Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов

— Через пять — семь минут будет машина и грузчики. Пока будем оформлять. Это ваша машина стоит на улице? — спросил Игоря.

— Наша.

Лена шепнула Игорю:

— У тебя на карточке что-нибудь останется, после этой покупки? Бросаешься деньгами налево — направо, как олигарх какой. Маму вполне устроила бы "Индезит".

— Потом мне ее ремонтировать? Деньги еще есть, хоть я не олигарх. Съездим в свадебное путешествие, потом станем экономнее.

Им повезло, когда со стиралкой приехали домой, мамы не было. Грузчики подняли на четвертый этаж, распаковали, специалист из магазина подключил по временной схеме, проверил. Для установки требовалась дополнительная электропроводка и сантехнические переходники. За отдельную плату он пообещал зайти через полчаса с товарищем, принести всё необходимое и установить машину для постоянного пользования.

Молодые остались одни. Лена поцеловала Игоря.

— Живу в эти дни, как во сне. О чем ни подумаю — все исполняется. Временами побаиваюсь, в какой-то момент сказка кончится, и я проснусь.

— Солнышко моё, постараюсь всегда исполнять все твои желания. Ты только люби меня!

Послышался шум открывающейся двери, Лена предупредила Игоря не говорить, сколько стоила машина.

Евдокия Андреевна, едва вошла, наткнулась на упаковку и все поняла.

— Стиральную машину купили? Опять вы тратите огромные деньги. Игорь купил?

— Не угадали. Лена на ниве туристского бизнеса заработала.

— Это правда, Ленок?

Лена смущенно кивнула и не решительно проговорила:

— Я же говорила, лето будет годом стиральной машины.

Евдокия Андреевна принялась рассматривать машину. В прихожей позвонили, Игорь впустил двух наладчиков. Они выкатили машину из ванной в коридор, отключили воду и, решив с Евдокией Андреевной, где стиралка будет стоять, принялись за работу.

К семи вечера всё было готово. Провели отдельную электролинию, поставили дополнительный кран. Машину опробовали, Игорь показал Евдокии Андреевне как ей пользоваться.

— Все равно сразу не запомню, буду действовать по инструкции.

— Мы с Игорем собирались еще сходить на море, кинуть по монетке, чтобы обязательно вернуться, — посмотрев на часы, предупредила Лена.

— Утром с причала монетки кинем. Сейчас поедем, искупаемся в последний раз за Золотым пляжем. Где в позапрошлый раз были.

Южная ночь наступила мгновенно, не как в Питере. Медленно опускались на землю сумерки, и вдруг сразу потемнело. Место нашли не сразу. Игорь опять подъехал к самой воде, помог Елене выйти из машины. Она предложила не мочить купальники и купаться без ничего.

— Купался когда-нибудь голяком?

— Ночью как-то на рыбалке, не хотел мочить трусов. Особого кайфа не помню.

— Ничего не понимаешь! Неповторимое блаженство купаться без ничего в теплой морской воде. Ощущаешь свое тело свободным, не стесненным одеждой, наслаждаешься полным слиянием с природой.

— Как хочешь.

— Смотреть не будешь?

— Нельзя? Вчера в ванной у Дороховых не стеснялась. Там было светло.

— Бессовестный!

Оставив Лену решать, Игорь быстро разделся, скинул плавки и бросился в воду. Лена разделась в машине и бегом побежала к морю. Подплыла к Игорю и встала на дно. Воды было по грудь. Он тоже встал и поднял ее на руки, раскачал и собрался бросить, она взмолилась.

— Не надо! Не хочу волосы мочить!

Он поставил ее на ноги, и они поплыли. Долго плавали в теплой воде, играли в догонялки, топили друг друга. Как ни хотела Лена оставить волосы сухими, они намокли. В завершение Игорь на руках принес её к машине. Лена вырвалась, встала на ноги.

— Зачем мочить сидения, тем более без чехлов. — Достала полотенце, принялась вытираться, конец протянула ему. — Вытирайся, второго нет.

Игорь помешал ей одеться. Поднял на руки и опустил на заднее сидение.

— Сегодня не поссоримся?

— Ненасытный!

Чувствовала, что хочет его сейчас, сию секунду и не сопротивлялась. Игорь опустил передние сиденья и переложил Елену. Занявшись любовью, они согрелись. Ей хотелось его еще и еще. Когда одевалась, заметила.

— Американцы прагматичны. Используют автомобиль во всех случаях жизни. Смотрят кино из автомобиля, живут в нём, занимаются любовью. Многое из американского образа жизни есть смысл перенять.

— А в прошлый раз "насмотрелся голливудских фильмов".

— Был день, и я не готова. А вчера в Коктебеле насмотрелась!

— И самой захотелось.

— Не будь вульгарен. Не люблю.

— Извини, — он поцеловал ее. — Давай собираться. Поставим машину, сходим на причал и кинем монетки.

— Бросим здесь! В память последнего вечера. У причала мальчишки ловят рыбу, ныряют, вытащат наши монетки.

Игорь порылся в портмоне и достал несколько монеток, протянул Лене.

— Ой, надо свои, а у меня ничего.

— Кинешь наши общие.

С места, где они стояли, открывалась далекая панорама ночных огней Феодосии. Луна еще не взошла, темный силуэт далекой горной гряды, у основания, разрезал ожерелье огоньков набережной и светящихся окон городских зданий.

— Спасибо, что привез! Когда бы еще увидела такую красотищу.

— Тебе спасибо. — Кинув по монетке, они поехали домой. Мама встретила их с мокрым халатом в руках.

— Посмотри, как выжимает, почти сухое. — Евдокия Андреевна, счастливая новым приобретением, как ребенок радовалась стиралка. Пока Игорь с дочерью ездили на море, она успела провести одну стирку и загрузила машину вторично. Игорь заглянул в ванную. Машина тихо, еле слышно ровно работала. Позвал Лену посмотреть и послушать. Евдокия Андреевна натянула в гостиной веревку и развешивала первую партию белья.

***

В аэропорту Франкфурта Эрвина и Курта Вакера ждали несколько газетных репортеров и корреспонденты частного телеканала "VOX". Едва путешественники спустились с трапа самолета, засверкали вспышки фотокамер, к ним потянулись микрофоны.

— Как вам удалось сообщить домой, что вас похитили?

— Кто заплатил выкуп?

Курт, приукрасив, рассказал, как расправился на узкой лестнице с одним из похитителей и сбежал.

Эрвину вспомнить было нечего. Когда Курт стукнул своего стража, тот покатился по лестнице и так толкнул Эрвина, что он очнулся в госпитале и ничего не помнил.

— Расскажи корреспондентам, как тебя едва не задушил в госпитале русский фанатик.

Эрвин помнил смутно, и опять рассказывать пришлось Курту.

— Захожу в палату к дяде, и что вижу! Ужас! Русский старик держит дядю за горло и ругается самыми крепкими русскими ругательствами.

— Фашист! От тебя не отходят врачи, а мне, русскому солдату, лекарства не дают! Я схватил старикашку, швырнул на пол, он продолжал ругаться. Не появись я в ту минуту, дяде конец. Прибежали врачи, медсестры.