Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг

— Вот так всегда! — печально заявил Бурручага, поднимаясь на ноги и вытирая грязь с колена своего болотного сапога. — Стоит встретить на краю Света девушку своей мечты, как тут же выясняется, что она уже помолвлена…. Где же справедливость, Боги мои? — "красавчик" картинно воздел руки над головой. — Сеньор Рамос! Сеньорита Сервантес! Примите мои искренние поздравления и бесконечные уверения — в моём безграничном почтении…

Они долетели до Асунсьона без происшествий, приняли душ, переоделись. Денис и Марта — под неодобрительные взгляды Креста и понимающую улыбку Мари — заселились в одном номере.

— Надо проявить все плёнки, которые вы нащёлкали с Игнасио, напечатать фотографии. Давай, вместе пойдём в город, поищем фотоателье, — предложил Денис.

Впрочем, назвать Асунсьон "городом" можно было только с очень большой натяжкой, этому населённому пункту гораздо больше подходил термин "очень большая и неухоженная деревня": низенькие дома-развалюхи, кривые грязные улочки, заваленные гниющим мусором и беспросветная нищета. Но нищета эта, надо признаться, была какой-то симпатичной и весёлой, не было в глазах встречных оборванцев даже малейшего намёка на тоску и обречённость…. Казалось бы, люди еле-еле сводят концы с концами, и никакого просвета не видно впереди, а глаза у людей — добрые и весёлые, улыбки на лицах — широкие и искренние…

Через час с небольшим они нашли, всё-таки, небольшое фотоателье, сделали заказ.

— Приходите часов через пять, — сообщил им нелюдимый рыжий ирландец, от которого за версту несло устойчивым недельным перегаром.

— Купите, сеньор, для молодой нья цветочек! — попросила чумазая пятилетняя оборвашка на одной из узких улочек.

Денис купил три бело-розовых орхидеи, которых в парагвайской сельве, откуда они только что выбрались, было — несчитанные миллионы…

— Спасибо! — Марта спрятала своё счастливое лицо в цветах, черенки которых были размещены в узкой медицинской пробирке.

— Не желает ли "молодая нья" зайти в местную ювелирную лавку?

"Нья желает!" — без слов ответили ему огромные зелёные глаза…

Сперва пришлось заглянуть в отделение банка "Фёрст Нэйшнл", где Денис снял со своего счёта приличную сумму наличных денег в парагвайских гуарани (так называлась местная валюта). Там же пожилой банковский клерк сообщил адрес магазинчика, где продавались различные ювелирные безделушки парагвайского производства.

За прилавком лавочки стояла низенькая, совсем древняя индианка-гуарани, глядя на вошедших строго и загадочно.

— Бабушка, нам бы разные кольца посмотреть, — попросил на испанском языке Денис. — Мы хотели бы…

Старуха прервала его нетерпеливым жестом, и требовательно указала коротким коричневым пальцем на правый карман его куртки.

В этом кармане у Дениса лежало: пачка сигарет, американская бензиновая зажигалка, несколько серебряных монет и маленькая фигурка медвежонка из светло-сиреневого халцедона, вырезанная много лет назад старым сибирским шаманом по имени Агафон.

Что-то тепло и нежно стукнуло прямо в сердце, он по наитию вытащил из кармана крохотную фигурку медведя, разжал ладонь, протянул её по направлению к индианке. Медвежонок с видимым комфортом сидел на человеческой ладони и…, как бы это поточнее выразиться? И, широко улыбался.

— Ой, какой миленький! — чуть слышно вздохнула Марта. — Какой … родной!

Старуха улыбнулась — загадочной щербатой улыбкой, со страшным скрипом выдвинула ящик стола, достала маленькую чёрную коробочку-шкатулку, обшитую кожей неизвестного животного. Сняла со своей тоненькой морщинистой шеи массивную золотую цепь, на которой висел — вместо ладанки или креста — маленький ржавый ключик, вставила ключик в замочную скважинку, еле различимую в теле шкатулки, повернула.

Раздался тоненький хрустальный звон, верхняя крышка коробочки — сама по себе — раскрылась…

На тёмно-синем бархате (а может, совсем и не "бархате"?) лежало колечко жёлтого металла, в оправе которого ярко сиял крупный, нежно-голубоватый самоцвет. Старая индианка — своими тёмными пальцами, изрезанными не одним миллионом морщин — достала кольцо из шкатулки и положила его на ладонь Дениса рядом с халцедоновой фигуркой медведя, дружелюбно кивнула седой головой.

Он осторожно взял кольцо, поднёс к глазам, посмотрел камень на просвет, обернувшись к крохотному окошку, полностью заполненному яркими солнечными лучами.

— Это сапфир? — негромко спросила Мартина.

Денис отрицательно покачал головой:

— Нет, это голубой сферический алмаз, очень чистой воды. Такому камню нет цены…

— Как это — нет цены? — засомневалась девушка.

— А вот так, он — бесценен. В том смысле, как его не оцени сегодня, он через год уже в несколько раз дороже будет стоить. Бабушка, мы не сможем купить у вас это чудо, у нас столько денег не будет, извините…

Индианка презрительно пожала плесами:

— Это кольцо не продаётся. Ты, северный человек, сказал правильно: оно — бесценно. Я вам его просто дарю. Возьмите — и живите.

Марта радостно подпрыгнула на месте:

— Вы дарите это кольцо нам на свадьбу?

— На свадьбу? — удивилась индианка. — Нет, просто так, в честь того, что вы двое встретились — на этом Пути…

На обратной дороге они забрали из ателье проявленные негативы и напечатанные снимки. Мартина была непривычно тиха и молчалива.

— Что с тобой, моя нежная донна? — забеспокоился Денис.

— Ничего, дорогой! — тихо ответила девушка, неотрывно глядя на колечко со сферическим голубым камнем, украшающее её безымянный палец правой рук. — Просто я очень рада, что мы с тобой встретились, не смотря ни на что, на этом Пути…

В гостинице все искренне поздравили их с состоявшейся помолвкой.

Только Крест немного поворчал, мол: — "Вручать кольцо надо было в Буэнос-Айресе, в присутствии уважаемых свидетелей и представителей прессы: семейство крупных скотопромышленников Сервантесов — не последнее в Аргентине…", за что и получил от Мари лёгкий подзатыльник.

После ужина Иван отправился "немного развеяться", Марта ушла спать, сославшись на головную боль и общую усталость.

За столом остались только "взрослые".

— Пришло сообщение из Мендосы от нашей милой фройляйн Мюллер, — доложила Мария. — Пишет, что "нащупала дорожку", через несколько дней должна прислать очередное донесение, где обещается "порадовать чёткой конкретикой".

— Будем надеяться, что Анхен удастся накопать что-нибудь серьёзное, — кивнул головой Денис, бросая на столешницу три пухлых конверта с фотографиями. — Давайте, мои будущие тесть и тёща, посмотрим внимательно на эти снимки, вдруг, что и обнаружится — занятного и любопытного…