Сергей Наумов - Искатель. 1981. Выпуск №1

Машина останавливается напротив деревянного двухэтажного дома с застекленной верандой.

— Мы сейчас стоим на том месте, где таксист ремонтировал свою «Волгу», — говорит Спирин, — а само происшествие произошло вон там, — и он показывает на кусты неподалеку от уличного светильника.

Я распахиваю дверцу, выпрыгиваю из машины.

— Сержант, я остаюсь здесь, а вам нужно доставить сюда участковых Волкова и Рябчуна. Срочно!

Геннадий смотрит на часы, говорит:

— Девять ноль пять. Наверно, еще ухо давят. Воскресенье все же…

Машина срывается с места, а я направляюсь к кустам на противоположной стороне улицы. Трава на газоне в темных пятнах — действительно много крови потерял Носков. Круглые, звездчатые пятна переходят на асфальт, по ним можно четко проследить путь Михаила к дому. Вначале он еще шел, дальше капли стали принимать форму эллипса — значит, побежал…

По узкой, завитой спиралью лестнице я поднялся на второй этаж. Дверь мне открыла женщина с глубоко запавшими от бессонной ночи глазами. Ошибиться немыслимо — это могла быть только мать Михаила Носкова. Те же, что у сына, волнистые, вразлет брови, тот же тонкий острый нос.

— Агеев, инспектор уголовного розыска, — представился я.

— Проходите, пожалуйста, — тихо сказала женщина и первая пошла по коридору.

В комнате я увидел невысокого худощавого парня, который стоял у придвинутого к стене стола и выкладывал из авоськи бутылки с соками. Оглянувшись на звук шагов, он вежливо со мной поздоровался, сказал:

— Ксения Борисовна, вот все, что было в магазине. Взял каждого сорта по паре: две — сливы, две — абрикосы, две — персики, две — вишни, две — «Мичуринки», две — грушевый нектар. Всего двенадцать бутылок. Виноградного, правда, не было.

Ксения Борисовна вынула из сумки кошелек.

— Пока хватит, Рома, спасибо тебе за хлопоты. Сколько ты потратил?

Парень смущенно взлохматил старательно уложенную прическу.

— Пять шестьдесят, но мне не к спеху. Виноградного достану, тогда и рассчитаемся… Я пойду, Ксения Борисовна, если что понадобится, передайте через Ивана Николаича, ладно?..

Парень попрощался и вышел из комнаты.

— Друг вашего сына? — спросил я.

— Нет, что вы, он даже незнаком с Мишей. Это Рома Фонарев, они с моим мужем в одном цехе работают. И куда столько соков накупил? Да их за месяц не выпить!

С чего начать разговор? Как найти верный тон? Убитая горем мать единственного сына, и она же единственный пока свидетель… Сейчас все ее мысли заняты Михаилом, вопросом: «Выживет ли?» Она явно не ждала моего прихода. Вон и сумка с продуктами приготовлена, и сама она украдкой поглядывает на часы. Нет, нет, в таком тревожно-нетерпеливом состоянии нужного разговора не получится. Если сейчас сразу спросить ее об обстоятельствах происшествия, она в спешке может упустить многие важные детали. А мне нужны именно детали, общее представление о том, что здесь произошло, у меня есть.

— Вчера со мной уже беседовал один следователь. Вряд ли я смогу добавить что-нибудь новое… — наконец говорит она.

— Ксения Борисовна, я был в больнице. Ваш сын просил передать, чтобы вы не волновались…

Женщина рванулась ко мне, заговорила отрывисто, заглядывая в глаза, ища в них правду:

— Вы у него были?.. У Мишеньки?.. Как он?.. Умоляю вас, ничего не скрывайте!

— Врачи обещают поставить его на ноги…

По-видимому, что-то в моих словах ее встревожило, она засуетилась, засобиралась беспорядочно.

