Виктор Пронин - В исключительных обстоятельствах

...Два часа назад Бутов попросил сотрудника отдела навести справки о последней зарубежной туристической поездке Николая Григорьевича Шелвадзе — в какой группе путешествовал, нельзя ли разыскать старосту? Сотрудник все выяснил, разыскал, но побеседовать не смог: бывший староста в командировке, вернется завтра-послезавтра.

Шелвадзе арестовали на юге за спекуляцию валютой. Допрос продолжался уже в Москве. Поначалу он хитрил, выдавая на ходу придуманные легенды. Но вскоре понял, что о нем уже знают многое и отпираться бессмысленно. И поведал следователю неприглядную историю своей достаточно мерзкой жизни. Рассказал и о зарубежном турне.

...Рано утром советские туристы вышли из отеля. Тихая и не очень многолюдная улица. Стоял захмелевший от тепла апрель. Настроение у туристов радужное, весеннее. Они в восторге от виденного вчера в Королевском музее изящных искусств, а сегодня прогулка по городу. Это всегда приятно, когда сопутствует солнце — и подавно. До прихода автобуса оставалось еще минут двадцать. Туристы грелись на солнышке, а Шелвадзе решил побродить, поглядеть на витрины еще закрытых магазинов, кафе. Их тут много, на каждом шагу. Броские, яркие вывески, модные товары за толстыми стеклами. Так и зовут — купи! Внимание привлекла дощечка над входом неприметного дома: «Здесь говорят на немецком, испанском, итальянском, русском языках». А рядом — четвертушка ватмана, на котором черным фломастером по-русски каллиграфически выведено: «С восемнадцати часов — шоу».

День прошел в разъездах. Гуляли по городу. Любовались живописной частью Антверпена с его позднеготическими постройками, долго стояли у стен замка Сиян. С пяти вечера до «отхода ко сну» — у туристов свободное время, каждый распоряжается им как душе угодно. Земляк, он был постарше Нико, инженер из Тбилиси, в компании женщин отправился покупать сувениры. «Тяжелое дело, — вздыхал инженер. — Капризная жена, две дочки, зять, внучка, старики-родители... И все ждут. Никто не хочет думать, что валюты у туриста кот наплакал».

Когда туристы разбрелись кто куда, Шелвадзе отправился в облюбованное им еще утром скромное заведение, надеясь за небольшую плату приобщиться к тому, что с его, Нико, точки зрения олицетворяло настоящую западную цивилизацию — шоу. Его весьма скромный природный интеллект не позволил разобраться, где истинная культура, цивилизация, а где — пестроцветная мишура, обман чувств и разума. Шоу — это его давний кумир. И двигала им отнюдь не журналистская любознательность, а исключительно желание щекотать нервы, скотское чувство...

...За вход заплачено, и Нико проследовал в зал. Рассчитанный человек на пятьдесят, он был наполовину пуст. Шелвадзе сразу же отметил непритязательность обстановки, что немного разочаровало. Он ждал чего-то сногсшибательного. А тут маленькая эстрада у стены, вплывавшая в зал. Где-то в глубине — не слишком опрятная стойка бара с вышколенным барменом.

Нико занял боковой столик. Скрытые светильники излучали мягкий оранжевый свет, создавая приятный полумрак. На сцене тихонько плакала скрипка. Кто-то бесшумно подошел к столу и, не задавая вопросов, поставил перед Нико большой стакан аперитива, маленькую тарелочку с земляными орехами и тут же растворился в полумраке.

Нико блаженствовал. Умеют же тут делать все тихо, красиво, грациозно. Все обворожительно — и свет, и чувствительная музыка, и аперитив, и орешки! Все не как у нас, когда стол некрасиво ломится от яств и бутылок. Все это представлялось ему волшебством, сказкой. Ба, да вот и фея. Очаровательная блондинка, как-то незаметно появившаяся за его столиком, ласково поглядела на Нико и представилась: «Катрин».

Не будем грешить против истины — появление Катрин обескуражило Нико лишь на мгновение. Не больше! Кто-то из видавших виды приятелей рассказывал, что в понятие «западная цивилизация» входят и внезапно возникающие, полные любви и очарования феи. У нашего героя было три кумира — большие деньги, красивые женщины и свободы Запада, из которых под номером один шла свобода предпринимательства. Что касается других «свобод», то здесь Нико пока еще профан, хотя премного наслышан о них, зато по части красивых женщин...

Кто-то опять бесшумно подошел и теперь уже поставил на стол откупоренную бутылку «Лонг Джона» и сифон с содовой. Катрин иронически посмотрела на Нико, как бы спрашивая: «Неужели вы это заказывали? — И мотнув головой с красиво уложенными волосами, едва касавшимися роскошных плеч, дала понять: — Виски я пить не буду». Шелвадзе понял и смутился. Выручил его все тот же бесшумный дух — на столике появилась бутылка коньяка «Наполеон» и две чашки кофе. Катрин приветливо улыбнулась.

Что касается русского языка, то тут она была не сильнее Эллочки-людоедки: в ее словарном запасе русских слов оказалось не более двадцати. Но для фей этого достаточно. Они поняли друг друга, и Нико чувствовал себя на седьмом небе, похотливо поглаживая, изредка целуя руку Катрин, желанной и, как ему казалось, доступной.

Фея пила мало, а Шелвадзе по привычке опрокидывал рюмку за рюмкой, но не пьянел. В этом он был могуч.

Шоу все не начиналось. Зазвучал блюз, и в полумраке посредине пустого зала закачалось несколько пар. Мужчины и женщины с непроницаемыми лицами, полузакрыв глаза, чувственно прижимались друг к другу. Не отважившись танцевать, Нико по-прежнему поглаживал руки своей дамы, пожирал ее глазами. Сие приятнейшее занятие прервал все тот же дух, положив на стол счет. Если мы скажем, что наш герой остолбенел, то лишь в малой мере передадим его состояние. Всех денег, полученных им на время своего пребывания в чужой стране, едва хватило бы на оплату половины счета.

Тревожно заметались мысли... Фея? Коньяк? Виски? А при чем тут я? Я же не звал ее, ничего не заказывал. Тем не менее платить надо — дух молча выжидает, и под пиджаком перекатываются мощные мышцы. Рядом с ним чувствуешь себя маленьким! Появился дух № 2. Этот свободно говорил по-русски — фирма держит свое слово: «У нас говорят по-русски...» Он обворожительно любезен: «Господин попал в затруднительное положение? Нет денег? Что же делать? У нас на Западе железный закон: купил — плати. Иначе...» — и широко развел руками.

Шелвадзе выгреб из карманов всю наличность. Тем временем фею как ветром сдуло. Но ему уже не до нее. Протянув два желто поблескивающих на ладони окатыша, нервозно спросил:

— Не могу ли я рассчитаться золотом?

Дух бережно принял окатыши, внимательно рассмотрел их и все так же спокойно, приветливо сказал:

— Я ненадолго оставлю вас в одиночестве... Не волнуйтесь... В бутылке, кажется, еще есть коньяк. Скоро начнется шоу.