Михаил Март - Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

По брусчатой улице ходили трамваи.

— До вокзала доедем, — сказала Ирина. — С непривычки я ноги натерла, не помню уже, когда в последний раз туфли надевала.

— И я отвыкла. Платьице кажется таким легким, будто на мне ничего нет. И все же пройдем хоть одну остановочку, ужасно хочется купить хлеба.

— Настена у меня обожает пряники, а еще сушки с маком и ванильные сухари.

— Только бы не опоздать, — обронила Таня.

— Ты думаешь, снять больных с поезда можно за пять минут? Это не так, Танюша, поверь моему опыту.

Вокзальная толчея помогла Васе Муратову остаться незамеченным, когда он спрыгнул на платформу, но скакать козликом через чемоданы и тюки не лучший способ скрыться. Патруль накроет в два счета. Муратов тихо сошел на пути и пролез под эшелон. Перед ним был пассажирский состав, возле вагонов толкались проводники. Дым паровоза поднимался с правой стороны, значит, поезд идет на восток, а это его не устраивало. Муратов прополз под вагоном на следующий путь. Там ремонтники проверяли товарняк с лесом, возле «телятников» стояли солдаты с карабинами. Странно, кому пришло в голову охранять лес с оружием в руках? Не страна, а сумасшедший дом. Все пути заняты поездами и ни к одному не подберешься. Василий перебрался на следующий путь, но даже на ноги не решился подняться: вдоль вагонов шел патруль. Муратов прижался к шпалам и замер.

Нервы были на пределе, и он решил для себя главное — живым в руки властям не дастся. Лучше сдохнуть, чем вернуться на Колыму. Но сейчас и о Колыме речь не шла, его поставят к стенке без суда и следствия. Уж лучше самому застрелиться. Опять загнал себя в тупик.

Патруль неторопливо прошел в восточном направлении.

Выбравшись на последний путь, Василий осмотрелся. Никого. К эшелону с западной стороны задом подходил паровоз, значит, поезд пойдет туда, куда ему нужно. Он пробирался от вагона к вагону, но все двери были заперты. Впервые его охватило отчаяние, и вдруг удача, снова удача! Одна из дверей открылась, Муратов заскочил в тамбур. Коридор был пуст. Василий прислонился к стене и облегченно вздохнул.

А в это время в кабинете начальника вокзала перед Хворостовским раскладывали карты округа и железнодорожные карты. «Полковник авиации» докладывал генералу:

— Профессор Прянишников прав на девяносто процентов.

— Почему девяносто, доктор, а не сто? — спросил генерал.

— Потому что на станции Судженск нет никакой эпидемии. Рядом город Камск, и мы имеем с ними связь. Зараза не упала с неба в виде осадков, там люди здоровые. Я говорю о местах, из которых пришел поезд.

— Не наше дело разгадывать ребусы. Я знаю одно: поезд является разносчиком опасной инфекции, есть жертвы. Ни одна больница округа не способна бороться с сибирской язвой. Наше дело — изолировать состав и предотвратить возможность высадки из него зараженных людей. Представьте себе на секунду, что пассажиры разбредутся по стране. Нет, даже не по стране, а по области, по городу. В течение нескольких суток зараза распространится на всю страну.

— В Средние века чума уничтожила пол-Европы, — подлил масла в огонь доктор в полковничьем мундире.

Генерал выпрямился.

— Мы можем выпустить джинна из бутылки и превратить в пустыню земной шар. И чем же защищалась средневековая Европа от заразы?

— Огнем. Только огонь может уничтожить микробы. Вода и кислород способствуют размножению бактерий.

— Спасибо, доктор, идите, вы мне больше не нужны. Переоденьтесь в соседней комнате в свой штатский костюм.

Когда «полковник авиации» вышел, генерал обратился к майору Люсинову:

— Отправьте на паровоз нашего машиниста и проинструктируйте его, кочегарами поедут два автоматчика из вашего подразделения. Вы же с батальоном отправитесь к переезду.

— Я все понял.

Генерал ткнул пальцем в карту.

— Что означает этот крысиный хвост?

— Недостроенная ветка. Еще до войны от Омска пустили ветку на юг вдоль Иртыша…

— В Казахстан?

— Да. До границы меньше сорока километров. За Новосельском ветка раздваивается, одну решили тянуть к Кустанаю, но потом поняли, что она не рентабельна, и стройку заморозили.

— Я слышал о какой-то истории, связанной с этой веткой.

— Трагическая история, товарищ генерал, — кивнул Никифоренко. — Дорогу не достроили и бросили, а стрелка за Новосельском уцелела. Кто-то перевел стрелку и пустил эшелон с нефтью по незаконченной дороге. Эшелон вылетел в степь, вагоны перевернулись и взорвались. Будь этот аппендикс короче на тридцать километров, поезд взорвался бы в тайге. Я не знаю, кто смог бы остановить лесной пожар такого масштаба. Пламя захватило казахские степи верст на десять.

— Эта стрелка до сих пор там?

— Нет, конечно. Удалили.

— Восстановить недолго. Пожар в степи… Сколько километров до города от обрыва железнодорожного полотна?

— Десять километров степи, сорок — тайги, стрелка и еще двенадцать до города.

— И все это Казахстан?

— Так точно. От Омска до границы рукой подать.

— Какие поезда идут на юг?

— Один пассажирский в сутки. В основном в Казахстан гонят лес и уголь.

— Меня смущает одна серьезная преграда. Чтобы поезд благополучно добрался до казахских степей, ему надо проскочить Новосибирск и Омск, а там возможны заторы. Стоит одному больному выйти и попасть в город… Черт! Даже подумать страшно.

— Новосибирск придется пройти, а Омск можно объехать с юга по объездной ветке. Литеру 731 надо дать зеленый свет. Трудно, но возможно, если отдать жесткий приказ по всей линии.

— Ясно. А теперь, майор, конкретное задание. Иди к карте.

Женщины с набитыми сумками пропустили один эшелон, идущий на восток, потом второй… Добравшись до последнего пути, увидели состав, который двинулся на запад.

Двенадцатый, одиннадцатый, десятый вагоны и так, по убывающей, проходили мимо них.

— Не могу понять, — поставила сумки на рельсы Ирина, смотри, это же наш поезд.

— Такого быть не может, — отмахнулась Таня. — И откуда взялся четырнадцатый вагон? Три последних с больными и мертвыми должны были отцепить.

— Читай! Хабаровск — Челябинск. Это наш поезд. И идет он по последнему пути.

Женщины схватили сумки и побежали, последний вагон ушел у них из-под носа.

— Я видела в окне Луку Иваныча! — крикнула Таня.

— Бог ты мой! Там же мои дети! — растерянно крикнула Ирина.

— Мы их догоним!

— Как? На велосипеде?

— Ясно, что не на поезде. А хоть бы и на велосипеде! — уверенно заявила Таня.

Подруги подхватили сумки и побежали к вокзальной площади.

Муратов с блаженным видом стоял в коридоре и смотрел в окно, наблюдая за проплывающим мимо городом. Поезд медленно набирал скорость.

— Извиняюсь, гражданин, как вы попали в этот вагон? Вася оглянулся и увидел проводника.