Андрей Филозов - Под знаком льва

За прошедшие полвека в мире было продано более полумиллиарда книг этого автора. Можно предположить, что, по крайней мере, третья часть человечества держит у себя в доме хотя бы одну из этих книг. Еще не так давно с ними соперничали труды Маркса и Ленина, однако последние десятилетия расставили все по местам. Таким образом, по популярности произведения нашего героя могут сравниться, разве что, с главной книгой на Земле. Теперь, после выхода в свет первой части сокрушительно успешной голливудской экранизации “Хроник Нарнии”, очевидно, что его слава еще более возрастет.

Это может показаться довольно странным тем, кто по-настоящему любит Клайва Льюиса (речь, конечно, о нем) и давно вчитывается в его строки. Чем лучше вы знакомитесь с автором, его довольно своеобразным мировоззрением, специфическим языком и манерой излагать свои мысли, тем менее понятным делается то признание, которым Льюис пользуется повсеместно.

Даже совсем не владея его биографией, по одним только текстам можно без труда догадаться, что наш герой был исключительно сложным человеком. Его логика, несмотря на весь профессионализм (Льюис был высокообразованным человеком, даже рафинированным интеллектуалом, преподавал в Оксфорде и Кембридже), очень часто не выдерживает критики. Художественный дар этого властителя дум можно, во всяком случае, поставить под сомнение. Льюис подарил нам одно поистине гениальное по части содержания и формы сочинение, но очень маленькое; литературный строй “Хроник Нарнии” — известнейшей из его книг — чудовищно неровен; другие попытки в области изящной словесности еще менее удачны. Наконец, его образ жизни можно смело назвать замкнутым. До сих пор нам известно об этом человеке немногим более, чем пятьдесят лет назад, и то, что мы знаем, скорее, трогательно или непонятно, нежели сенсационно. Во всяком случае, не поражает воображение.

Возможно, здесь мы встречаемся с чудом. Делом всей сознательной жизни Клайва Льюиса была проповедь: если не всегда — христианства, то, по крайности, так называемых христианских ценностей. Льюис считал эти ценности общечеловеческими, что абсолютно нормально для христианина, не совсем обычно для ученого и совершенно дико для знаменитого писателя. Более того, как проповедник, Льюис придерживался очень умеренных и даже скучных взглядов. Его проповедь, скажем, не имеет коммерческой ценности. Как литератор, он, напротив, мог рассчитывать на резкое неприятие большинства читателей, которым религиозное нравоучение, проданное под видом бульварных романов, должно было бы показаться обидным и даже нечестным.

Однако, нашего героя читают, и еще как. По объему тиражей его приходится признать величайшим писателем XX в. Книги Льюиса переведены на все мировые языки; каждый год в печать выходит более миллиона томов его сочинений. Одни лишь “Хроники Нарнии” изданы в количестве более ста миллионов копий. Либо, несмотря на все свои замечательные особенности, в глубине души люди хотят верить “сказкам о Боге”, либо дело Льюиса этому Богу угодно и будет процветать впредь, вопреки всем известным социальным законам. В любом случае, такой человек, безусловно, достоин самого пристального внимания. Похоже, он и впрямь что-то знает, и может оказаться полезным.

Самый читаемый автор нашего времени родился осенью 1898 г., разумеется, в Ирландии. Это отечество поэтов и проповедников произвело на свет многих великих учителей, но Клайв Стейплз Льюис их всех переплюнул (кроме, пожалуй, святого Патрика). Отец героя, Элберт Джеймс, был адвокатом, выходцем из Уэльса, то есть, по крайней мере, профессиональным кельтом. Мать, Флора Аугуста Хэмилтон, умершая, когда мальчику было всего десять лет (важно!), происходила из семьи англиканского священника. Может быть, именно потому в жизни самого Льюиса очень большую роль играли женщины и умеренность взглядов. Этот ирландец, до конца дней безответно влюбленный в свою страну, которую вскоре покинул, был начисто лишен той знаменитой “кельтской скорби”, что через несколько лет превратила Ирландию в страну бунтовщиков, а большинство ее певцов — в народных героев и прославленных циников. В жизни у Льюиса было много прозвищ, но самое известное из них — “Джек” — он принял именно тогда, в детстве, по собственной воле, когда его любимый пес Джекси попал под машину. Несколько лет мальчик упорно отзывался только на эту собачью кличку, и лишь потом она приобрела более удобную форму. До самой смерти Клайва Льюиса друзья и родные звали его не иначе, как Джеком.

Сперва Льюис учился дома, но в год смерти матери был отдан в свою первую школу в Уотфорде, которая, впрочем, вскоре закрылась после того, как ее завуч угодил в психушку. Про эту школу мы мало что знаем. Здесь начинается тайна Льюиса, ибо, позднее, обстоятельства его пребывания там использовались разными авторами, чтобы доказать, что он и сам был не в своем уме. Поскольку это — неправда, мы упоминаем об Уотфорде только затем, чтобы вы могли представить себе, насколько внутренняя жизнь нашего героя, как говорится, покрыта мраком неизвестности. Впрочем, здесь учился и старший брат Льюиса, Уоррен Хэмилтон — впоследствии один из самых близких ему людей и сподвижников.

После пяти лет мытарств по разным учебным заведениям, Льюис все же получил начальное образование и поступил в Молверн Колледж в Вустершире, воспетый им в автобиографии “Застигнутый Радостью” под именем Уиверн. Это такая мелкая разновидность драконов со всеми, присущими этой породе, мерзкими свойствами. Примерно тогда наш герой окончательно отчаялся найти в жизни хоть какой-то смысл и, наплевав на детское благочестие, стал сознательным атеистом. Молверн Колледж был ориентирован на, как говорится, успешную социализацию подростков. По словам самого Льюиса, единственным светлым пятном в этом гадюшнике были гомосексуальные связи между некоторыми воспитанниками. Только эти болезненные отношения хоть сколько-нибудь походили на нормальную жизнь. Все остальное, расписанное по клеточкам, полностью соответствовало библейскому выражению “суета сует”. Меньше чем через год Льюис бежал из Молверн Колледжа и вновь, как в детстве, принялся учиться дома, под присмотром еще отцовского педагога, профессора Уильяма Киркпатрика.

Этот, по-видимому, удивительный человек, влюбленный в греческую философию и английскую словесность, стал позднее прообразом профессора Кирка, то бишь Дигори — героя повести “Племянник чародея” и всех последующих книг нарнийского цикла. Именно в его саду выросло божественное дерево, из которого потом сделали волшебный платяной шкаф, открывавший портал в другой мир.