Андрей Бондаренко - Логово льва

«А про графа-то — прав Сизый!» — невесело усмехнулся про себя Ник. Он вспомнил всё — именно по этому красавцу-камину. Дело было в приснопамятном 1999 году, в самом конце августа месяца. Ник тогда, впрочем как и вся страна, немного тусовался с бандюганами. Времена были такие поганые: хочешь — не хочешь, а приходилось крышные вопросы решать, если бизнесом желаешь заниматься. Вот Ник и приехал на поклон к Графу, лидеру одной известной питерской ОГП, которому тогда и принадлежал именно этот особнячок. Как и что — неважно. Только вот через пару лет Графа посадили в тюрьму, а коттедж этот опять отошёл к государству, говорили потом, что для нужд какой-то очередной спецслужбы.

Да, всё в этом мире долбанном ходит строго по кругу, куда ни плюнь!

Девушки же впали в самый натуральный транс. И ничего удивительного: Зина всю жизнь провела в Анадыре, где безраздельно главенствовали бараки и землянки, а Айна и вовсе — не видала ничего шикарней убранства шаманской яранги…

— Вот это — общий зал, ваша столовая, одним словом, — продолжил Науменко экскурсию. — Та дверь, что справа, ведёт в кухню, тут уж сами разберётесь, не маленькие. Из кухни, через отдельные двери, попадёте в туалет и в ванную комнату. Левая дверь ведёт в отдельный флигелёк, там товарищ Геннадий Банкин поселится, в соответствии с полученными инструкциями, вот вам, товарищ, ключ! А семейные пары сотрудников НКВД разместятся у нас наверху. Кто тут у нас на ком женат? Ничего страшного, что пока не расписаны, это мы в секунду оформим! Так, понятно. Вот вам два ключа, сами апартаменты поделите, тем более что они одинаковые, как настоящие однояйцовые близнецы. Так, теперь напишите мне на листке размеры одежды и обуви каждого из вас. Вот вы, девушка, как вас зовут? Вот вы, Зинаида Ивановна, и напишите! Так, что ещё? Вот небольшой чулан, там заскладирован недельный продовольственный паёк на всю вашу группу. В том шкафу — чистое постельное бельё, его по субботам меняют. Хлеб и всё остальное будете покупать в нашем магазине, денежное довольствие завтра получите в бухгалтерии. Пока всё, не буду вам мешать, обустраивайтесь, я к вам ещё вечерком загляну…

В их с Зиной апартаментах было две комнаты: та, что поменьше, спальня с шикарной двуспальной кроватью, посмотрев на которую Зина тут же покраснела до самых корней волос, и вторая — двадцать квадратных метров, в которой располагались два больших письменных стола, стулья, одёжный шкаф и несколько пустых книжных полок.

— Никит, это — правда? Может, я просто сплю? Проснусь, и всё пропадёт? — радостно спросила Зина, упав спиной на широкую кровать и восхищённо разглядывая узоры потолочной лепнины.

— Сейчас мы это тщательно проверим, — серьёзно пообещал Ник и пошёл запирать дверь на задвижку…

Потом, уже без всяких перерывов на разные глупости, до самого вечера занимались комплексной уборкой помещений: тщательно подмели и помыли полы, со всей мебели стёрли пыль, навели порядок на кухне, в ванне и туалетах, даже за окна принялись.

Айна практически ничего не умела, но очень старалась, училась и схватывала всё буквально на лету…

Ближе к вечеру капитан Науменко привёз свёртки с новой формой, коробки с обувью: кожаные сапоги — для повседневной носки и чёрные ботинки (женщинам — чёрные же туфли на каблуках-рюмочках) — для торжественных мероприятий, а также швейную машинку «Зингер».

Заставил всех примерить форму, потом взял коробочку с английскими булавками и принялся что-то там ими подтыкать, делать пометки мелом, большими портновскими ножницами отрезать куски ткани, а потом до самой полуночи сидел за швейной машинкой, отгоняя её стрёкотом от особняка злющих комаров.

Уже поздней ночью заставил всех в очередной раз влезть в форму, осмотрел придирчиво, довольно покивал головой и отбыл к родимому очагу…

Ник, смертельно усталый от всех перипетий этого длинного дня, быстро разделся и лёг в постель, намериваясь тут же уснуть. Но не тут-то было! В коридоре ещё долго грохотало, шуршало и цокало: это Айна под руководством Зинаиды осваивала нелёгкую науку передвижения на каблуках, ещё и в узкой юбке при этом.

Уже на заре Зина юркнула к Нику под одеяло, пропихнула свою тонкую горячую руку ему под шею, жарко зашептала в ухо:

— А ещё, представляешь, пришлось Айне ноги брить! Как же она, бедняжка, испугалась! Глаза стали — как у смертельно раненного моржа…

Мероприятие в Смольном на Ника не произвело какого-то особого впечатления: подумаешь, красные ковровые дорожки и мебель антикварная, не такое ещё видали! А вот все его друзья-товарищи-подруги, за исключением Банкина, тоже успевшего в своём университете ко всякому привыкнуть, были просто ошарашены, жались к стеночке, бледнели и краснели, рассматривая парадные интерьеры совершенно круглыми от изумления глазами…

Сперва товарищ Жданов, мужчина упитанный и скучный, сказал несколько расплывчатых тёплых фраз в их адрес: о бойцах невидимого фронта, всегда несгибаемо стоящих на страже интересов страны, потом в кабинет вошёл товарищ Фриновский…

Вот этот — да, импозантной внешностью не был обделён: ростом под два метра, плечи широченные, на обветренном лице вольготно располагалась парочка глубоких кривых шрамов. Оставалось только массивную золотую серьгу вдеть ему в ухо и бандану повязать на голову — и получится вылитый забубённый пират Карибского моря!

Фриновский не был расположен тратить время на всякие глупые сантименты: коротко поздравил с выполнением важного правительственного задания, вручил всем новые погоны, коробочки с наградами да и выставил из кабинета, пожелав на прощанье новых громких успехов…

Нику, как и предполагалось, вручили орден Боевого Красного знамени — как командиру подразделения, остальным подарили наручные часы с памятной гравировкой.

Да и с очередными званиями неожиданностей не произошло: Ник стал капитаном, Банкин и Сизый — старшими лейтенантами, Зина и Айна — младшими лейтенантами.

А ещё через несколько дней всем вручили новые паспорта, причём Нику и Зине, а также Лёхе и Айне, уже с отметками ЗАГСа.

Вот такие свадьбы получились, в рабочем порядке, так сказать. Кольца обручальные уже где-то месяца через три купили, как только денег с офицерских зарплат удалось накопить….

Начались скучные серые будни. Первую неделю все писали многочисленные рапорты и объяснительные записки относительно событий, произошедших во время чукотской эпопеи. Айна и Сизый, попавшие в разряд малограмотных, диктовали свои показания молоденьким стенографисткам, особыми приметами которых являлись стальные спокойные глаза и вежливые улыбки.

Неожиданно Иван Георгиевич заинтересовался батюшкой Порфирием и капитаном утонувшей шхуны «Кукусь» Сергеем Анатольевичем Куликовым: