Борис Ляпунов - Искатель. 1963. Выпуск №6

— Я тоже! Завтра мы сможем отправиться?

— Да хоть через час! Нас ждут лучшие мулы, а для багажа приготовлены ламы.

Они уже подошли к выходу с перрона, когда кто-то крикнул сзади:

— Ни с места, руки вверх!

Вагнер, изумленный, обернулся. В десяти шагах от них стояли два полицейских с автоматами. Позади них — комиссар, а еще дальше — какой-то американец.

— Что за шутки, кабальеро? — спросил Вагнер. — За кого вы меня принимаете?

Комиссар из-за спины полицейских крикнул:

— Отойдите от проклятого индейца, нам нужен только он!

— С кем я иду, полиции не касается! — Жилы на лбу Вагнера вздулись. — Существует здесь неприкосновенность граждан, или полиция делает все, что хочет?

— В последний раз предупреждаю, отойдите от проклятого индейца, или я не отвечаю за последствия! — орал американец, размахивая браунингом. — Эта краснокожая собаку угрожала мне!

Носильщик что-то шепнул Вербентэ и побежал через площадь к домам напротив. Вагнер, ничего не заметив, продолжал спорить:

— Господину из Штатов надо поучиться вести себя. Иначе ему здесь быстро перережут глотку. Люди не любят сравнений с собаками, и прежде всего мой побратим Вербентэ!

Полицейские чувствовали себя неловко. Босые, переминаясь с ноги на ногу, они посматривали на площадь. Комиссар тоже заметно волновался. Только толстяк орал:

— Белый — побратим местного туземца! Ну и безобразие! Отойдите, или я стреляю! Мой браунинг…

Он вдруг умолк. Оба полицейских с быстротой молнии прыгнули на подножку вагона и помогли своему комиссару сделать то же.

На привокзальной площади появилась толпа, на солнце сверкали мачете. Немногочисленные путешественники и железнодорожные служащие спрятались в бараки. Машинист сразу дал полный ход, стараясь уйти из опасной зоны.

И тут раздались… нет, не выстрелы — оплеухи. Жилистые горняцкие руки — белые, желтые, красные — лупили по жирным щекам прекрасно выбритого джентльмена…

На следующий день, когда в местечко прибыл эскадрон драгун, там царили тишина и покой. И только жители втихомолку радовались, вспоминая, как был наказан наглый толстяк.

— У тебя прекрасные друзья среди горняков, — заметил Вагнер, расстилая на первом привале спальный мешок. — Какие пощечины!

Вербентэ пожал плечами.

— Я называл их непутевыми пьяницами, и они молчали. Я им помогал как мог. Мой белый друг, надо приобретать друзей, пока тебе еще не грозит беда. Вот они и выручили…

Часто они беседовали о волке Анд. Вагнер рассказал, что ученые не признают существования этого животного. Индеец загадочно улыбался.

— Волк не привидение, и мы его найдем. После привала у Источника Потерянной Воды я его тоже больше не видел. Но на высокогорной Атакаме след его отыщется.

Индеец объяснял Вагнеру, как трудно жить большому хищнику в высокогорных районах, бедных дичью.

— Человек охотится за дикими ламами и козлами. За домашними овцами и ламами мы смотрим в оба глаза, чтобы не умереть в горах от голода и холода. Шеншиля для волка Анд — ничтожная пища, да и тех охотники за шкурками почти выбили. Исчезает пища в Андах — меньше и волков, выживают только сильные. Самый страшный враг волка — человек, и они его избегают. Мне приходилось бывать у хипасов и аймаров, живущих высоко в горах, там даже не растет кустарник. Люди этих племен знают «волка проклятого инки», но не охотятся на него, а только прогоняют, если он приближается к их стадам.

Лето в Андах. Горячее горное солнце пробудило к жизни тысячи разнообразных цветов. Только блестящий снег на вершинах гор не поддавался солнцу. По утрам на спальных мешках путешественников собирался толстый слой инея, но проходил час-другой, вестник зимы исчезал, и к полудню в горах температура равнялась летнему дню в Германии.

На этих пастбищах Вагнер и начал поиски нужных пород кактусов. Скудная почва между скалами не содержала ни процента селитры, а между тем повсюду росли удивительные по форме растения. Здесь возвышались монументальные колоннообразные кактусы, там прятались от ветра круглые головки мамиллариев; опутывая оползни, росли разнообразные опунции; свечкообразные кактусы качались на утесах. Но только очень немногие растения заинтересовали Вагнера и были уложены вместе с пробами почвы в плетеные корзины.

Прошли уже день равноденствия и Новый год, когда друзья достигли селения чипаев. Удивительные хижины, напоминающие круглые печки, заканчивались искусно сплетенными из остролистника крышами в виде шляп и были аккуратно покрыты сетками. Все входы в хижины были обращены к восходу солнца, и потому подходившим с восточной стороны Вербентэ и Вагнеру сразу открылась внутренность домов.

В селении царило уныние. Празднуя самый большой свой праздник — равноденствие, чипаи так увлеклись, что позабыли о пасущихся стадах у озера. Голодные волки устроили в отарах форменную резню.

— Горе нам, «волк проклятого инки» повадился в нашу долину, по ночам он воет около хижин и не дает спать! Помогите нам…

Вагнер тотчас хотел отправиться на розыски, но индеец держался другого мнения.

— Сначала узнаем, откуда приходят волки. Судя по всему, это пара, и у них есть потомство.

Оказалось, что больше всего страдают отары, пасущиеся на горном лугу, вблизи впадения речки в озеро. «Отсюда и начнем искать разбойников», — решил индеец.

На следующий день оба друга отправились в первую разведку по горной реке. Тропинок здесь не было. У подножия утеса карликовые буки и уродливые ивы создали непроходимую чащу, а склоны покрывали колючие ползучие кактусы. У самой реки следопытам удалось обнаружить полоску заболоченной земли. По ней решили пробираться дальше. Справа и слева в мутную воду речушки сбегали быстрые ручейки.

После трехчасового марша Вагнер остановился.

— Вербентэ, ну как найти в этом хаосе волка? Скорей найдешь в океане жемчужину. Тут и следов-то не заметишь.

Вместо ответа индеец отделил от колючки клочок темно-коричневой шерсти, долго его нюхал, потом передал спутнику.

— Вот и первый след. Жаль, на твердом гравии не осталось отпечатков. Пойдем дальше.

Вскоре дорогу им преградил каменный оползень, запрудивший поток.

Вербентэ шел, пригибаясь к земле, тщательно рассматривая каждую песчинку. Вдруг он крикнул:

— Осторожней, камни ползут под ногами! Волк прыгал сверху…

На песке был ясно виден след широкой волчьей лапы. Оставаться здесь друзья больше не могли: осыпь подозрительно зашуршала, и они едва успели прыгнуть на камни утеса, как мимо с грохотом пронеслась лавина обломков.

Пыль, поднятая обвалом, мешала осмотру. Вербентэ заторопился в обратный путь.

— Днем волки, особенно когда у них детеныши, не показываются. Завтра после обеда осмотрим другую сторону реки.