Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры

Мошенник, по собственному признанию, украл у частных фирм значительно больше. Он был богат тогда, и сейчас явно не бедствовал. Однако спорить с ним таксист не решился: обманет, запутает, выкатит предъяву, всё правильно обоснует, и должен ему окажешься. Тем более, что кручёный жулик прилетел в Крым с подельником, ещё более мутным, чем он сам. Такие люди приезжают явно не в море купаться.

По всем прикидкам засиженного таксиста, в Судаке назревала гнилая делюга, в которую лучше не макаться. И водила не стал рисковать. Он даже не подал вида, что узнал Мошенника.

Юра жил в мире, где всё было настоящим: мясо пряным, абсент улётным, табак крепким, а базары конкретными. Сторговались на ста пятидесяти.

- Вези в банк, надо деньги поменять, а потом в магазин, где продают ножи, - распорядился он.

- У нас там есть финка, - начал было Макс, но его шебутной компаньон не знал удержу.

- Нам нужен штопор.

"Недоброе замыслил," - испугался за винотеку Макс.

"Не хочет холодное оружие носить, а штопор зажал в кулаке, раз - и в глаз," - сообразил таксист, мрачнея с каждой минутой. В Судаке явно намечалась разборка с резнёй, и мутный подельник Мошенника уже схоронил где-то финку.

Таксист был сильно удивлён, когда, не доезжая до Судака десяти километров, Мошенник попросил остановить возле повёртки в лес. У водилы задрожали поджилки, но прохиндеи рассчитались с ним, забрали из багажника баулы и проводили взглядом рванувшую наутёк "семёрку".

"Ну их к бесу," - решил таксист, зарулил в Судаке к знакомой бабе и напился вдребадан.

- Чё здесь-то вылезли? - удивился Макс. - Доехали бы до Третьего КПП.

- Пройдёмся, разомнём ноги, - благодушно ответил Юра, щурясь на солнце. - Заметим КПП, нырнём в заросли и пролезем через забор. Я здесь так давно не был… Навестим городок, нам продуктов надо купить. Ты говорил, там Паскуда где-то магазин держит?

Взвалив баулы на горб, друзья пересекли шоссе, свернули на горную дорогу и зашагали вверх, к Кизилташу. Путь показался на удивление долгим. С одной стороны, от сидячей жизни отвыкли ходить, с другой - всё время ждали какого-нибудь палева вроде встречной машины с солдатами в кузове и любопытным офицером в кабине. Ну, как остановят, что им плести? Дорога одна, ни пропусков, ни родственников в городке у мошенников не было, отвезут к особистам, и объясняйся с ними как знаешь. Кроме того, надо было не прошляпить сам КПП, а, как только он покажется из-за поворота, взять направление на два часа и уйти через заросли в лощину, чтобы спуститься лесом прямо к домам.

Разумеется на КПП выперлись нежданно-негаданно. Юра матюгнулся, тормознул, и, как включивший заднюю передачу робот, тут же зашагал спиной обратно.

- Валим-валим.

- Погоди-ка, - упёрся Макс.

- Куда годить, сваливаем, пока не заметили, - загоношился Юра, но Верещагин чем ближе был к части, тем уверенней себя чувствовал.

- Не суетись, там нет никого.

- Нет, так выйдут сейчас.

- Похоже, вообще наряда нет, ворота открыты, - Макс перекинул лямки поудобнее и затопал к неказистому домику.

Юра неохотно двинулся следом, поозиравшись на всякий случай. Тот факт, что ворота оставили настежь, его нисколько не обнадёжил. Бывший замкомвзвод сам не раз заступал дежурным по Третьему КПП и знал, как тут забивают на службу. Ужравшись вином, забывали не только о воротах, но и про сам КПП, сваливали в горы и спали на голых камнях. Правда, не средь бела дня, а ночью, но кто их знает эти новые порядки…

Макс оказался прав. Наряд ушёл, и ушёл давно. В домике царило запустение: ни стола, ни кушетки, ни стульев, только ветер намёл разный сор.

- А говорил, охраняют, - с укоризной сказал Юра.

- Сам видел в прошлом году. Или это только на Первом КПП наряд стоит? А с этой стороны открыто, что ли, получается? Ничего не понимаю…

Домик выглядел запустелым, но не ветхим. Плесень на стенах не выросла и штукатурка не осыпалась. Значит, КПП забросили не позднее года.

- Может "тигров" из Кизилташа вывели? - предположил Юра.

"Тигров" не вывели. Наблюдая за частью со склона, по которому вилась дорога, компаньоны рассмотрели фигуры в чёрной форме, снующие по центральной аллее и спортгородку.

- Вообще ничего не понимаю, - пробурчал Юра. - Часть оставили, режим сняли.

- А чего тут понимать, - пожал плечами Макс. - Двадцать первый век на дворе, эпоха глобализации и всеобщей открытости. Мир без границ.

- Куда это годится?

- В Евросоюз.

Юра не сразу нашёлся, что ответить на этот убийственный довод.

- Как скажешь. Ладно, веди к Паскуде, - только и пробормотал он, сворачивая в частный сектор.

Грустил он, впрочем, недолго. Когда Верещагин взял направление на офицерскую гостиницу, рядом с которой, по словам Коляна, угнездился торговать Бескудников, компаньон снова воспрял духом, добыл сигару, чиркнул спичкой, подмигнул Максу:

- Сейчас мы ему устроим фильм "Рэмбо: первая кровь", - Юра усмехнулся и добавил утробным голосом гнусавого переводчика: - Режиссёр Джордж Косматос.

- Даже не то, чтобы Косматос, а прямо-таки настоящий Махрявичюс, - ответил Макс, предвкушая встречу с ненавистным старшиной. Он почувствовал приток свежих сил.

- В главной роли Сильвестр со столовой и Макс Верещагин в роли терминатора. В роли потерпевшего прапорщик Бескудников.

Бескудников свыкся с ролью потерпевшего. Его били сверхсрочники, когда Соединение выводили в Россию, а прапорщик оставался в Крыму. Его избили прапора, которые согласились присягнуть Украине, а Паскуда заявил, что дважды клятву не дают. Он уволился из Вооружённых сил и стал привыкать к гражданскому беспределу. Он разнимал драки в военторге, куда устроился разнорабочим. Он заискивал перед участковым, пока жил на птичьих правах в общаге, а потом женился и начал заискивать перед супругой. Ей принадлежало всё: дом, участок и магазин, да и сам Паскуда, целиком зависящий от её расположения. На него наезжали бандиты, внезапно появившиеся в режимном городке. Бескудникова били пьяные морпехи Первой отдельной бригады, занявшей казармы и техзону Соединения. Офицеры и прапорщики "тигров" его тоже били, но почему-то меньше. Зато Паскуду лупили дембеля, после службы приехавшие отдохнуть в знакомые места и случайно с ним встретившиеся. Это бывало не так уж редко, как можно вообразить, - Крым пользовался популярностью, а гадкий нрав Паскуды помнили многие служившие в батальоне.

Вот и сейчас, когда в магазин зашли двое приезжих, которых Бескудников определили по бледным лицам с характерным выражением суровой хитровыкрученности обитателей крупных российских городов, бывший кусок понял, что его снова поколотят.

Тот, кто курил сигару, бескомпромиссно сказал:

- Ну, здравствуй, Паскуда.