Михаил Март - Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино

— А сколько ты унесешь? Десять килограммов? И те выбросишь по дороге. Когда силы иссякнут, лишние сто граммов тонной покажутся.

— За меня не беспокойся, я свое возьму. Хочешь пойти со мной? Немного трудностей — и весь мир в кармане.

— Нет, Вася. Каждому свое. Верни конверт.

— После того как я сяду на поезд. Первым уеду я. Даже если сейчас появится эшелон, идущий на восток, ты его пропустишь. Мне нужна фора.

Первым появился состав, идущий на запад.

— Ну вот, Славик, дождался я своего часа. Опять фортуна на моей стороне. У меня все получится. Я так решил.

Муратов вскочил, когда первые вагоны поравнялись с тем местом, где они прятались под насыпью. Он сумел зацепиться за поручень шестого вагона и вскочил на подножку, после чего выбросил пакет. Голованов поймал его на лету и долго смотрел вслед уходящему на запад поезду.

— Сумасшедший!

Это все, что он мог сказать.

Идти на прямой, откровенный разговор с пастором слишком рискованное мероприятие. Но операция по уничтожению банды должна состояться со дня на день. Сейчас самое время устроить неразбериху в верхушке.

Пастор вынес буханку хлеба, завернутую в полотенце. Сегодня на его строгом лице появилась улыбка.

— Наслышан о твоих подвигах, Сыроежка. Ты смелый парень.

— Просто люди из города занимаются настоящим делом, а мы мелочевкой.

— Ты не прав. Город не имеет централизованных поставок, он зависит от местного крестьянства. Задача отряда — перекрывать поставки продуктов, и он со своей задачей справляется. В городе растет недовольство властью, неспособной обеспечить жителей самым необходимым. Процветает черный рынок с непомерными ценами, появляются коммерческие магазины, с которыми приходится считаться, а не заколачивать их досками. Советы не в состоянии удержать власть в своих руках, не за горами тот час, когда большевиков вытеснят из страны.

— Мне не дано этого понять, я просто боец.

— Такие, как ты, встанут у руля власти. И тебе надо понимать обстановку, в которой мы живем.

— Власть должны брать в свои руки сильные люди, такие как Инар Вознис, а мы их теряем из-за мешка проса.

Пастор насторожился.

— Что ты знаешь о Вознисе?

— Я же здесь бывал во время войны. Вы меня конечно не помните, тогда у вас был большой приход. Меня приводила сюда мать. Инар знал моего отца, он погиб в борьбе с красными в начале 42-го.

Пастор положил руки на плечи юноши.

— Ты что-то сказал о мешке зерна…

— Восемь месяцев назад Инара убили автоматной очередью колхозники в лесу. Я это видел собственными глазами. Я даже знаю, кто его утащил в лес и закопал. Сейчас я этого места не найду, много времени прошло.

— И кто же это сделал?

— Он себя никак не называет, я выполняю его поручения — хожу в город, к вам, святой отец. Но я его видел в 43-м, когда гостил у тетки в селе Сауцкис. Тогда на нем была черная форма и белая повязка на рукаве с буквой «Р». Он пришел с карателями и выбивал ящики из-под ног сельчан, на шею которых накидывали петлю. Мне это очень не понравилось. Нас, нескольких мальчишек, спрятали в сарае на сеновале, и мы все видели из крохотного чердачного окошка.

— Хлеб, который я отдаю тебе, ты относишь ему?

— Да.

— Где он тебя ждет?

— У трех пней возле дороги.

— Надо бы на него глянуть. Следом за тобой пойдет мой человек.

— Он очень осторожен, всегда появляется неожиданно. По лесу передвигается на велосипеде.

— Как он тебя вызывает на встречу?

— Звонит по вертушке в землянку. Звеньевой снимает трубку, а потом передает мне приказ.

— Очень хорошо, что ты мне рассказал о нем. Ты помнишь его лицо?

— Он ходит в кепке, надвинутой на глаза, но кустистые брови спрятать невозможно. Еще у него глубокая ямочка на подбородке.

— Я знаю, о ком ты говоришь. Хорошо, Сыроежка, ступай с Богом. Никому не рассказывай о нашем разговоре.

— Я не болтлив.

— Ты молодец. Я о тебе не забуду.

«Это плохо, — подумал Улдис, — лучше бы забыл». Все, что он рассказал, было плодом его фантазии. При желании каждое его слово можно проверить, в том числе и биографию, и сколько времени он находится в отряде. Но Улдис понимал, что для пастора сведения о велосипедисте гораздо важнее, чем история какого-то мальчишки, тем более сумевшего проявить себя. Ведь это не его вина, что теракт не сумели провести как надо, за провал будут отвечать другие. Он сделал, что требовалось — пронес бомбу на фабрику.

Может, он перегнул палку? Пусть так. Дожить бы до развязки, а там будь, что будет. И он дожил.

Велосипедист больше его не вызывал. Через неделю их подняли ночью по тревоге. Новый налет готовился в соседнем лесу, туда уже согнали лошадей. Если солдаты обошли лес с юга, то увод лошадей из села стал для них сигналом. С рассветом на дороге появился обоз из семи подвод, нагруженных мешками, его сопровождали тринадцать мужчин с ружьями. Серьезная охрана, вот почему по тревоге подняли весь отряд. Около сотни бандитов залегли в укрытиях, готовые открыть огонь в любую секунду, но огонь открыли раньше, с тыла, из леса. Охранники обоза побросали винтовки и вытащили из-под мешков автоматы. Начался бой. Банда оказалась в клещах. Сопровождавшие обоз спрятались за мешками и били прицельно, короткими очередями, перекрывая выход к дороге. Из глубины леса строчили пулеметы и летели гранаты. Здесь не было землянок, уйти под землю никому не удалось. Улдис искал взглядом велосипедиста. Среди бандитов его не нашел, значит, он сумел его припугнуть и тот вовремя ушел.

Тогда, вернувшись от пастора и передавая хлеб, он тихо сказал:

— За нами наблюдают. Пастор вами интересовался, просил меня описать вашу внешность. Я по наивности все рассказал.

— Зачем ему понадобилась мое описание?

— Он знает, что Звонарь погиб восемь месяцев назад и его место занял другой человек.

— Это он тебе сказал?

— Когда я пришел, он молился за душу усопшего Инара Возниса. Я его знал раньше и понял, о ком идет речь.

— Не слишком ли ты умен?

— Дуракам бомбы не доверяют. После того как я вас описал, пастор тихо процедил сквозь зубы: «Шнурок». И в этот момент мне очень не понравился его злобный взгляд. Пастор не верит, что Звонаря могли убить обычные крестьяне.

Велосипедист ничего не сказал, взял хлеб и скрылся в лесу. Улдис чувствовал, как за ними наблюдают. Лес умеет разговаривать, если уметь его слушать. С тех пор они со Шнурком не виделись, бывший каратель Петерис Гравитс исчез.

Бой длился меньше часа. Когда канонада оборвалась, лесных братьев осталось в живых не более десяти человек. Все они бросили оружие и подняли руки вверх. Улдис ничего не видел и не слышал, его контузило, но он был доволен результатом. Значит, могут, если захотят.