Андрей Бондаренко - Седое золото

После некоторых раздумий Москва новую волну и секретный код предоставила, не задавая лишних вопросов.

В дверь негромко постучали, в кабинет бочком просочился старшина Никоненко.

— Товарищ командир! Так к вам на приём начальник местной милиции просится, майор Ермаков Никанор Савельевич.

— Ну, и зачем он мне нужен? — спросил Ник, не отрываясь от изучения географической карты.

— Примите, он мужик уважаемый в наших краях, основательный. Раз просится, значит, дело важное у него. По пустякам он бы не беспокоил.

— Тогда зови, раз основательный. — Ник встал со стула и отдернул свой офицерский китель, предоставленный неожиданно подобревшим комендантом.

Майор Ермаков действительно с первого взгляда производил благоприятное впечатление: немного за пятьдесят, низенький, но плотный, лицо открытое, широкое, короткая неброская причёска, голубые хитрые глаза. В нём сразу угадывался "справный хозяин", бережливый и дотошный, способный и на нестандартные решения — для пользы порученного ему дела.

Ник шагнул майору навстречу, крепко пожал его руку, пододвинул массивный стул.

— Проходи, Никанор Савельевич, присаживайся! — сам обошёл вокруг письменного стола, уселся на место Курчавого.

— Так что у тебя, Савельич, излагай. Только короче, со временем у меня нынче туго.

— Оно и понятно. — Майор покосился на расстеленную на столе карту. — На участок Холодный караваном собрались. Да не смотри ты так на меня, Никита Андреевич, не смотри, не шпион я какой. Это и не тайна совсем — для думающего человека. Иначе для чего ещё тебе полуторки понадобились? Вот то-то же. А как ты до этого участка добираться собираешься? По карте, что ли?

— По карте, — честно признался Ник. О наличие иных вариантов он и не думал.

Никанор Савельевич прищурился лукаво:

— А ведь мы с тобой, старший лейтенант, почти родственники. Зинаида-то мне — племяшка, дочь моего покойного брата Ивана. Не знал? Теперь вот знай, не забудь потом на свадьбу пригласить. Но это к делу не относится. По карте тебе к Холодному не дойти: дорог там нет, по ручьям надо передвигаться, а для этого ту местность надо досконально знать. Проводник тебе нужен. У меня такой имеется, могу предоставить, — подмигнул заговорщицки.

— А с меня что попросишь, дядя Никанор? — в свою очередь улыбнулся Ник.

— Совсем немного. Я тебе — проводника, который неоднократно в тех местах бывал, ты мне — полуторку вернёшь, которую твои орлы у меня же и конфисковали. Тебе и остальных четырёх для дела хватит.

— Конечно, хватит, — тут же согласился Ник. — А что это за проводник? Кто он? Где его искать?

— Искать его не надо, он у меня в камере предварительного заключения сидит. За бытовое хулиганство, по мелочам, но года на четыре тянет. Зовут его Леонид Григорьевич Большаков, кличка — Лёнька-Обезьян. Он ещё месяцев десять назад, пока в запой не ударился, при вашем ведомстве ошивался, шоферил, с караванами два раза на Холодный ручей ходил. Так что дорогу хорошо знает. И уговаривать его не придётся. Пообещаешь ему по окончанию маршрута дело закрыть, — майор бросил поверх геологической карты потрёпанную картонную папку, — он с тобой к чёрту на рога с радостью согласится проехаться…

Выезжали ранним утром. Караван был укомплектован на совесть: на четырёх полуторках были смонтированы брезентовые тенты от дождя, в их кузова загрузили необходимые продовольственные припасы, рацию, бочки с бензином, разнообразное оружие, включая гранаты, два станковых пулемёта и несколько ящиков с патронами, палатки, спальные мешки, прочие бытовые мелочи, необходимые в серьёзном походе.

Ник прошёлся перед строем. Всего, не считая его самого и проводника, скромно стоящего в сторонке, в наличие было двадцать два бойца. Лейтенанты — Алексей Сизых и Геннадий Банкин, старшины — Антип Никоненко, Анна Сизых и Зинаида Ермакова, плюсом к ним — семнадцать красноармейцев.

Нику совсем не хотелось брать Зину в этот опасный поход, но квалифицированный радист, которому можно было безбоязненно доверить настройку на абсолютно секретную волну, был просто необходим.

— Даю вводную, — Ник жестом подозвал к себе проводника. — Выступаем на маршрут. Представляю вам проводника нашего отряда, зовут его Леонид Григорьевич, неоднократно бывал в тех местах, «старожил», так сказать, прямо по Джеку Лондону. Ну а вы, соответственно, «чечако», новички то бишь. На маршруте он для всех нас, меня включая, царь и бог. Прошу Леонида Григорьевича до прибытия на ручей Холодный слушаться неукоснительно. Во-первых, он человек опытный, ничего глупого не прикажет. А во-вторых, горяч он немного: если что — и по лицу может настучать. Так что учтите. Прошу вас, Леонид Григорьевич, скажите несколько приветственных слов в адрес коллектива!

Проводник, широкоплечий мужик в засаленном ватнике, длиннорукий, лицом и всеми движениями весьма похожий на матёрого орангутанга, шагнул навстречу строю и обвёл всех таким зверским взглядом, что у многих бойцов по спинам побежали мурашки

Леонид Григорьевич хрипло сообщил, демонстрируя свой огромный волосатый кулак:

— Вообще-то, Леонид Григорьевич — это я для начальства только. А в быту меня кличут — Лёнька-Обезьян. Можно просто — Обезьян. Я не обижусь. Но ежели что не так, ежели кто слово поперёк вякнет, удавлю как кутёнка задрипанного! Всем всё ясно? Вот и славно! Люблю понятливых! По машинам, парни!

Колонна, состоящая из четырёх стареньких, видавших виды полуторок наконец тронулась — курсом на юго-запад. За баранкой передовой машины восседал Лёнька-Обезьян, "маршрутный начальник" отряда. Ник, расположившись с ним рядом, с интересом посматривал по сторонам.

Километров через пятнадцать дорога кончилась. Резко и внезапно: вот только что плохонькая, но была, а вот и нет её, только голое, каменистое плоскогорье впереди — до самого горизонта.

Поехали прямо по откосу ближайшей сопки, справа нависали острые скалы, слева — пологий склон, поросший кустарником: карликовыми берёзами, ольхой, осиной и чем-то хвойным.

Пока было вполне терпимо, только трясло очень сильно, того и гляди — язык собственный случайно откусишь, так что молча ехали.

Через три часа по задней стенке кабины постучали, машина остановилась.

— Командир, — смущённо попросил в открытое боковое окошко выпрыгнувший из кузова Сизый, — ты бы с моей женой поменялся местами? Её совсем укачало, заснула мёртвым сном, а там мотает — по страшной силе. Давай её в кабину усадим, а? Если тебе не в падлу, конечно.

Совместными усилиями переправили спящую Айну в кабину, ещё и верёвками к сиденью привязали, чтобы не ударилась обо что-нибудь во сне, сами забрались в кузов, под брезентовый тент.