П. Севастьянов - Искатель. 1967. Выпуск №2

Другие высматривали корабли-призраки, покинутые командой и ставшие пленниками Саргассова моря, — о них тоже сложено немало легенд.

— А что? Намотаются водоросли на винт, вот тебе и в капкане, — рассуждали матросы.

Но вот прошел день, другой и третий, и мы начали разочаровываться. Кругом до самого горизонта — синяя водяная пустыня, даже ни одного дымка проходящего парохода не появляется вдали. Только изредка попадаются коричневые плавучие островки из водорослей. В них нет ничего опасного.

Легендарное море ревниво хранило свои тайны. Где-то далеко под килем «Богатыря», в кромешной тьме сокровенных глубин, лишь изредка озаряемой живыми огоньками причудливых рыб, собирались на нерест бесчисленные полчища угрей, приплывших сюда за тысячи километров от берегов Европы и Америки, Африки и даже Малой Азии.

Как нашли они сюда дорогу?

Об этой загадке на следующем заседании ученого совета разгорелись весьма ожесточенные споры. Вот что я коротко успел записать в своем разбухшем блокноте:

«И. А. Макаров обращает внимание на то, что во многих пунктах угри двигались в направлении слоев более холодной воды. Нередко отмечалось и отсутствие прямой связи между маршрутами угрей и соленостью воды. Он считает эти факты серьезным опровержением „классической“ гипотезы, по которой угри ориентируются именно по этим признакам.

К. П. Бек перебивает его репликой:

— Но ведь и о магнитных воздействиях можно сказать то же самое. Вот здесь угри шли почти точно на север, а здесь (показывает на карте) — на юг. К тому же ваши собственные опыты говорят, что даже сильные магнитные воздействия не отражаются на поведении угрей. Никакого органа, способного улавливать перемены в магнитном поле Земли, у них пока не найдено, а хеморецепторы угрей развиты великолепно.

Берет слово Елена Павловна. Она соглашается с тем, что у речных угрей нет никакого особого органа для восприятия наземного магнетизма.

— Но ведь и у нас, у людей, такого органа нет, однако мы весьма чувствительны к магнитным воздействиям, как доказали многочисленные наблюдения. Еще чувствительнее к магнетизму должны, конечно, быть обитатели океана, совершающие далекие миграции, как и птицы.

Елена Павловна подробно рассказывает о лабораторных опытах с угрями и говорит:

— Раньше нас тоже озадачивало, что угри гораздо более восприимчивы к слабым магнитным воздействиям, сравнимым с напряженностью земного поля, а на сильные, наоборот, почти не реагируют. Но теперь мы с Иваном Андреевичем пересмотрели прежние результаты и задумались: а может, в этом как раз весь фокус? Может быть, природа специально наделила угрей такой способностью реагировать лишь на длительные, сравнительно постоянные воздействия небольшой силы, чтобы они могли по ним ориентироваться? Иначе каждая магнитная буря сбивала бы их с пути.

Бек: Гипотеза любопытная, но пока это одни предположения.

Елена Павловна: Разумеется, она нуждается в проверке, и мы наметили большую серию специальных опытов.

Бек: Я все-таки уверен, что главным органом ориентации служит обоняние. Угри плыли то на юг, то на север, переходили от слоев воды с большей соленостью к менее соленым. Так же противоречивы и температурные показатели по пути угрей, не говоря уже о магнитных воздействиях. Самым надежным ориентиром остается химический состав воды, а, так сказать, компасом угрей — их тончайшее обоняние…

Кто-то перебивает из зала:

— А где анализы проб воды, доказывающие, что угри руководствуются обонянием при выборе направления?

Казимир Павлович разводит руками:

— Мы можем делать лишь химический анализ. К сожалению, у нас нет пока прибора, который бы сравнялся в чувствительности к запахам и посторонним примесям хотя бы с носом собаки. Самая обыкновенная дворняжка различает в пятьсот тысяч раз больше различных запахов, чем человек. Пока нам остается ей только позавидовать.

Вскакивает Волошин:

— Казимир Павлович, это запрещенный прием, удар ниже пояса! Вы отвергаете магнитную гипотезу за недоказательностью, а сами выдвигаете предположения, подтвердить которые или опровергнуть в настоящее время вообще невозможно…

Страсти разгораются. Трезвый скептицизм Бека сталкивается с горячностью Елены Павловны. Волошин грозит в самое ближайшее время создать „искусственный нос не хуже собачьего или механическую муху, которая бы мгновенно проводила химический анализ на манер живой…“

Бек кланяется ему в пояс:

— Мы будем только рады получить такие приборы. Они немедленно подтвердят справедливость нашей гипотезы.

Один из молодых физиков напоминает, что дважды в местах нереста угрей приборы отмечали аномалии силы тяжести. Не доказывает ли это, что угри шли к этим местам, ориентируясь по гравитации? Эта гипотеза тоже находит немало сторонников.

Только Логинов молчит. Внимательно слушает и делает какие-то пометки в блокноте. Какова его точка зрения?

Я украдкой заглянул через его плечо. Как раз в этот момент Логинов записал крупными буквами посреди чистой страницы: „Гибель запрограммирована!!!“ — не только поставил три восклицательных знака, но и дважды подчеркнул эти загадочные слова. Что они могут значить?..»

Ученый совет принял решение — плыть на юг и продолжать исследования.

В глубинах Саргассова моря нерестятся не только европейские речные угри, но и американские. Различить их личинки можно только под микроскопом.

«Богатырь» взял курс на юг, к Багамским островам. Здесь больше было уверенности обнаружить нерестилища американских угрей — европейские так далеко к югу не заплывают.

Океан был по-прежнему спокоен и пустынен, но все с надеждой вглядывались в даль, затянутую легкой дымкой.

Похоже, однообразная пустынная гладь океана всем уже порядком поднадоела. Все часами выстаивали на палубе, на носу, высматривая землю с нетерпением многострадальных матросов Колумба или Магеллана. Несколько раз даже раздавались ликующие возгласы:

— Земля!

Но корабль не сбавлял хода, и вскоре все разочарованно убеждались, что мнимый райский островок оказался еще одним скоплением водорослей.

У бассейна на палубе всегда выстраивалась длинная очередь жаждущих искупаться, но теперь, несмотря на жару, и она поредела. Всем хотелось, кажется, почувствовать под ногами твердую землю. Даже Сергей Сергеевич как-то однажды, отвернувшись от сверкавшей под солнцем пустынной воды, мрачно сказал:

— Прав был древний грек Анахарсис: «Люди делятся на три вида: те, кто живы, те, кто мертвы, и те, кто плавает в море…»

— Вы становитесь мрачным пессимистом, — глуховато засмеялся стоявший рядом Казимир Павлович, — А я так все больше понимаю Эйнштейна. Нигде лучше не работается, чем в маячной башне или здесь, в открытом океане. Подышу сейчас морским ветерком — и работа пойдет быстрее…