Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры

- О, мужчина заговорил! - подруга осталась довольна.

Ностальгические воспоминания окрашены в розовый цвет и неизменно сладостны, даже если сохранили картину в неприглядном виде. Но сегодня Макс впервые не мог сказать этого о себе. Он вернулся к месту службы и нашёл его почти таким же, каким помнил, однако чувства возникли неожиданные. Вместо радости Макс ощущал испуг, любопытство и восторг. Он лежал на животе у вершины скалы Бычий Зуб и смотрел, как из ворот сооружения номер 34 выкатывают контейнер ядерной боеголовки.

Макс отполз на пару метров вниз и только тогда осмелился встать на ноги. Он вовсе не хотел быть замеченным с Тридцатьчетвёрки. Объявят тревогу, нарушителя периметра техзоны примутся ловить. Так было во времена его службы и, после увиденного, у Верещагина не осталось причин сомневаться в сохранении режима секретности. Если есть спецконтейнеры, особым образом подготовленная техническая обслуга и надёжная охрана, значит у контейнеров имеется соответствующее содержимое.

Как выглядит контейнер для ядерной боеголовки Макс знал не понаслышке.

Учения по сигналу "Физика-333" должны были начаться после обеда. Макс проведал о них одним из первых - накануне он до поздней ночи печатал приказы и инструкции. Поскольку в учениях был основательно задействован ЛЭВС, Верещагин решил поставить в известность земляка. После развода он заглянул на почту. Юра распределил личный состав по работам, обложился пачками формуляров на радиостанции и вносил фиктивные отметки о проведении технического обслуживания.

- Завтра учебная тревога будет, - Макс старался говорить тихо, чтобы не услышал почтальон в соседней комнате.

- Вот дерьмо, - скривился Юра. Он терпеть не мог, когда его надолго отвлекают от чтения газет и журналов всякими глупыми мероприятиями. - Участвует батальон или всё Соединение?

- Только ЛЭВС.

- Макс, ты прикалываешься?

- Когда я над тобой прикалывался?! - Верещагин склонился над столом и зашептал: - Завтра в четырнадцать ноль-ноль тебе на почту позвонит дежурный по части и скажет "Физика триста-тридцать-три". По этому сигналу ты должен будешь собрать радиостанции, катушки, всю фигню свою связистскую, и выдвинуться всемером на спортгородок. О, вспомнил, вам ещё ОЗК надо будет получить и противогазы.

- Что это за учения такие? - напуганный количеством носимого барахла Юра заметно поскучнел, однако не утратил врождённого скептицизма.

- Отработка действий при аварии специзделия, - Макс вкратце пересказал содержание документов, в которых, по причине их обилия и позднего часа, сам не очень разобрался. - У них там несколько вариантов этой "Физики". Начиная с пожара в хранилище, заканчивая утечкой радиации. Типа, навернули чем-то по боеголовке и повредили корпус или она сама по себе начала разогреваться, а потом либо самовозгорелась, либо нет. Но это не на самом деле, а понарошку.

- Значит, ядерного взрыва ждать нечего? - с разочарованием спросил Юра, и Макс понял, что перед ним сидит законченный панк.

- Нет.

- Жаль.

Повисла пауза. Юра набычился, соображая, поверить другу или нет. За стеной короткими очередями стучал матрос Гальчин, штампуя письма треугольной печатью войсковой почты.

- Ладно, будем довольствоваться радиацией, - пошёл на компромисс бешенный замкомвзвод.

- Радиации тоже не будет.

- Что же будет? - недоверчиво спросил Юра.

Макс мысленно усмехнулся. Земляк попался в сети и теперь поверит всему. Посомневается немного и поверит.

- Ничего не будет, просто фиксация, - уведомил будущий гид по стране заблуждений. - Офицеры у себя в сооружении почти все учения проведут, только по одному варианту наружу вылезут, когда по плану надо аварийное специзделие транспортировать. Вытащат пустой контейнер на футбольное поле, а ты должен будешь связь обеспечить.

- А куда тянуть?

- На Пятьдесят первое сооружение.

- Куда?!!! Это же… - Юра аж подпрыгнул, а почтальон за стенкой затаился и начал прислушиваться.

- Гальчин, работай! - рявкнул Юра, но уже не мог остановиться и завопил: - Пятьдесят первое, это же кабель на дорогу класть! Караульная машина порвёт обязательно, когда смену повезёт. От спортгородка в обход части и по кустам маскировать - это почти два километра! Они вообще долбанулись!

- И ещё на Тридцатьчетвёрку и Семь-А, - безжалостно добил осведомлённый писарь.

- Вот дерьмо.

Новости, одна другой чудовищнее, сломали психологическую защиту оппонента. Теперь ему можно было залить в уши любую фантазию и он бы поверил. Это было закономерно и естественно. Если враньё слишком значительно, лох перестаёт критически оценивать получаемые сведения. Жертва обмана теряет способность осмысливать такой масштаб лжи и принимает её за чистую монету. У каждого человека эта пороговая величина сугубо индивидуальна. Для Юры, бережно относящегося ко вверенному имуществу и привыкшему к спокойной жизни, такой величиной стали два километра кабеля. На этом известии он сломался и далее воспринимал информацию понуро, без бурных эмоций. Он смирился и начал обвыкаться с новым положением. Если бы ему сказали, что учения отменяются, линейно-кабельный взвод всё равно был бы готов к часу "Ч" бежать на спортгородок и тянуть связь, куда прикажут.

На следующий день Макс видел, как связисты выскакивают из дверей почты, обвешанные полевыми телефонами и радиостанциями, держа в каждой руке по две катушки кабеля. Возле футбольного поля их ждал контейнер, похожий на средних размеров барокамеру. Предполагалось, что в нём находится аварийная ядерная боеголовка. По приказу начальника связи Соединения Юра развернул коммутатор прямо под боком контейнера, натянув для защиты от излучения ОЗК и противогаз. У самого полковника по случаю учебной тревоги на боку висела противогазная сумка, но до ношения комплекта химзащиты начсвязи не снизошёл. Высокое звание и должность надёжно берегли его от проникающей радиации. Рядом суетились инженеры из состава технической обслуги, наряженные в серебристые офицерские плащи, но без противогазов. Зато личный состав ЛЭВС садировали по полной программе. Три пары матросов в полном облачении метнулись разматывать кабель, а бедный замкомвзвод остался возле коммутатора, не имея возможности содрать резиновую маску. На тридцатиградусной жаре Юре было хорошо, и он только похрюкивал мембраной, с ненавистью косясь на пустой контейнер, источник всех его бед.

Когда суета закончилась и офицеры разбрелись по своим прохладным подземельям, движимый любопытством Макс подошёл к "бочке". Юра скинул химзащиту и сидел, прислонившись спиной к контейнеру.