Джефф Лонг - Преисподняя

— Но мне казалось, радиоуглеродный анализ определил возраст плащаницы где-то в пределах тринадцатого-четырнадцатого веков.

— Вы что — проверяете меня? Я ведь рассказывал о моей теории вспышки!

— То есть — вспышка ядерной энергии запечатлела на плащанице облик Христа? И ткань притом не сгорела дотла.

— Вспышка была небольшая, — ответил Персивел. — Она, кстати, объясняет и ошибочность радиоуглеродного анализа.

— Небольшая вспышка радиации, создавшая негативное изображение с деталями лица и тела? Разве такое возможно? В лучшем случае мог образоваться силуэт. Или просто темное пятно.

Все их аргументы были стары. Персивел давал привычные ответы. Де л'Орме задавал новые вопросы, и объяснения Персивела становились все сложнее.

— Я лишь утверждаю, что, прежде чем поклоняться, стоило бы узнать, кому или чему поклоняешься. — Де л'Орме встал рядом с плащаницей. — Одно дело — знать, кому не принадлежит этот отпечаток. А мы сегодня можем сказать, кому он принадлежит. Для того я и затеял представление.

— Он принадлежит Сыну Божьему в его человеческой ипостаси, — сказал младший доминиканец.

Старший лишь покосился на реликвию. Неожиданно глаза его расширились. Рот открылся, и губы образовали круг.

— Господи, Отец Небесный, — сказал младший.

Теперь и Персивел заметил. И все остальные тоже. Томас не верил своим глазам.

— Что вы сделали? — закричал Персивел.

Человек на плащанице был не кто иной, как де л'Орме.

— Это — ты! — хохотал Мустафа. Он пришел в восторг.

На изображении де л'Орме был обнажен, руки целомудренно прикрыли низ живота, глаза закрыты. Парик, фальшивая борода. Оригинал и изображение на ткани были одного роста, имели одинаковые короткие носы и узкие гномьи плечи.

— Отец мой Небесный! — причитал младший доминиканец.

— Иезуитские фокусы! — шипел старший.

— Обманщик! — завывал младший.

— Де л'Орме, какого черта?! — сказал Фоули.

Всеобщее смятение охватило и карабинеров. Они сравнили человека с изображением на полотне и сделали выводы. Четверо немедля опустились на колени перед де л'Орме, один даже прижался лбом к его туфлям. Пятый солдат отступил к стене.

— Да, на полотне — я, — подтвердил де л'Орме. — Это действительно фокус. Но не иезуитский, а научный. Алхимический, если угодно.

— Схватить его! — приказал старший доминиканец.

Но карабинеры увлеченно поклонялись новому Богочеловеку.

— Не волнуйтесь, — успокоил де л'Орме перепуганных монахов. — Оригинал находится в соседней комнате, целый и невредимый. А эту я изготовил в целях демонстрации. Ваша реакция убедила меня, что мне удалось достичь нужного сходства.

Старший монах в гневе обвел глазами комнату и уставился на пятого карабинера взглядом Великого инквизитора. Несчастный словно прилип к стене.

— Ты! — сказал монах.

Солдат вздрогнул.

Значит, подумал Томас, де л'Орме заплатил карабинеру, чтобы тот помог сыграть шутку. Тогда он правильно испугался. Переполошил целый орден.

— Не вините его, — попросил де л'Орме. — Вините себя. Вас одурачили. Я обманул вас именно так, как плащаница обманула очень многих.

— Где она? — спросил монах.

— Сюда, пожалуйста, — пригласил де л'Орме.

Все прошли в соседнюю комнату, где уже ждала Вера в своем кресле. За ее спиной висела плащаница — неотличимая от подделки де л'Орме, за исключением самого отпечатка. Изображенный здесь человек был выше ростом и моложе. Нос у него был длиннее и скулы целые. Доминиканцы бросились к своей святыне, поочередно проверяя ее сохранность и загораживая от слепого обманщика.

Де л'Орме держал себя по-деловому.

— Думаю, вы согласитесь, — сказал он монахам, — что оба изображения созданы одинаковым способом.

— Вы разгадали тайну ее изготовления? — воскликнул кто-то. — И чем же вы пользовались — краской?

— Кислотой, — сказал другой голос. — Я так и подозревал. Слабый раствор — только чтобы слегка протравить волокна.

Все обратили взгляды на де л'Орме.

— Я изучал отчеты исследований. И мне стало ясно, что подделка выполнена без помощи краски. На ткани лишь следы пигмента, оставленные, вероятно, различными предметами, которые прикладывали к плащанице с целью освящения. И это не кислота, иначе цвет был бы другой. Нет, это нечто совершенно иное.

Де л'Орме сделал эффектную паузу.

— Фотография!

— Глупости! — отрезал Персивел. — Мы такую теорию проверяли. Вы вообще представляете, какой сложный процесс фотография? А химикаты? Нужно несколько этапов: подготовить поверхность, сфокусировать изображение, определить экспозицию, закрепить полученное изображение. Даже если плащаницу изготовили в Средние века, какой же нужно иметь ум, чтобы охватить все принципы фотографии в то время?

— Ум выдающийся, тут вы правы.

— Вы, знаете ли, не первые уже, — продолжал Персивел. — Была парочка умников несколько лет назад. Состряпали версию, будто это шутка Леонардо да Винчи. Мы их в пух и прах разнесли. Дилетанты.

— У меня иной подход, — сказал де л'Орме. — Вообще-то, Бад, тебе должно быть приятно. Поскольку он подтверждает твою собственную теорию.

— Ты о чем?

— О твоей «теории вспышки», — пояснил де л'Орме. — Только тут требуется не вспышка, а скорее слабый поток радиации.

— Радиации? Теперь выходит, что Леонардо обскакал мадам Кюри?

— Это не Леонардо, — ответил де л'Орме.

— Не он? Тогда Микеланджело? Или Пикассо?

— Бад, имейте терпение, — мягко вмешалась Вера. — Пусть вам все известно, но остальные хотят услышать.

Персивел кипел. Но теперь уже плащаницу не свернешь и не выставишь всех отсюда.

— Здесь изображение реального человека, — сказал де л'Орме. — Распятого человека. И его не мог создать художник — оно безукоризненно с точки зрения анатомии. Посмотрите на отпечатки ног, на полоски крови на лбу — они именно там, где складки кожи. И отверстия от гвоздей — на запястьях. Это самое интересное. Согласно результатам опытов, проводимых на трупах, распять человека, прибив ладони, невозможно. Ладони разорвутся от веса тела.

Вера, которая как врач все это знала, кивнула. Вегетарианец Pay с отвращением передернулся. Почитание мертвеца ему претило.

— Единственное место на руке, способное выдержать вес человека, — вот здесь. — Де л'Орме указал на свою руку. — Точка Десто, естественная полость между костями запястья. Недавно судебные антропологи подтвердили, что следы от гвоздей у жертв распятия находятся именно там. Это ключевой момент. Если изучить живопись того времени, когда создана плащаница, вы увидите, что европейцы и не думали о точке Десто. На всех картинах Иисус изображен с прибитыми к кресту ладонями. Такой характер повреждений, как мы видим на плащанице, считается доказательством того, что она не могла быть подделана средневековыми фальсификаторами.