Лев Линьков - Большой горизонт

Шкипер «Хризантемы», маленький, черноволо­сый, вертлявый человечек (так вот ты каков!), не скупился на извинения за невольное, как он заявил, пребывание в советских водах. Льстиво кланяясь и прижимая к животу судовые доку­менты, он с готовностью предложил обыскать всю. шхуну. Он очень рад видеть советского офицера своим гостем. О! Неужели русский офицер сомневается в искренности его слов? У него абсолютно ничего нет. Он не собирался ловить рыбу или бить котиков. Он никогда бы не позволил себе этого, никогда! Скоро нач­нется тайфун, очень сильный тайфун. «Хризан­тема» надеялась получить приют в советской бухте.

Баулину надоела болтливость шкипера. Япон­цы — опытные моряки, им ли бояться тайфуна, да еще на таком отличном судне, как «Хризан­тема». И к тому же берега острова И. не имеют бухт, защищенных от штормового наката. Гос­подину шкиперу должно быть это хорошо из­вестно.

Самый тщательный обыск не дал никаких ре­зультатов. Правда, пограничники обнаружили на шхуне первоклассную радиостанцию. Но в этом, собственно, нет ничего предосудительного. Каждое судно вправе иметь радиостанцию. Баулин был удивлен другим: в кают-ком­пании «Хризантемы» оказались два ино­странца. Развалясь в кожаных креслах, они пили виски. Из пас­портов, снабженных всеми положенными визами, явствовало, что это заокеанские кор­респонденты. Они пу­тешествуют по Даль­нему Востоку.

«Хозяева!» — решил Баулин. Он возвратил пассажирам «Хризантемы» документы и сказал по-английски, что впредь не рекомендует им плавать на судне, шкипер которого не считается с международным морским правом.

Путешественники поблагодарили за совет и предложили Баулину стаканчик сода-виски. Жаль, что господии офицер отказывается. Сода-виски отлично согревает организм, а сегодня та­кая мерзкая погода!

Шкипер улыбался и пространно выражал свое восхищение отвагой русских пограничников, рис­кующих выходить в океан на небольшом судне.

— Предлагаю в течение пятнадцати минут по­кинуть советские воды,— сказал Баулин.

Шкипер был удивлен. Как, его не арестовы­вают и не ведут в бухту? Как, с него даже не бе­рут штраф? Какие благородные советские пограничники! Склоняясь в бесчисленных поклонах, он проводил Баулина до трапа.

— Так запросто наглецов и отпустили,— в не­доумении проговорил Алексей, услышав о реше­нии капитана 3 ранга. Впервые встретился он ли­цом к лицу с явными врагами родины, впервые видел их обличье, наспех прикрытое маской учтивости, чуть ли не доброжелательности. Нет, он, Алексей, не позволил бы им уйти безнаказан­но! Неужели Баулин не понимает, что делает грубую, грубейшую ошибку?

— Командир знает, что делает,— отрезал До­ронин. По правде говоря, вначале он был удивлен не меньше Кирьянова: задержать нарушителя в советской зоне — и отпустить на все четыре стороны! Но он верил в мудрость капитана 3 ранга. Раз Баулин принял это решение, зна­чит, так сейчас и нужно...

Переваливаясь с борта на борт, «Вихрь» снова повернул к северу.

— На сколько часов хватит еще горючего? — позвонил Бау­лин в машинное отде­ление.

— Часов на два­дцать, — последовал ответ.

— Добро!

Вскоре «Хризанте­ма» скрылась за греб­нями волн. А минут че­рез пятнадцать радист «Вихря» перехватил новую шифрованную радиограмму. Шифр был известен пограничникам. Шхуна предупреждала кого-то о бли­зости советского сторожевика.

— Так я и знал! — повеселел Баулин.— Пра­вильно нас предупредили айны. Теперь всю сеть вытащим.— И отдал команду: — Право руля на обратный курс!

Накануне выхода «Вихря» в дозорное крейсер­ство айны с острова И. сообщили пограничникам, что видели «Хризантему». И опять она здесь! Ясно, что она не заблудилась в океане. Радио­сигналы и излишняя болтливость шкипера, кото­рый хотел подольше задержать пограничников, подсказали Баулину решение сделать вид, что его удовлетворили объяснения японца, и отпу­стить шхуну с миром.

«Вихрь» вторично развернулся к югу.

— Зачем мы пошли обратно? — удивился Кирьянов.— Отпустили, а теперь снова догоняй»!

— Потерпи малость,— нахмурился Доронин.— Не иначе командир чего-то задумал.

Вскоре вновь показалась стройная шхуна. Словно играючи, она неслась по волнам.

— Хорошо идет, чертовка! — не удержавшись, произнес рулевой Атласов.

— Моряки приличные! — подтвердил Баулин и приказал повернуть корабль на тридцать граду­сов к западу.

Похоже было, что «Хризантема» дразнит по­граничников: завидев советский сторожевик, она быстрым маневром ушла на полмили в нейтраль­ные воды, но через полчаса снова приблизилась. А Баулин будто не замечал ее и продолжал путь на юго-запад.

— Опять упустим! — досадовал Алексей, не­отрывно следя за «Хризантемой».

Пожалуй, впервые за многие-многие месяцы он отрешился от навязчивых, тяжелых дум, не ос­тавлявших его ни днем ни ночью. Пожалуй, впер­вые почувствовал себя не покорившимся неиз­бежной судьбе, а деятельным участником обще­го, нужного, важного дела. Ведь в какой-то мере, пусть еще самой малой, от него, как и от всех членов команды «Вихря», зависит успешная ох­рана границы. На миг ему зримо представилась она вся. Все шестьдесят с лишним тысяч кило­метров советской государственной границы. Льды Заполярья. Леса и болота Карелии. Пески Кара-Кумов. Кручи Памира...

Граница СССР охраняется в любое время су­ток, на любой местности, при любой погоде... Эти слова обрели для него реально ощутимый, глубокий и необходимый смысл. Где-то сейчас, сию минуту, в морозной мгле, в топях, в чащах, в разреженном горном воздухе, и дрожа от хо­лода, и изнывая от жары, и промокая до костей под ливнем, и мучаясь жаждой, лежат и стоят в «секретах» и засадах, плывут по штормовой волне, бегут по вражьему следу, спотыкаются, падают и снова бегут, а может быть, и бьются с врагом в смертной схватке такие же молодые советские ребята, как он, Алексей Кирьянов. У них, как и у него, тоже были до службы на границе свои радости и заботы, мечты, успехи и неудачи. Им тоже бывает тоскливо вдали от дома, от родных краев. Но они делают свое дело и не ропщут, не плачутся...

«Вихрь» снова миновал траверз мыса Сиву­чий, а «Хризантема» все еще шла с левого борта параллельным курсом и не собиралась отставать от сторожевика.

В третий раз вестовой принес на ходовой мостик перехваченную радиошифровку. И тут «Хризантема» резко вильнула в советские воды. Теперь форштевень ее был направлен прямо на «Вихрь». По-видимому, присутствие на шхуне иностранцев вернуло юркому шкиперу наглость, и он прибег к старому приему японских пира­тов — угрозе тараном.