Александр Мартынов - Подкова на счастье

— Ыааааа!!! — страшно взревел Салмон, взлетая и извиваясь всем телом. Крик оборвался мокрым треском, алый дождь, горячий и дурно пахнущий, хлестнул по траве, веткам и фигурам бойцов…

— пел Зима, стоя на откосе. Его волосы развевал ветер, в правой руке он держал автомат. За его спиной на откос один за другим выходили остальные. На отмели взрывалось и горело, на гальке и в воде лежали трупы…

от 20 августа 2006 года

Попрежнему неразрешимой загадкой остаётся странное исчезновение в охотхозяйстве Левая Сопка прокурора края, находившегося там на отдыхе вместе со своим частным знакомым, одним из крупных предпринимателей. Бесследная пропажа шести машин и почти тридцати человек гостей и обслуги не поддаётся никаким логическим объяснениям. Местные уфологии предполагают посещение охотхозяйства инопланетными исследователями…

1. Стихи М. Струковой

— Тим, тебя к телефону! — заорал с галереи Борька. Тимка вздрогнул и, расцепив свои губы с губами Ольки, рявкнул:

— Иду, да что ж такое, блин!!!

Олька хихикнула:

— Иди, я тут подожду…

… Дядь Слава, можно?

— Заходи, — Вячеслав Тимофеевич кивнул и указал на трубку телефона, лежащую на столе. Вместе с Вячеславом Тимофеевичем в кабинете был ещё один человек — рослый плотный мужчина лет сорока, круглоголовый, одетый в хороший охотничий камуфляж, он с интересом смотрел на Тимку и кивнул ему.

— Из дома, сестричка моя, — усмехнулся Вячеслав Тимофеевич.

— Нуу… — Тимка сразу поскучнел. Завтра ему надо было уезжать. Но, вздохнув, он вдруг понял, что соскучился по матери и отцу и схватил трубку почти с радостью, краем уха услышав, как возобновился разговор:

— Ну, ты помнишь Михалкова

Дальше Тимка уже не слышал. И, когда он положил трубку, лицо мальчика было настолько растерянным, что мужчины оборвали разговор, а Вячеслав Тимофеевич побледнел:

— Что…

— Да нет… так… как… — Тимка потёр лоб. — Дядя Слава… там, понимаете… Короче, часть… её расформировали. Уволили… — и он развёл руками, а потом спросил, моргая недоумённо: — Что делать-то? Мне надо поскорей домой, они мне и так сообщать сразу не стали, а сами уже там в каком-то углу съёмном живут… месяц…

— Погоди, — Вячеслав Тимофеевич поймал Тимку, мотнувшегося к двери. За локоть. Серьёзно посмотрел на него. — Постой. Ты познакомься с человеком.

— Дегтярёв, Вальтер, — представился мужчина. — Писатель и бизнесмен.

— Ага, очень приятно… Дядь Слав, мне скорей надо…

— С ним и поедешь, — кивнул Вячеслав Тимофеевич. — И вот что, Тим. Поедешь не просто так. Ты взрослый парень. Через неделю я жду тебя с родителями здесь. Дело им найдётся. А уговорить их должен ты. Видишь, как всё обернулось?

— Здесь?! — Тимка ошарашено крутнул головой. — Как… здесь… А! Я понял. Да, конечно!. — он просиял. — А вы…

— Я полечу с тобой и помогу уговорить, — улыбнулся Дегтярёв. Тимка неожиданно понял, что этот человек ему нравится. — Я умею убеждать.

— Тогда я побежал! — Тимка рванулся к двери. — Мне ещё Ольке… Оле надо сказать!

Загрохотали шаги по лестнице. Вячеслав Тимофеевич сказал, глядя в дверь:

— Ты слышал? Оле.

— Ну и нормально, — ответил Дегтярёв. Но Тимка тут же вновь всунулся в двери:

1. Строки из пьесы С. Михалкова "Я хочу домой!"

— Дядь Слав… я ещё хотел сказать… Лёшка — он же будет уезжать, пока меня нет, уже скоро? — Вячеслав Тимофеевич кивнул. — Позвоните его отцу. Этому — Ваксе. Скажите, чтобы ничего не говорил. Хорошо? Лешка умрёт. Позвоните…

— Позвоню, — коротко ответил Вячеслав Тимофеевич. — Пошёл отсюда.

— Ур-ра! — рявкнул Тимка, исчезая.

— Позвонишь? — спросил Дегтярёв. Вячеслав Тимофеевич кивнул…

…Самолёт оторвался от бетонки. Тимка откинулся на спинку сиденья и нашарил плеер в сумке — но внезапно его пальцы наткнулись на холодный металл. Недоумённо пожал плечами, достал… подкову.

— Это что такое? — улыбнулся сидевший рядом Дегтярёв. Тимка засмеялся:

— Это Зима. Подкова на счастье… Я музыку послушаю?

— Да конечно.

Сидевшая через проход пожилая женщина поинтересовалась довольно бесцеремонно:

— Возвращаешься домой с каникул?

— Неа, — беспечно ответил Тимка. — Лечу забрать родителей домой.

И, вставив в уши мягкие шарики, услышал голос Зимы — как буд-то Олег стоял радом и пел:

1. Слова Н. Боголюбова

Не в силах отрицать правдивости нарисованных картин жизни… народа, критики обвиняли писате

ля в том, что он разжигает ненависть в ребёнке, ещё не способном объективно оценить действительность, наполняет душу ребёнка ядом мстильности, вместо того, чтобы воспитывать любовь к ближнему, что его произведения художественно слабы… Фучик… писал, что это честные произведения, дающие истинное представление о современности, воспитывающие бойцов.