Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга

— Что не знаю? О чем вы говорите, сеньор Эстебано?

— Ваш отец… вашего отца, как и ряд других владельцев плантаций штата Сан-Паулу, разорила американская компания. Полковник Кольеш пытался покончить жизнь самоубийством. Его вынул из петли и отходил этот самый Ромади. Он же надоумил полковника заняться антрепризой. Они подобрали футбольную команду и разъезжают с ней по провинциальным штатам. Ваш отец очень хотел с вами помириться, но боялся, что вы отвергнете его.

— Эх, отец, отец! — горько вздохнул Жоан. — Обязательно встречусь с ним, помирюсь, но сначала я должен отыскать Грасильяму и Гароди. Это наша главная задача! Сегодня же, сеньор Эстебано, мне придется вылетать ночным самолетом в Сантарен, и чтобы встретиться с Саором. Думаю, он еще не уехал оттуда. Уж во всяком случае должен был бы как-нибудь дать о себе знать. А сейчас, — Жоан взглянул на часы, — нам пора ехать в редакцию «ПГО». Доктор Матуфора Плис ожидает нас в два часа.

Ровно в два временно исполняющий должность директора Национального музея Эстебано Ногейро и Жоан Кольеш подъехали на такси к маленькому одноэтажному особнячку, стоящему на глухой тенистой улочке. Здесь помещалась редакция журнала «Поиски. Гипотезы. Открытия». Оба посетителя неоднократно бывали в этом чистеньком особнячке и удивились, увидев распахнутые окна с выбитыми стеклами, бумаги, рассыпанные по улице вперемежку с битым стеклом и щепками. Ражий полицейский, прислонившись к фонарному столбу, безучастно жевал резинку, наблюдая, как персонал редакции — три почтенных мужчины и юная миловидная секретарша — подбирали с улицы бумаги и складывали их в большую бельевую корзину.

Внутри, во всех пяти комнатах особняка, тоже царил полный разгром. Стулья, столы, шкафы, зеркала, картины — все было поломано, разбито, опрокинуто. Книги, рукописи, гранки разбросаны по полу.

Редактора-издателя журнала доктора Матуфора Плиса посетители застали в его кабинете сидящим на подоконнике и разбирающим бумаги. На недоуменные взгляды посетителей он махнул рукой.

— Пустое! Обычная в наши дни в нашем государстве история. Пока мы ходили завтракать, несколько сеньоров из «Вопля демократа» инсценировали демонстрацию протеста. И все из-за дневников Эваристо. Пусть он только вернется, я ему поставлю в счет убытки за поломанную мебель и выбитые стекла, — добродушно улыбнулся редактор-издатель.

— Куда же глядела полиция? — удивился сеньор Ногейро.

— Полиция? А она не глядела. Она закрыла глаза и прибыла сюда, когда все было разгромлено и хулиганы ушли. Очень жаль нашего привратника дядюшку Франсиско. Он пытался не пустить хулиганов и его зверски избили. Пришлось отправить беднягу в больницу… Да вы что стоите? Сеньор Ногейро, пристраивайтесь на том стуле. Он, кажется, цел, только отодвиньте немного в сторону, а то как бы не свалилась люстра. А вы, Жоан, садитесь прямо на стол. Вы, друзья, чем-то озабочены? Чем?

Сеньор Ногейро рассказал о своих неудачах с попыткой отыскать средства на организацию вспомогательной экспедиции.

— Вы напрасно волнуетесь по этому поводу, друзья, — спокойно ответил Плис. — Предоставьте денежный вопрос мне. Номер журнала с дневниками Эваристо я выпустил тройным тиражом, он весь разошелся, и я допечатываю четвертый. Так что Эваристо причитается довольно солидный гонорар. Немалую сумму составляют денежные переводы читателей — неизвестных доброхотов, которых волнует судьба наших друзей. Кроме того, я посетил президента СОИ маршала Кандиду да Силва Рондона.

Он прочел полностью оригиналы дневников Грасильяму, которые я передал ему на хранение. Он очень доволен, что Эваристо догадался это сделать и что мы не напечатали дневников целиком. Кстати, друзья, мне сейчас пришла мысль, уж не ради ли этих дневников и посетили редакцию непрошеные гости? Ведь это не только разгром, а скорее обыск: все ящики выворочены. Маршал сожалеет, что годы и слабое здоровье не позволяют ему принять участие во вспомогательной экспедиции, которую, считает он, надо немедленно послать, пока в те края не ринулись толпы «охотников за ушами». СОИ поможет нам снаряжением, частично деньгами. Кроме того, маршал обещает добиться правительственного декрета о признании за жителями джунглей и саванн права собственности на угодья и земли, которыми они пользуются и на которых они живут.

— В общем, сеньор, как я понял, можно начать сборы, чтобы сразу же, как кончится период дождей, выступить в джунгли. Я готов, — сказал Жоан, слезая со стола.

Раздался телефонный звонок. Доктор Плис взял трубку.

— Алло! Кто вызывает? Сантарен? Доктор Матуфора Плис слушает. Что-что? Звонили в музей, а там посоветовали звонить сюда? Что ж, правильно! Сеньор Кольеш здесь.

Передаю ему трубку. Вас, Жоан…

Жоан с недоумением взял трубку, но только приложил ее к уху, как недоумение на лице сменилось радостью:

— Саор? Ты? Ну да, да, это я, Жоан! Слушаю тебя! Как я рад! Где старики?

Что-что? Потом? С тобой Мартино? Какой Мартино? А, вспомнил! Вот здорово! Ну, а старики живы? Все в порядке? Отлично! Да, организуем. Как раз сейчас об этом говорили с доктором Плисом. Деньги есть. Хватит. Как не главное? Не надо? Почему не надо? Саор, сегодня я вылетаю к вам вечерним самолетом. Застану тебя? Где найти? Отлично! Жди! До свиданья!

Глаза Жоана светились радостью, когда он положил трубку на рычаг.

— Что-нибудь важное? — разом спросили доктор Плис и сеньор Ногейро.

— Да, да, очень важное. Все планы меняются. Снаряжать экспедицию пока не надо.

Наши друзья Грасильяму и Гароди живы и здоровы. Они остались у лакорийцев на неопределенное время. Остальное узнаю в Сантарене. Вот пока и все! Побегу собираться. До свиданья!..

Полет из Рио-де-Жанейро, с ночевкой в одном из промежуточных авиапортов, занял восемнадцать часов. Жоан прилетел в Сантарен только после обеда. В аэропорту его уже ожидала машина с трехцветным чехословацким флажком. Это приехал за ним врач Карел Грдличка, по совместительству выполнявший в Сантарене обязанности вице-консула. Он сказал, что временно приютил у себя Сергея, обратившегося к нему с просьбой о предоставлении убежища. Сергея чуть не захватила полиция по вздорному обвинению в убийстве. К счастью, ему удалось скрыться и добраться до консульского дома. Карел Грдличка запросил свое посольство и получил распоряжение отправить Сергея на родину на польском судне «Гдыня», которое ожидается здесь со дня на день.

Жоан на скорую руку принял в отеле ванну, переоделся и через полчаса уже переступал порог гостеприимного дома чехословацких друзей Сергея.