Юрий Гаврюченков - Сокровища Массандры

Юра не стал оспаривать пионерский трюизм, а потянул на себя ближайший камень. Макс тоже был человеком действия и ринулся помогать. Сразу обрушили стенку внутрь, посветили фонариком, убедились, что всё на месте. Даже тючок с палаткой валялся там, где Майя его оставила - на самом видном месте. Если бы конкуренты проникли в пещеру, они вряд ли стали бы класть палатку на место. Да и вообще замуровывать вход.

Авантюристы принялись лихорадочно разбирать завал. Кусты закачались под ударами камней, зашелестели ветвями, в небо взмыла пыль.

В четыре руки управились быстро. Проход обнажился настолько, что в него могли протиснуться сразу двое.

- Баста, начальник! - Юра включил фонарь и полез на карачках в партизанскую сокровищницу.

Он мельком осмотрел пустой ящик из-под гранат, отбросил рваную мешковину, внимательно изучил часы. Он не торопился приниматься за бутылки, растягивая удовольствие. Редко ведь когда удаётся найти клад. Многие вообще ни разу в жизни его не находят. Компаньоны принялись за фрагмент массандровской энотеки с разборчивостью истинных ценителей - перед отъездом они весь вечер изучали сайты производителей французских, испанских и португальских вин. Из увиденного даже кое-что запомнили. Они переместили бутылки к выходу, измазавшись по самые уши. Уселись в глубине грота, друг напротив друга.

- Пить охота - сил нет, - намекнул Макс.

Юра с пониманием посмотрел на него и достал из кармана купленный в Симферополе нож сомелье.

- С какой начнём?

- Давай вот с этой, с французского, их много, - Макс выбрал мускат "Люнель" урожая 1848 года.

- С французского, так с французского.

Юра отковырял сургуч, вкрутил штопор и выдернул пробку. Осмотрел её, но при свете фонаря разглядел только, что она снизу тёмная. Понюхал. Бесполезно. Нос был забит пылью. Примерился к этикетке.

- Эхх, мускатик! - алчно возопил он и от души приложился к бутылке, запрокинув донышко к потолку пещеры.

И выплюнул.

- Вино умерло, - констатировал Юра.

Подельники сидели снаружи пещеры, глядя на звёзды. Под ногами на склоне валялись бутылки. Пустые и никчёмные. Даже, если из некоторых не целиком вытекло содержимое, толку от него всё равно было ноль.

- Как же так? - пробормотал Верещагин, крутя в пальцах пробку. На ней сохранился кусочек сургуча с печатью царских подвалов, и Макс бездумно сунул её в карман.

- Зима. Холода. Вино хранилось много лет чёрт знает где, а так с ним не поступают. Вино, как женщина, слабо, но очень коварно, - процитировал компаньон вычитанную на французском сайте мудрость и добавил от себя: - Оно, как баба, терпит-терпит, а потом ка-ак отомстит…

Максу вдруг очень захотелось позвонить домой, поговорить с Майей, рассказать ей, что случилось и получить слова утешения. Но местное подключение компаньоны второпях так и не сделали. Поговорить можно было завтра из Симферополя. Или взять билеты на самолёт и пообщаться с глазу на глаз послезавтра.

- Странно, что бутылки от мороза не полопались. Зимой замерзать должны. Или в пещере температура ниже точки замерзания не падает? Или вино от спирта в лёд не превратилось при незначительных холодах?

Юра рассуждал вслух, ни к кому не обращаясь, а разговаривал сам с собой, чтобы скрыть горечь поражения.

- Зря мы китайской вермишели не взяли, - совсем другим голосом сказал он. - Щас бы запарили на мускате "Барселона" восемьсот двадцать восьмого года, а то так жрать хочется, что даже спать не тянет.

- На чём заваривать, на уксусе этом? - раздражённо кивнул Макс под ноги.

- Так китайские корма ещё никто не готовил, - хмыкнул Юра, довольный, что отвлёк друга от мрачных раздумий.

Потом с трубным звуком втянул сопли, прочистил дыхательно-матюгательные органы и громко высказался.

- Я часы возьму, - сказал Юра.

- Смотри сам, с ними придётся на поезде ехать, - напомнил Макс. - В аэропорту точно отшмонают и гнилые вопросы будут задавать.

- Нет, на "Авроре" поплывём. Через Гибралтарский пролив, - Юра деловито обернул часы газетами и упаковал в сумку.

На рассвете компаньоны собирались быстро, бросив всё, чтобы идти налегке. От огорчения совсем не хотелось есть. Пить тоже не тянуло. Что-что, а жажду отвратительная жидкость утоляла отлично. Макс даже подумал, не прихватить ли до Щебетовки бутылку с остатками испортившегося вина, чтобы прихлёбывать по дороге, но потом решил не палиться и выкинул эту идею из головы.

После ночёвки в пещере, на расстеленной палатке и газетах, кости ломило нещадно. Хмурые джентльмены удачи переобулись и в семь часов начали спуск. Юра тащил антикварные часы, чтобы не возвращаться совсем с пустыми руками. Макс нёс пластиковый баттл, в котором осталось на стакан минеральной воды. По холодку добрели до посёлка. Магазин уже работал. Продавщица покосилась на чумазые рожи, однако ничего не сказала и отпустила нехитрый товар - пожрать, да запить. Подельники выкатились наружу и поплелись к автобусной остановке.

- На маршрутке до Коктебеля, оттуда пересаживаемся на Симферополь? - спросил Макс.

- Давай так, а то нас такси вряд ли возьмёт, - согласился Юра, оценивший в витрине свою наружность. - Выглядим как черти, будто кабель на медь воровали.

- Погоди-ка, - Макс, постреливавший глазами по сторонам, сделал стойку настоящего пойнтера. - Оба-на, превед участникам соревнования!

За сетчатым забором возле домика с садом исполненная смирения женщина выгуливала дряхлого старика с подпоркой на четырёх лапах.

- Знакомого встретил? - насторожился Юра.

- Более чем. Вот эта развалина - оживший полковник Гриднев. Я думал, он кони двинул, а он во какой бодрый. А это Жанна, его дочь. Ну-ка, ну-ка, - Макс развернул Юру за баул, раздёрнул молнию на боковом кармане. - Вот она!

- Чё ты замыслил, змей? - всполошился осторожный компаньон.

- Хочу долги отдать.

Макс вытащил из кармана карту главного инженера, отворил калитку, беззастенчиво вторгся в частные владения.

- Доброе утро, - сказал он.

- Доброе утро, - промямлила Жанна, не зная, что от нахрапистого медбрата ожидать. Зачем он пришёл? Как он нашёл их здесь? Владик рассказывал, что это страшный человек, в прошлом году он украл папину карту. Чего ему ещё надо?

Медбрат повёл себя совсем странно.

- Товарищ полковник, - по привычке обратился Макс к Гридневу, старик поднял на него взгляд, но не узнал. - Вот ваша карта. Вина были целы, только они испортились. Немудрено за столько лет. Вы всё высчитали правильно. Пещера с партизанским кладом была в том самом месте, которое вы указали.

Макс протянул карту главному инженеру, а тот машинально взял её трясущейся рукой. Он ничего не сказал и вряд ли понял, что ему говорили, но теперь совесть Макса была чиста. Жанна смотрела на него глазами пронзённой ханской стрелой лани, к которой подбирается с кинжалом наготове визирь - добрать. Верещагин не купился на это дущераздирающее зрелище.