Сергей Наумов - Искатель. 1981. Выпуск №1

Он резко выпрямился, погрозил кулаком небу и на языке, на котором не говорил целую вечность, хрипло прокричал:

— Чего же вы медлите? Чего медлите?!

Когда О'Брайен вышел на берег, к нему, шлепая по мелководью, бросилась ватага мальчишек.

— Лангри! — наперебой восклицали они. — Лангри!

Они возбужденно запрыгали вокруг него, подняв над головами пойманных рыб в надежде услышать от него похвалу, размахивая копьями и радостно визжа.

О'Брайен указал рукой в ту сторону, где на песке у кромки воды лежало большое каноэ, выдолбленное из ствола сао.

— К Старейшине, — произнес он.

Дружно работая веслами, мальчики звонкими голосами запели песню — не какую-нибудь там шуточную и развеселую, а серьезную, ибо им было поручено важное дело. Лангри выразил желание повидаться со Старейшиной, и они должны были как можно быстрей доставить его к месту их встречи.

Утомленно привалившись к борту каноэ, О'Брайен смотрел на пляшущую под выносными уключинами пену. Теперь, когда годы неумолимо брали над ним верх, он утратил вкус к путешествиям. Так приятно нежиться в гамаке, потягивая из бутыли чуть бродящий фруктовый сок, играть роль мудреца и оракула, всеми почитаемого, даже ставшего в некотором роде объектом культа. В молодости он исходил эту землю вдоль и поперек. Он даже построил небольшое парусное судно и совершил кругосветное путешествие, но открыл лишь несколько пустынных островов. Он без устали скитался по единственному на этой планете материку, составляя его карту и пытаясь определить на глазок, какие тут есть природные богатства.

О'Брайен считал себя человеком заурядным, удел которого — до конца жизни быть в подчинении у людей более значительных. Благоговение местных жителей перед его якобы непревзойденной мудростью тревожило его и вызывало в нем чувство неловкости. В силу обстоятельств ему помимо воли приходилось решать сложные социологические и экономические проблемы, но поскольку он в прошлом повидал немало цивилизаций и кое-что из виденного осталось у него в памяти, то весьма успешно справлялся со своей задачей и при этом нисколько не возгордился.

Но О'Брайен знал, что беспощадный перст судьбы нацелен на эту планету и ее жителей, и, совершая длинные прогулки по берегу моря, напряженно размышлял, мысленно спорил с самим собой; туманными ночами он мерил шагами свою хижину, придумывая одну уловку хитрей другой, и наконец составил план, который его удовлетворил. Во всем необъятном космосе он один мог спасти этот полюбившийся ему мир, этот дорогой его сердцу народ — теперь он знал, как отвести беду. Живой, он наверняка сумел бы предотвратить катастрофу. Но он умирал.

Когда сумерки туманом затянули морскую даль, каноэ свернуло в мелкий залив и, миновав полосу прибоя, вплотную подошло к широкому, плавно поднимавшемуся из воды берегу. Мальчики выскочили из лодки и втащили ее на пологий склон. Обессиленные, они упали на песок, но уже через минуту вскочили на ноги, сияя от гордости. В какую бы они ни зашли хижину, сегодня везде их будут встречать с почетом. Разве не они привезли Лангри?

Растянувшись в процессию, они двинулись через деревню, и с каждой хижиной, мимо которой они проходили, шествие становилось все многолюднее. Взрослые — с выражением глубокого почтения и охваченные благоговейным трепетом дети выходили на улицу и торжественно следовали за О'Брайеном. Хижина Старейшины стояла в отдалении от остальных, на вершине холма, и сам он, воздев к небу руки, ждал их там с улыбкой на морщинистом лице. Не дойдя до него шагов десять, О'Брайен остановился и тоже поднял руки. Жители деревни притихли, не спуская с них глаз.

— Привет тебе, — сказал О'Брайен.

— Слышать твое приветствие столь же приятно, как видеть тебя. В надежде на твой приезд я распорядился устроить пир.

— А меня привела сюда надежда попировать с тобой.

О'Брайен приблизился к Старейшине, и они пожали друг другу руки. Ритуал был выполнен, и жители деревни, вполголоса обмениваясь одобрительными замечаниями, начали медленно расходиться. Старейшина взял О'Брайена за руку и повел его мимо хижины в маленькую рощицу, где между деревьями были развешаны гамаки. Молодая девушка принесла им сосуды из выдолбленных плодов, и они, потягивая напиток, отдыхали в молчании, пока не сгустилась тьма.

— Лангри ведь больше не путешествует, — наконец сказал Старейшина.

— Лангри пускается в путь, когда он чем-то озабочен.

— Так поговорим о том, что тебя заботит.

— Я стар, — произнес О'Брайен.

— Ты старше всех, — согласился Старейшина.

О'Брайен слабо улыбнулся. Для местных жителей слово «старый» означало «мудрый». Старейшина сделал ему величайший комплимент, а он не почувствовал в душе ничего, кроме пустоты и усталости.

— Я стар, — повторил он, — и я скоро умру.

Старейшина быстро повернулся к нему.

— Никто не живет вечно, — сказал О'Брайен.

— Верно. Но тот, кто боится смерти, умирает от страха.

— Я боюсь не за себя.

— Значит, Лангри заботится не о себе. Однако ты сказал мне, что чем-то озабочен.

— Это твоя забота. Забота всего твоего народа, который стал и моим.

Старейшина медленно кивнул.

— Мы всегда внимательно прислушиваемся к словам Лангри.

— Ты ведь помнишь, — сказал О'Брайен, — что я прибыл сюда издалека и остался у вас потому, что корабль, который доставил меня сюда, больше не мог летать. Я попал в ваши края случайно — сбился с пути, а мой корабль тяжело заболел.

— Помню.

— Сюда прилетят и другие. Потом еще и еще — много, много других. Люди с неба завладеют этой землей, отберут у нас побережье и даже море. Они оттеснят наших соплеменников к холмам, а там, в непривычных условиях, им придется очень туго. Чужеземцы привезут сюда неведомые болезни, и в деревнях будут пылать погребальные костры. Пришельцы выстроят здесь хижины выше самых высоких деревьев, и нашему народу придет конец.

— Ты уверен, что этого не избежать?

О'Брайен кивнул.

— Это произойдет не сегодня и не завтра, но произойдет неминуемо.

Какое-то время оба молчали — два старика под сияющим солнцем, к которым уже подступала вечная тьма. О'Брайен протянул руку, сорвал со стеблей несколько цветков и растер между ладонями их хрупкие белые лепестки.

Старейшина повернул к О'Брайену опечаленное лицо.

— Лангри не может предотвратить это несчастье?

— Лангри сможет предотвратить его, — ответил О'Брайен, — если люди с неба появятся здесь сегодня или завтра. Если же они задержатся, Лангри ничем не сумеет помочь, потому что Лангри скоро умрет.

— Теперь я понял. Лангри должен указать нам правильный путь.

— Этот путь необычен для вас и труден.

— Мы сделаем все, что ты найдешь нужным. Чего требует Лангри?