Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг

— Не одна уважающая себя аргентинка не ходит на свидание с мужчиной без навахи, — гордо объявила Марта. — Даже, если этот мужчина — любимый. Традиция, мой дорогой друг, опять же, понятия хорошего тона…

— Дай посмотреть, если не жалко, — улыбаясь, попросил Денис.

Мартина с шутовским поклоном протянула ему складной нож:

— Пожалуйста, мой господин, возьмите! Теперь я стою перед вами — полностью беззащитная! Какой позор…

"Обычный нож-выкидуха", — подумал Денис, сдвигая в сторону медный рычажок. — "У нас в России с такими штуками блатные уркаганы ходят. Только у этого ножа остриё непривычно вверх задрано…".

— Ты напрасно хмыкаешь так легкомысленно, — заявила Марта. — Сейчас ты держишь в руках "дамскую" наваху, а завтра будешь драться на настоящей, "взрослой". У неё клинок раза в три длиннее, шире и многократно тяжелее. Ладно, отдавай мою игрушку, я тебе покажу элементы техники боя на навахах.

Девушка одним движением сбросила платье на пол, зажала наваху в правой руке, опущенной вниз, чуть согнула ноги в коленях, задвигалась по комнате, поочерёдно меняя опорные ноги и демонстрируя отточенные пируэты.

— При работе с навахой надо сразу уяснить: колющая техника в этом случае носит вторичный и отвлекающий характер, — не прерывая движения, поучала Марта. — Укол, разворот, взмах! Укол, пируэт, взмах! Схватку надо выигрывать именно рубящим ударом. Рубящим! Понятно тебе? Высший шик — рубящим ударом прямо по лицу подлого противника…

Денис схватил невесту в охапку, звонко поцеловал в воинственно вздёрнутый нос.

— Остановись, моя амазонка! Большое тебе спасибо за показанную технику, но думаю, что завтра она мне не пригодится.

— Почему — не пригодится? — Мартина приготовилась всерьёз обидеться.

— Видишь ли, для американца завтрашнее мероприятие — дуэль. В гриме он меня, явно, не узнал, хотя фотографию, наверняка, видел неоднократно. В этом и заключается моё решающее преимущество. Понимаешь?

— Нет, мой господин! — девушка преданно засопела ему в плечо.

— Ну, это же так просто! Для меня это — вовсе и не дуэль. Мне просто надо убить его, чтобы не мешался под ногами…. Поэтому я его просто убью. Сразу, без всяких изысков. Я понятно объясняю?

— Теперь понятно. Только, моя радость, потуши, пожалуйста, свет. Эти твои дурацкие усы…. Я немного стесняюсь…

Рано утром, собираясь на поединок, Денис неожиданно вспомнил:

— Мартина, душа моя, за всеми этими важными и приятными делами, я забыл о главном. Что у нас с Борманом? Когда я смогу встретиться с Анхен?

Марта посмотрела на него непонимающим взглядом и громко расхохоталась:

— А разве я тебе ничего не рассказывала? Вот это да…. Тогда слушай. Во-первых, Анхен попросила, чтобы ты проехал мимо дома Иды Матьё и внимательно посмотрел на швейцара, который там постоянно дежурит у крыльца. Она сказала, что ты его непременно узнаешь…. Во-вторых, встретиться с ней самой ты сможешь только через четверо суток, во время празднования дня рождения этой самой Иды. В Парке Свободы будут разбиты шатры, состоится крутая вечеринка, на которую будут приглашены все сливки местного общества и наиболее значимые курортники…. Ты, понятное дело, приглашаешься как жених одной из самых престижных аргентинских невест. То бишь, мой…. Не обиделся? Ты просто великолепен, иди скорей ко мне и поцелуй…. Да, а Мартин Борман появится здесь ровно через неделю. Как и что? Извини, подробности тебе Анхен сообщит при встрече…

Они разместились на заднем сиденье подошедшего такси, Крест и Мари уехали на пятнадцать минут раньше.

— Может, проедем мимо дома Иды Матьё, взглянем на этого швейцара? — шёпотом спросил Денис.

Марта мельком посмотрела на наручные часы и отрицательно покачала головой:

— Не стоит, милый. Это достаточно приличный крюк, можем опоздать, а это — очень неудобно. Могут не так понять. Заподозрить в трусости, ну, и тому подобное…. На обратном пути полюбуемся, после твоей безоговорочной победы.

Собственно сам поединок получился скоротечным, а вот прелюдия к нему откровенно затянулась. Многочисленные зрители (сеньор Орлан постарался), не смотря на ранний час, расположились по периметру поляны, где должна была состояться баталия, секунданты, обменивающиеся любезностями (интересы Дениса здесь представлял богатый аргентинский скотопромышленник Алекс Сервантес), проверка исправности оружия, предназначенного для данной схватки, честный жребий, проводимый с помощью старинного золотого дублона, подброшенного высоко вверх…

Дамы откровенно скучали, обмахиваясь шикарными японскими веерами, кавалеры нервно перешептывались, дымя сигарами.

Наконец, Крест подошёл к Денису и протянул большую, явно, старинную наваху, ручка которой была украшена перламутровой инкрустацией и круглыми серебряными нашлёпками.

— Держи, командир, крепкая вещь, работоспособная, лично проверял.

Денис примерился к ножу, оказавшемуся неожиданно тяжёлым, несколько раз покрутил в руке из стороны в сторону, приноравливаясь, успокаивающе кивнул Сане, мол, нормальная штуковина, справлюсь.

Том Хэнкс обнажился до пояса, стащил со своих ног брюки, оставшись в одних спортивных трико. Надо признать, что сложен американец был идеально: поджарый, жилистый, с пропорционально развитыми длинными мышцами. Совсем даже не подарок.

Денис непонимающе уставился на Креста.

Тот только слегка пожал плечами:

— Надо, командир, ничего не поделаешь, традиция! Или ты переживаешь из-за своих татуировок?

Денис задумчиво поморщился: профиль Сталина специалисты вывели с его правого плеча ещё в сорок четвёртом году, перед поездкой на Шпицберген, хорошо сошла картинка — за пять минут. Сбросил пиджак, рубашку, немного подумав, брюки оставил на месте.

Прозвучали — один за другим — условленные выстрелы из пистолетов секундантов, схватка началась. Тот Хэнкс встал в классическую позицию (продемонстрированную накануне Мартой): рука с навахой чуть вытянута вперед, лезвие клинка располагается горизонтально, ноги слегка согнуты в коленях, то одна, то другая нога попеременно выставляется вперёд.

Денис совершено расслабленно, держа нож в опущенной руке — остриём к земле — медленно пошёл на встречу американцу. Тот, почувствовав какой-то подвох, отскочил назад, часто делая клинком угрожающие колющие движения. Денис неторопливо приближался, Том Хэнкс отскакивал назад и беспорядочно кружил, публика начала свистеть и улюлюкать…

Не совладав со своими нервами, американец, наконец, бросился вперёд, выбросил навстречу противнику правую руку с зажатой в ней навахой, целя в живот. Денис с разворотом ушёл в сторону, нанеся одновременно пяткой ноги сильный удар по почкам оппонента: обычная маваша-гири, она же — "вертушка". От резкой боли Том Хэнкс опустился на колени, выпрямив при этом торс и, даже, слегка прогнувшись в позвоночнике. Через секунду Денис нанёс рубящий удар по лицу противника (высший шик, будь он неладен!). Лезвие навахи врезалось американцу глубоко в переносицу, разрубив при этом его оба голубых глаза…