Михаил Март - Запекшаяся кровь. Этап третий. Остаться в живых

— Что это значит? — спросил Серов.

— Эти ценности принадлежат вашей стране, — начал генерал. — Мы их нашли в сокровищнице Геринга. Наша комиссия сочла своим долгом вернуть ценности законному хозяину, Советскому Союзу.

— Какая-то провокация, — шепнул Серов.

— Сейчас разберемся, Иван Александрович, — кивнул Журавлев. — Какие у вас основания так считать, господин генерал?

У всех имелось время на обдумывание ситуации, пока переводчики переводили разговор.

Генерал обернулся и взял у адъютанта иллюстрированный буклет.

— Этот каталог предназначался для бесплатного распространения на международной выставке, проходившей в Париже в 37-м году. — Он положил каталог на стол, на обложке которого красовалась скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница». — Ваши ювелирные изделия так и не попали на выставку. Теперь мы их нашли в коллекции Геринга вместе с каталогом. Все изделия соответствуют описи. Остается открытым вопрос, каким образом они попали к Герингу.

— Немцы четыре года гуляли по России, чему удивляться? — выпалил Серов.

Журавлеву пришлось сглаживать ситуацию.

— Мы вам очень благодарны, генерал, за оказанное содействие в поисках достояния нашей страны. Кому как не вам знать, сколько умельцев чистят сейфы по всей планете. В Москве было возбуждено уголовное дело по факту грабежа. Мы можем предоставить вам копию. Взломщика нашли, арестовали, он отбывает срок в тюрьме, а вот золота мы не нашли.

— У нас на сей счет есть другая информация. Грабитель мог взять ценности, а не каталоги. Во-вторых, ваш дипломат посетил германский павильон в Париже, он вошел туда с портфелем, а вышел без него. Его фамилия Мазарук. Может быть, ценности попали к Герингу через него?

— У вас отличная разведка, генерал, только иногда на вещи стоит смотреть проще. Дипломат нанес немцам визит вежливости. Если помните, павильоны СССР и Германии находились напротив друг друга. В портфеле лежали бутылки с русской водкой, ее все любят, даже немцы.

— Удивительно, что министр иностранных дел Рибентроп приезжал на один день в Париж, и именно тогда, когда германский павильон посещал ваш дипломат.

— Совпадение. При чем здесь золото?

— Только дипломат может пересечь границу с таким богатством.

— Для справки, господин генерал. С 37-го по 41-й год только в Москве арестовано свыше трехсот агентов фашистской Германии. Если награбленное попало в их руки, то немецкие дипломаты могли вывезти золото из Москвы в Берлин без особого труда. Мы очень благодарны за ваш широкий жест, но стоит ли вам заниматься внутренними делами СССР, тем более уголовными?

Генерал Донован откланялся и попросил прислать ему акт о передаче ценностей.

— Ну, Матвей, лихо ты его отшил, — вытер пот с лица Серов. — Откуда ты знаешь все подробности?

— Я вел расследование этого ограбления. Ежов наследил, где только мог, а потом решил проверить, чисто ли сработал. Я дал ему знать, что дело шито белыми нитками. Дальнейшее смещение Литвинова и встреча Молотова с Рибентропом в 39-м подтвердили мои выводы.

— Сами они ничего не решают без Хозяина. Хочешь сказать, что подношения немцам делали с его согласия?

Серов сгреб со стола сверкающие изделия и бросил их обратно в портфель.

Журавлев понял, что подписал себе приговор.

Его взяли на вокзале по прибытии в Москву. Военной коллегией Верховного суда определили срок в десять лет с лишением звания и орденов.

Чья-то рука на его деле написала красным карандашом: «Колыма!»

Машина выехала к переезду. Антон затормозил у обочины. Подруги оклемались и чувствовали себя сносно.

— Мы упустили их, — с горечью сказала Ирина.

— Я так не думаю, — возразил Антон. — Они где-то рядом, едут с севера, а значит, переезд не проходили. Смотрите. Видите птичек? Самолеты, серебряные птички.

— Я ничего не вижу, — пожала плечами Таня.

— А я вижу! Три самолета вижу. Очень далеко, — воскликнула Ирина.

— Они летают над железной дорогой, и довольно низко. Учебные полеты проводят над тайгой, а не над городом. Мы в нескольких километрах от Новосельска. Сидите в машине, я разведаю обстановку.

— Не уходи далеко. Что нам делать?

— Ничего. Шлагбаум закроют задолго до появления поезда.

Антон направился к будке стрелочника. Машин у переезда было немного, и все такие же, самосвалы. Справа находилась платформа, но людей на ней не было. По другую сторону «железки» начинался лес. Опасный лес, если вспомнить рассказ водителя самосвала о банде вооруженных головорезов. В поезде почти полтысячи человек, такое количество непросто спрятать. Новосельск слишком мал, чтобы они могли в нем раствориться, за спиной река, которая прекрасно просматривается с воздуха и слишком широкая, чтобы ее переплыть. Итак, лес опасен, река неприступна, на юге степь, на севере город размером с большое село. Однозначного решения не было, но ясно одно — надо спасти людей от неминуемой гибели, остановить поезд. Это главное, об остальном придется думать потом, когда они сойдут на твердую землю.

В крохотной избушке старик-обходчик сидел за столом и кормил двух маленьких пацанят кашей.

— Что случилось? — спросил он.

Антон показал красную книжечку.

— А теперь, дед, вопросы буду задавать я.

— Задавай, мил человек. Только я ведь не знаю ответов.

— Все ты знаешь. Есть распоряжение по внеплановому поезду? Пассажирский, без опознавательных знаков, с заколоченными окнами. Что скажешь?

— Такой не проходил. Мне велено пропускать всех без задержки. Не так много их тут ходит, особо пассажирских. В Казахстан лес везут, а людям там делать нечего.

— Когда ждешь поезд?

— Расписание нарушено. Ураган прошел над Омском, пути завалило. Теперь все разом рванут, сплошной вереницей. Два на подходе. Город миновали, но какие, один Бог знает.

Антон понял — не имеет значения, какой именно поезд останавливать. Идущие следом тоже встанут.

Он вернулся в машину.

— Слушайте меня внимательно. Перейдете сейчас через переезд и идите вдоль «железки» на север, в сторону Омска. Мы не знаем, какой поезд пройдет первым. Я его остановлю, а за ним все остановятся. Каким будет наш по счету, не знаю. Вторым, а может, десятым. Найдем.

— А дальше?

— А дальше я заменю машиниста. Не уверен, что следует высаживать людей здесь. Мы должны свернуть на мертвую ветку и там действовать.

— Ты не прав, Антон, — сказала Ирина. — Может быть, я плохо разбираюсь в стратегии, но если за поездом следят с самолетов, то его остановку на ветке сразу заметят, а здесь она будет выглядеть нормально. Все поезда встанут. Но как ты остановишь поезд?

— Договорился с обходчиком. Идите. Здесь вы мне будете только мешать.