Люциан Воляновский - Бесшумный фронт

Мы оба питаем к вам большое доверие

— Весьма благодарен! Но, говоря по правде, ведь вы, господа, видите меня в первый раз… Я не совсем понимаю, откуда у вас такое доверие?

— Очень возможно. Вы о нас ничего не знаете, герр Ландвойгт, но мы о вас знаем очень многое. Подчеркиваю — очень много хорошего. Мир в сущности очень мал, герр Ландвойгт! Люди знают вас, мы знаем этих людей, и так как-то, по-хорошему, вспомнили о вас. Ведь вы служили под началом вице-адмирала фон Гайе, правда?

— Так точно! Того самого, который так славно отличился при освобождении побережья Балтики из-под власти поляков в тысяча девятьсот тридцать девятом году… О, это дельный командир! Что-то он сейчас делает?

— Ваш прежний командир, вице-адмирал Гельмут Александер фон Гайе, является депутатом бундестага от ХДС, экспертом по военным вопросам и членом комиссии бундестага по делам европейской армии. Живет он в Бремене. Вы видите, что теперь, наконец, в нашей Федеральной Республике получили слово подлинные немецкие патриоты, те, которые верно служили отчизне не только в годы нашего блеска, но и в мрачные годы поражения.

— Значит, вас направил ко мне кто-то из моих флотских друзей? Это от него вы узнали, что…

— Мы знаем о вас больше, значительно больше, герр Ландвойгт. Именно на этом мы обосновываем свое доверие к вам. Мы знаем, что ваш покойный отец был предпринимателем на Одере и что его поглотили воды этой реки в тысяча девятьсот двадцать седьмом году, когда вам было всего четыре года. Нам также известно, что вас воспитывала мать, у которой было двенадцатигектарное хозяйство под Кожлом, на той прекрасной немецкой земле, которая — мы в это глубоко верим — находится только временно под властью поляков. Осведомлены мы и о том, что вам было всего четырнадцать лет, когда, следуя по стопам своего славного отца, вы ступили на палубу одринской барки. В тысяча девятьсот сорок первом году, когда немецкая родина, больше чем когда-либо, нуждалась в смелых людях, вы вступили добровольно в военно-морской флот. Через три года вы окончили унтер-офицерскую школу военного флота и были назначены в дивизион минных тральщиков в качестве радиста. Мы также знаем, герр Ландвойгт, что Адольф Гитлер наградил вас за усердную и верную службу «Железным крестом» первого и второго класса, а затем военным крестом «Заслуги» первого и второго класса…

Гейнц Ландвойгт слушал в полном молчании. Все больше охватывало его чувство уважения к незнакомцам, которые так хорошо знают его прошлое. Ему уже было ясно, что тут дело совсем не в обычной коммерческой сделке. Нет, нет, это не купцы и не предприниматели!..

Тем временем второй из незнакомцев прервал, наконец, свое молчание:

— Вы год были в большевистском плену, герр Ландвойгт. Потом в качестве капитана буксира плавали на трассе Гливице — Вроцлав — Щецин, а затем весной тысяча девятьсот сорок седьмого гола переселились в Берлин. Здесь, мы искренне хотим поздравить вас с выбором, вы женились на своей кузине Гильде Ландвойгт. Очень милая и достойная женщина!.. Но известно, что нельзя жить только одной любовью, поэтому вы плавали на барках, курсирующих между Щецином и портами Берлинского района. Разумеется, жалованье ваше было невелико, но ведь предприимчивый человек всегда найдет выход, неправда ли, герр Ландвойгт?

— Не очень понимаю, что вы хотите этим сказать?

— Ну, между нами нечего скрывать. Ведь вы… Это вам многие люди обязаны прибытием в наш город, обходя… хе-хе-хе… хлопотливую паспортно-визовую процедуру. Они, эти люди, получали таким образом возможность улизнуть из Польши, а вы имели на стороне совсем неплохой доход. Брали вы за это по нескольку десятков тысяч тех давних польских злотых, правда?

— Хм-м… Брал по тридцать тысяч…

— Ну-ну, молодой человек, не будем скромничать! Мы говорили с людьми, которые давали вам и по сто тысяч. Понятно, вы рисковали головой. Русские и поляки не понимают шуток в таких вопросах. Но только смелым сопутствует счастье, для них деньги и на улице валяются!

— Или в саду! — многозначительно добавил первый.

— Правильно, очень правильно! Или в саду… Итак, к делу, герр Ландвойгт! Действительно, жаль времени на долгие разговоры. Давайте приступим к делу. Моя фамилия Кайзер, а это господин Торглер. Наши имена ничего вам пока не скажут, но предложение, которое мы хотим вам сделать, таит в себе главную опасность для нас, только для нас. Для вас же — это не новинка. Для вас — это забава. Мы хотим вам предложить… Да, еще одно, герр Ландвойгт! Вы можете согласиться на наше предложение или отказаться от него — это ваше дело. Но в любом случае очень прошу вас сохранить тайну… Согласны? Очень хорошо!.. Так вот. Мой дядя Герхард Кайзер служил в СС. Это был дельный человек. И очень оборотистый. Короче говоря, когда его прикомандировали к лагерю в Освенциме, ему удалось там скопить некоторую толику. Ну, вы понимаете, к чему людям, которые идут в газовую камеру, какие-то ценности или деньги? Дядя работал в так называемой «канаде». Вы не слышали, что это такое? Это долго рассказывать, но можете мне верить, что насилия мой дядя там не творил. Конечно, это не очень приятно — постоянно смотреть на поляков, евреев, французов или как еще там называется этот сброд. Но среди них наводили порядок, и как вы сами понимаете, без труда калача не заработаешь. К сожалению, у дяди не хватило отваги доставить этот чемодан с ценностями к себе домой. Он закопал его в саду одной виллы возле Кожле. Подробный адрес и детальный чертеж места, где закопан чемодан, мы вам немедленно передадим, если вы согласитесь…

— А на что я должен согласиться?

— Прошу не перебивать. В чемодане находится четырнадцать золотых часов. Механизмы, конечно, придется заменить. Ясно, что с тысяча девятьсот сорок пятого года сырость сделала свое, но корпусам это не повредило. Дальше, там имеется двадцать три перстня с бриллиантами. Дядя не мог определить их стоимости, вы сами понимаете, что во время общенемецкой борьбы с врагом ему нельзя было показываться к ювелиру с такими ценностями. Но это, конечно, не пустяк!.. Затем там золотой лом — золотые браслеты, золотые зубы и золотые кольца, всего около шести килограммов. Вы только подумайте, у дяди этого добра столько, что он взвешивал золото на обычных складских весах! Настоящее золото— килограммной гирей!.. Так вот: теперь герр Ландвойгт перейдет в Польшу, откопает чемодан и привезет его сюда. Действительно, говоря дословно, это золотое дело. Вы знаете польский язык, вам известны те места. У вас там, конечно, имеются знакомые и друзья. Разумеется, риск есть, но зато вы можете сразу обеспечить жизнь свою и семьи, даже жизнь сыновей и внуков. Прошу вас оценить наше доверие: вы же могли бы вообще не показаться сюда с тем чемоданом! Но мы вам верим…