Андрей Филозов - Под знаком льва

Профессор Киркпатрик не был религиозным человеком, но Льюис, говоря о причинах своего обращения к Богу, неизменно подчеркивает влияние своего учителя, подарившего мальчику первые проблески хоть какой-то надежды. Дружба с Киркпатриком дала ему вкус к учению и помогла поверить в культуру, то есть значение опыта, передаваемого из поколения в поколение. Потом эта вера привела нашего героя к осознанию сложных связей и даже некоего договора между Богом и людьми. В общем, профессор Киркпатрик стал в жизни студента “Большим Толчком” по аналогии с Большим Взрывом теоретической физики. Из этой точки раскручивается все мироздание Льюиса, чтобы со временем стать настоящей “вторичной реальностью” для миллиардов людей.

Как можно понять, Льюис очень любил зверюшек (и цветы, и деревья, и все, что можно назвать Природой). Это слово здесь начинается с большой буквы потому, что Льюис Природу обожествлял. От первоначального атеизма он очень скоро перешел в самое настоящее язычество, чему немало способствовали уроки профессора Киркпатрика, влюбленного в античную мифологию. Пристрастие к этой теме определило будущую профессию подростка: как и его друг Толкиен, он тоже стал исследовать мифы и языки. В 1916 г. Льюис поступил в Оксфорд, выиграв университетскую стипендию. Теперь его занимала уже не одна Греция, но и скандинавские саги и вообще европейский эпос. Позже мировоззрение нашего героя еще более расширилось, и к середине жизни Льюис совершенно свободно ориентировался даже на Востоке. К примеру, его понимание конфуцианства можно признать поразительно аутентичным “для белого парня”. Однако, учиться, поначалу, пришлось недолго. Через несколько месяцев Льюис отправился на фронт добровольцем, и сразу, девятнадцатилетним, попал на Сомму, в самую мясорубку.

Жизнь младших лейтенантов в окопах Великой войны была недолгой. Обыкновенно, их убивали в первые дни. Льюису повезло больше: он провел на передовой около полугода, после чего был тяжело ранен под Аррасом. В этой битве за месяц погибло более трехсот тысяч солдат и офицеров с обеих сторон. Тем не менее, это всего лишь одно из многих сражений того времени. Кроме ранения, Льюис страдал от “окопной болезни”, то есть посттравматического синдрома, как и миллионы его сверстников, и потому по выздоровлении был отправлен в тыл. Здесь начинается самое интересное.

В офицерской учебке, где молоденьких лейтенантов штамповали как оловянных солдатиков, наш герой познакомился с другим таким же щенком, Патриком Муром. Там они очень сблизились и, как часто случалось между бойцами, приняли своего рода обет: если кто-то из них погибнет, другой позаботится о его семье. Патрика и убили в бою в самом конце войны, а Льюис взял на себя ответственность за его мать, Джейн Кинг Мур, которой еще прежде был представлен. Тогда Льюису было восемнадцать лет, а Джейн — сорок пять, но они очень быстро стали друзьями. И вот теперь двадцатилетний лейтенант без образования и без денег принялся по-новому строить свою жизнь, поддерживая эту женщину, оставшуюся после гибели сына почти в полном одиночестве. Пока Льюис был ранен, она постоянно навещала его в госпитале, что было весьма кстати, поскольку отец нашего героя не мог заставить себя вырваться к сыну, будучи в каком-то шоке, вызванном, несомненно, войной. Он полностью замкнулся в себе и с головой ушел в адвокатскую практику, а Джейн Мур тем временем сидела у изголовья будущего автора “Нарнии”. Они непрерывно общались, и вышло так, что подопечная Льюиса оказалась очень сильной и умной, и, в каком-то смысле, стала для него главным партнером по диалогу на долгое время.

Отношения Льюиса и Джейн Мур, о которых мы, опять-таки, знаем только то, что знаем, породили множество спекуляций. Иные были заумными, иные — откровенно грязными, и все без исключения — очень глупыми. Сам Льюис неизменно представлял Джейн как своего ближайшего друга и даже учителя, кого-то вроде “духовной матери”. Она сумела победить в нем первоначальный юношеский мачизм; из довольно неприятного, замкнутого агрессора наш герой превратился в эмо-мальчика, свободно выражавшего свои чувства и не стеснявшегося говорить вслух на самые личные темы. Не будь Джейн в его жизни, Льюис вполне мог бы выродиться в сухаря или, того хуже, фанатичного изувера. Не случайно в кругу соратников, где каждый взял себе прозвище по имени одного из героев культовой книги Кеннета Грэхема “Ветер в ивах”, столь любимой основоположниками современного рока, Льюису достался Барсук — мрачный человеконенавистник, склонный всех “строить на подоконнике” и решать любую проблему силовым способом. Можно представить себе, насколько противнее был бы Льюис, не случись в его жизни Джейн Мур.

Мы тут не будем размазывать на тот счет, насколько вообще возможна чистая дружба между неоперившимся юнцом и опытной женщиной. Хорошим мальчикам стоит сказать, что это — уникальная, во многом неповторимая форма межличностных отношений. Остальные могут судить в меру своей испорченности. Для нас важно, что Льюис сдержал свою клятву. Он сумел окружить Джейн покоем и радостью, доступными, кажется, только в семейной жизни, до конца ее дней. В 1930 г. они, вместе с тем самым братом нашего героя, о котором мы уже говорили, купили дом в окрестностях Оксфорда. Его последней владелицей была младшая сестра погибшего Патрика, тогда молодая девушка, а потом — баронесса Морин Дэйзи Хелен Мур, покинувшая наш мир в феврале 1997 г. С ее уходом историю Клайва Льюиса и Джейн Мур можно считать рассказанной.

Надо сказать, что Льюис, проживший в Англии всю сознательную жизнь, ее совсем не любил. Его мировоззрение было связано с Британией — древним отечеством множества народов, частицей Рима и своеобразной второй родиной саксонской и норманской культур. А специфическая английская общность с ее традициями и диалектом так навсегда и остались для нашего героя чужими.

Поэтому, когда в 1931 г. выпускник Оксфорда Эдвард Лин основал небольшое литературное общество, быстро ставшее пристанищем мистически настроенных молодых ученых, Льюис немедленно к нему примкнул. Самоназвание Inklings, принятое участниками кружка, можно примерно перевести как “Предвестники”. Это даже не предтечи, а скорее “тонкие намеки на толстые обстоятельства”. Кроме того, оно напоминает о викингах, но его корнем является слово ink (“чернила”, англ.), и все вместе получается очень здорово. В число Инклингов, кроме прославленных Льюиса и Толкиена, входили такие менее известные у нас, но оттого ничуть не худшие люди, как философ-христианин Оуэн Барфилд, богослов и поэт Чарлз Уильямс, англиканский каноник, декан оксфордского Модлин Колледжа Адам Фокс и многие другие. Были там и братья Толкиена и Льюиса. Деятельность Инклингов можно, в целом, свести к созданию основ для новой мифологии, призванной связать христианство с языческими корнями нашей культуры. Инклинги породили, в частности, такой жанр современной литературы, как fantasy.

Читать дальше