Валентин Аккуратов - Искатель. 1964. Выпуск №4

Ученый может быть поэтом. Но вот вопрос — не должен ли?

Чем помог ему этот разговор? Тем, что напомнил о необходимости широкого видения вещей? Сравнивать, сопоставлять, искать связь между тем, что узнал вчера и прочитал сегодня, только так можно обрести «полное зрение»…

Тем же самым летом он путешествовал по Северной Двине. Пароход шел в Холмогоры. Роберт сидел в каюте и наблюдал, как за окном меняются, линяют скупые краски северных сумерек.

Проходили встречные суда, все больше буксиры, их крепкие грубоватые силуэты виделись четко — вода и небо были светлые. Почти одинаково светлые. А полоска берега разделяла их, такая же четкая, как силуэты буксиров и барж, словно для того, чтобы глаз не путал, где река, где небо.

Они гасли постепенно, приобретая серый, свинцовый оттенок, и, наконец, стушевалось все. И корпуса встречных судов теперь не были видны, только плыли навстречу треугольники огней: зеленый и красный — бортовые и белый — мачтовый.

Пассажиры, почти все местные, судачили о своих делах, потом заговорили о своенравном характере их реки и о том, что вести по ней судно в ночные часы — дело сложное. Это время капитанской вахты — капитан сейчас сам стоит у штурвала. И, в Архангельск возвращаясь, будет стоять до рассвета.

Тогда Роберт поднялся на верхнюю палубу, отыскал рулевую рубку и открыл дверь. В рубке было темно. Он спросил, глядя в темноту:

— Товарищ капитан, можно с вами тут постоять?

— А постойте, если хочется, — ответил ему окающий голос. — Вот справа-то пощупайте — сиденье есть. Можете и посидеть.

— Спасибо.

Потом они молчали. Долго — может быть, час.

Капитан время от времени крутил штурвал: слышалось мягкое пощелкивание, вероятно приводов, и какое-то шипенье.

А за окнами рубки тоже было совершенно темно, только по горсткам огней, появлявшихся то справа, то слева — наверное, деревни, — можно было догадаться, где берега.

— Как вы не ошибаетесь в такой темноте, куда поворачивать? — спросил Роберт.

— А огни-то! — ответил капитан. — По ним и ориентируюсь. Вон справа, поглядите-ка…

— Это деревня?

— Деревня-то деревня. А вон среди них белый огонь, малость побольше, вон третий от края, видите?

— Да, — сказал Роберт, хотя все огни казались ему одинаковыми.

— Ну, так вот, это и есть створ, — довольный, сказал капитан. И, помолчав минут двадцать, добавил: — Да я семнадцать лет уже на воде, ориентируюсь…

Конечно, это в чем-то помогло ему — и разговор с мамой, и с капитаном на Северной Двине, и многое другое…

Ни в каких красках или звуках нельзя, разумеется, представить себе процессы, происходящие в ионосфере, но можно все-таки «увидеть» ионизированный спорадический слой, если сопоставить такие интереснейшие вещи: оказывается, площадь этого слоя и его толщина примерно такие же, как и у серебристых облаков.

Совпадение?

Ответить на этот вопрос можно было попытаться только при одном условии: если сначала изучить все, что известно о слое Е с.

Вот еще установленный наукой факт: при появлении ионизированного спорадического слоя становится наиболее возможным прием сверхдальних телевизионных передач.

Какое отношение имеет это к серебристым облакам?

Роберт чувствовал, что тут есть нечто…

И не ошибся.

Если человек постоянно думает о чем-то одном, многое из окружающего начинает так или иначе напоминать ему самый предмет обдумывания. Серебристые облака появляются обычно в летние месяцы. Графически их появление изображается кривой, которая была хорошо известна Роберту. Он, случалось, узнавал ее в морозном узоре на окне, в трещинке на стене, в изгибе ручья: «вот ведь как похоже…» Узнал и перелистывая один технический журнал, увидев в разделе, посвященном телелюбителям, другую кривую — она показывала, в какое время наиболее возможно появление спорадического слоя. Те же месяцы: май, июнь, июль. Но мало того: кривые были очень похожи одна на другую.

Тогда он понял, что это не совпадение, а связь. Но в чем она заключается?

Роберт узнал адрес Озолса, известного радиолюбителя Латвии, и поехал к нему.

Вернувшись, долго рассказывал маме, какую антенну сконструировал Озолс, как переделал различные блоки в своем телевизоре для того, чтобы принимать сверхдальние передачи. И принимает: Лондон, Рим, Париж, почти все страны Европы и даже иногда — Америки. И вообще Озолс очень хороший человек, он внимательно выслушал его, Роберта, все понял и все подробно объяснил — вот даже схемы дал, некоторые части. Обещал помогать…

Мама со своей доброй, чуть усмешливой улыбкой разрешила ему делать с домашним телевизором что угодно, но попросила и ей разрешить иногда смотреть интересные передачи из Москвы…

Вскоре он принял Рим, потом Лондон, Женеву.

Дни приема отмечал в специальном графике.

Дни появления серебристых облаков тоже отмечал.

Они появлялись всегда после того, как ему удавалось получить изображение с какой-нибудь далекой телевизионной станции, то есть после того, как телевизор, игравший в данном случае роль пассивного радиолокатора, «прощупывал» появление ионизированного спорадического слоя.

Есть такой метод: суперпозиция эпох — метод наложения кривых. Пользуясь этим методом, наложив две кривые — появления слоя Е си серебристых облаков, — Роберт получил третью кривую, которая показывала, что серебристые облака появляются после образования ионизированного спорадического слоя примерно через два дня.

Не зря он так много занимался математикой: ведь расчеты надо было обработать соответствующим образом, учесть и коэффициент ошибки.

Да, примерно через два дня!

Но когда эта работа была закончена, проверить ее не удалось: сезон появления серебристых облаков кончился. Пришлось ждать следующего.

Ждать вот этого, сегодняшнего вечера…

Скоро они должны появиться…

Или ничего не выйдет?

Роберт долго сидел зажмурившись. По инструкции, прежде чем начинать наблюдения за серебристыми облаками, надо подольше смотреть в темноту. Потом откроешь глаза и увидишь…

Он сидел, зажмурившись, и теперь уже не понимал, как мог совсем недавно безусловно верить, что облака появятся. Если бы так, если бы не ошибся!

Не должен: рассуждения его вполне логичны. Может быть, конечно, есть ошибка в расчетах. Но в принципе все верно. Кажется, он себя уговаривает… Так не годится. И волноваться тоже ни к чему. Надо просто проверить свое предположение, посмотреть, подтвердится оно или нет. И думать дальше.

Он открыл глаза, медленно поднял голову.

Начиная от горизонта, в ночном небе наливались белым струящимся светом серебристые облака…

Потом, когда первая радость прошла, он вдруг понял, что один этот вечер — еще очень мало. Чтобы победа стала победой, нужны новые и новые, систематические ее подтверждения. Нет, теперь он был уверен по-настоящему, что его догадки правильны, но и понимал, как никогда, ясно: труд предстоит большой, все только начинается.