— Вы извините… я совсем готова была… думала, дождусь Аллу и мужа… они уже там, в больнице… Вы извините… я пойду… а вы подождите… или в другой раз…

— Ксения Борисовна, к нему никого не пускают.

— Мать обязаны пропустить!

— Ксения Борисовна, никого.

— Как же так? Я хотела отнести ему поесть…

— Ему пока ничего нельзя.

— Даже соков?

— Ничего!

Она бессильно опустилась на стул, коротко всхлипнув, вытерла глаза платком, решительно повернулась ко мне.

— Вы хотели что-то узнать. Спрашивайте!

Я помолчал, собираясь с мыслями.

— Вы кого-нибудь подозреваете? У Михаила могли быть враги?

Ксения Борисовна протестующе замахала руками.

— Какие враги, вы что! Миша — добрейший парень, очень честный и справедливый. Его всегда все любили и в школе, и в армии, и в таксопарке. Сколько у него благодарностей от пассажиров!..

Я слушал взволнованный, сбивчивый, многословный рассказ Ксении Борисовны и думал о своем. Конечно, кому, как не матери, знать родного сына и кому, как не ей, добросовестно заблуждаться в его достоинствах и недостатках?

— Помню, едем мы однажды в троллейбусе. Входят на остановке несколько подростков. Шумят, ругаются, ведут себя безобразно. Взрослые мужчины сидят, будто и не слышат ничего. Миша стоял у водительской кабины, а подростки ехали сзади. Верите — он к ним через весь салон протиснулся. Чем уж он их стреножил, не знаю, а только сразу посмирнели, притихли… А еще был случай — вооруженного бандита в милицию доставил. Садился к нему пассажир, и во внутреннем кармане Миша увидел крестообразную ручку. Потом оказалось — кинжал.

— Когда это было?

— Года три назад…

Делаю в блокноте пометку: «Сдал в мил. гр-на с хол. ор. Проверить!» Так, так, значит, возможна версия мести.

Мы спускаемся вниз, я прошу Ксению Борисовну подробно рассказать обо всем, что она видела. Жестокая все же у меня профессия! У человека горе, а я его растравляю, заставляю вновь и вновь переживать случившееся.

— …Я вывела Альфу на прогулку, смотрю, Миша ремонтирует машину. Те двое стояли метрах в тридцати… о чем-то громко спорили. Темно было, да я особенно и не присматривалась. Знать бы, что понадобится… Собака почуяла чужих, стала рваться с поводка. Они загораживали весь тротуар… Я не решилась пройти мимо, боялась — Альфа бросится. Не доходя нескольких метров, повернула обратно…

— Парня в светлом плаще не разглядели?

— Темно было, да и стоял он как-то боком… Сейчас, подождите… — Она провела рукой по глазам. — Подбородок его мне запомнился. Длинный такой, массивный… С таким подбородком только в колонии и сидеть…

— Вы думаете, он из ранее судимых?

— Даже не сомневаюсь! Кто другой бросится с ножом на человека?! И за что?..

— Ваш сын хотел защитить девушку…

— Стоит ли она тех мук, что Миша принял?

— Может, вам что-нибудь запомнилось в ее внешности? Фигура, прическа, одежда?

Ксения Борисовна задумалась. И снова характерный жест, будто сгоняет с глаз все лишнее, чтобы сосредоточить внутреннее зрение на самом важном.

— Худенькая, небольшого роста. Волосы черные, распущены по плечам… Одета была в куртку из жатой кожи…

— Как думаете, они были знакомы?

— Они ссорились. Он был очень взвинчен, кричал, размахивал руками, наскакивал на девушку с угрозами… Я отвела собаку домой, возвращаюсь с бутербродами для Мишеньки. Смотрю, девчонки уже нет, а тот мерзавец и Миша стоят друг против друга, и Миша крепко держит его за руку. Вот тогда он и крикнул: «Зови отца, надо этого типа сдать в милицию!» Я побежала за Ваней, а когда вернулась…