А. Лукин - Чекисты. Книга первая

Едва закончилась рубка, прискакал связной с донесением о событиях в Бычках и приказом ликвидировать группу Нечипоренко.

С новой бандой пограничники сошлись верстах в пяти от Плосок. Развернувшись лавой, они смяли и рассеяли бандитов по степи. Нечипоренко и с ним еще несколько конников сумели оторваться от преследования и ускакать в направлении Тирасполя, где события приобретали гораздо более сложный оборот.

В Парканах бандиты получили большое подкрепление и двинулись к Тирасполю. Они с боем заняли предместье города, но тут и застряли, остановленные отрядом чекистов и рабочим коммунистическим батальоном.

На тесных улицах Крепостной слободки рвались гранаты, пулеметные очереди решетили заборы, и уже в нескольких местах бесцветным на солнце пламенем пылали соломенные крыши, когда подошли наконец части пятьдесят первой дивизии…

Прижатые к Днестру бандиты попытались спастись вплавь. Их накрыли плотным пулеметным огнем, и на румынскую сторону выбралось не более трех десятков человек.

Нечипоренко, пойманный пулей уже на середине реки, навсегда успокоился на илистом дне тихого Днестра…

В уездную ЧК Алексей попал только к исходу ночи. Недригайло на месте не было: он с вечера уехал в Парканы. Алексей с трудом разыскал начальника особого отдела.

— Литвиненко? — удивился тот. — Так она же… Постой, а тебе зачем?

— Нужно! — нетерпеливо сказал Алексей. — Вот как нужно!

— Поручение какое-нибудь есть?

— Ну да!

— Э, тогда поспешай, а то не застанешь: она утром должна уехать. Знаешь, где она поселилась?

Алексей не стал спрашивать, куда и зачем уезжает Галина. Он теперь знал, что она жива, и это было самое главное.

Со всех ног летел он в конец города. Только бы застать! Хоть бы мельком увидеть!..

Над Тирасполем вставал туманный рассвет. Город еще крепко спал, отдыхая после вчерашних событий. Кричали первые петухи.

В квартале от дома Галины Алексей услышал постукивание колес. Рослый каурый жеребец вынес из-за угла легкую бедарку. В ней сидели крестьянский парень в соломенном брыле и девушка в поддевочке и белой, повязанной ковшиком косынке.

— Галина! — закричал Алексей.

Девушка обернулась, всмотрелась в него и что-то сказала своему спутнику. Тот натянул вожжи.

Как и Пашка, Галина не сразу узнала Алексея в новом обличье. Только когда он подошел совсем вплотную, она нерешительно произнесла:

— Седой?..

И вдруг спрыгнула с бедарки, схватила его за руки.

— Леша, вы?! Вот так встреча!

Она радовалась встрече с ним, и этого было достаточно, чтобы Алексей почувствовал себя счастливым.

— Здравствуйте, Галя, — внезапно охрипнув, проговорил он.

— Здравствуйте! Откуда вы взялись? Зачем приехали?

Как было объяснить ей зачем? Вот за этим и приехал!..

Вместо ответа он спросил:

— Вы куда, Галя?

— Далеко. В Балту.

Он сразу все понял.

— К “лесному зверю”? К Заболотному?..

— К нему. Посылают доводить дело до конца. Меня и вот его. — Она указала на своего возницу. — Да вы его знаете: это же Сарычев!

— Здравия желаю! — Сарычев, улыбаясь, поднял брыль.

— Жаль, что тороплюсь! — сказала Галина. — Даже поболтать не удастся. Как у вас? Все в порядке?

Алексей кивнул. Он не мог говорить, ему почему-то не хватало воздуха.

— Ну, будьте здоровы, Леша, ни секундочки времени! Привет Оловянникову! Скажите, что через два дня буду на месте…

Она еще что-то говорила о шифрованных материалах, переданных Недригайло, но Алексей понимал плохо. Он видел ее оживленные карие глаза, бархатные дорожки бровей на посмуглевшем от загара лице, и ему было ясно только одно: что она уезжает, что опять ляжет между ним и ею полная тревожного ожидания неизвестность и что он не сказал ей чего-то очень важного, и неясно теперь, скажет ли когда-нибудь…

Бедарка затарахтела по улице. Галина, повернувшись, махала ему рукой, и до него донеслось в тишине наступающего утра:

— …буду в Одессе, увидимся!..

Дзержинский отложил в сторону папку, встал из-за стола и подошел к окну.

Над Москвой тихо опускались сумерки, сливаясь с клубящимися над крышами домов дымками.

Дзержинский прикрыл утомленные глаза, и перед ним возникла далекая западная застава.

Трудно, невыносимо трудно людям на этой заставе. Не хватает продуктов. Патронов в обрез. Замучили дожди. Дырявая крыша сторожки и шалаши протекают. На десятки километров лесной глухомани уходят в ночь с заставы всего три пары усталых пограничников…

Дзержинский представил себе, как скакал в ту ночь по темному лесу к месту происшествия начальник заставы Соболь, как пуля врага сбила его с седла.

Дзержинский провел ладонью по глазам, пытаясь отогнать усталость, и, подойдя к столу, нажал кнопку звонка. Вошел секретарь.

— Пригласите ко мне Орленко.

Следователь Орленко прибыл без промедления. Это был высокий плотный мужчина, бывший моряк-балтиец. В ВЧК он работает сравнительно недавно.

— Я уезжаю и хочу поручить вам одно дело, — сказал Дзержинский. — Слушайте…

И он ознакомил Орленко с происшествием на границе.

— Дело это не очень сложное, — пояснил Дзержинский. — Нарушитель пойман с поличным. В подобных случаях, спасая собственную шкуру, они бывают довольно болтливы. Но среди них попадаются люди разные. Я думаю, что он шел на связь с контрреволюционной организацией в Москве. Это вам и надо установить. Взять у него адреса явок. Его фамилия Эрни. Действуйте!

— Есть, Феликс Эдмундович! — ответил Орленко. — Разрешите идти?

— Подождите.

Дзержинский слегка откинулся в кресле, изучающе посмотрел на Орленко.

— За время работы у нас вы неплохо зарекомендовали себя, — сказал он. — Но вам еще мешает излишняя горячность. Эрни может оказаться человеком с крепкой волей. Помните, что вы сможете победить его только в том случае, если на следствии будете владеть собой лучше, чем он.

Темные, чуть раскосые глаза Орленко внимательно смотрели на Дзержинского.

— Вы поняли? Удачно проведенное следствие — это всегда победа воли и самообладания следователя. Можете идти.

Через несколько дней Эрни предстал перед следователем. Наружность его, на первый взгляд, была ничем не примечательна: средний рост, круглое с дряблой желтоватой кожей лицо, небольшой, слегка вздернутый нос. Одежда на Эрни была поношенная, и выглядел он в ней самым обычным человеком.

“Удалось бы вот такому уйти от границы километров на двадцать, — подумал Орленко, разглядывая Эрни, — никто и внимания на него не обратил бы. Серый человечишко”.

Маленькие в белесых ресницах глаза Эрни смотрели на Орленко напряженно и испуганно.