Виталий Мелентьев - Искатель. 1973. Выпуск №6

— Новых, модных товаров вначале всегда будет не хватать. Но потом они остаются в избытке. А вы как делаете? Выбросите партию, остальное придержите, чтобы искусственно помочь кому-то выполнить план. Считаю, что базы вроде той, которой я занимался, должны быть полупустыми в конце каждого дня.

Если же на них скапливается товар — нужно бить тревогу: начинается перепроизводство. Вы поступаете как раз наоборот.

— Разбивает вас Грошев. Разбивает…

— Не думаю. У нас своя специфика работы…

— Конечно! Мы, простые смертные, в ней не разбираемся.

— Не всегда… Но и в данном случае, например, такой подозрительный человек, как Камынин, опять… вышел…

— Сухим из воды? — с усмешкой подсказал Николай.

— Больше — чуть не героем! — Руководитель торга то ли не уловил, то ли пренебрег иронией следователя. — А ведь эта спекулянтка даже на суде утверждала, что она имела с ним дело и получала от него краденый трикотаж.

Ивонин и Грошев быстро переглянулись.

— Ну, как говорит сегодня товарищ Грошев, во-первых, ее показания полностью опровергнуты ее же сообщниками и материалами дела. А во-вторых, мне так и непонятно, почему вы продолжаете подозревать Камынина?

— Послушайте, но ведь не бывает же таких совпадений — все говорят, что он причастен к грязным делишкам, а он везде выходит сухим из воды.

— Что ж… У вас есть специфика работы, и у нас тоже она имеется, — миролюбиво сказал Ивонин. — Она заключается, в частности, в том, что мы не верим разговорам, а только фактам. И проверяем их со всей тщательностью. В данном случае я совершенно убежден, что Камынин — честнейший человек, и искренне удивляюсь, почему вы не опираетесь на него…

— Ну, знаете…

— А как вы думаете, Грошев? — не замечая возмущения собеседника, спросил Ивонин.

— Если честно, то Камынин вызывал у меня, так сказать, только отрицательные эмоции. А сейчас… Сейчас могу за него поручиться. И я тоже не понимаю, почему вы его так боитесь.

— Ну вот и вы тоже… — развел руками руководитель торга. — Но каким образом я могу на него опереться?

— Не знаю. Как говорится, вам с горы видней, — протянул Грошев. — Но вот на что я обратил внимание. Иногда, знаете ли, девушки требуют цветов. Точнее — они-то не требуют, а самому приятно подарить цветы. Так вот, я не помню случая, чтобы я мог купить цветы любимой девушке в магазине. Все там есть — кактусы, хризантемы в горшках, заведующие и кассирши, а вот обыкновенные живые, сиюминутные, что ли, цветы покупаю на базарчиках. Знаете, таких — возле кино, на рынке, у перехода… Там, где много людей. Ими торгуют сотни людей. Вам никогда не казалось, что это прежде всего растрачивание людского труда — сотни людей, торгующих цветами?

— Я не совсем понимаю…

— Очень просто. Вместо того чтобы торговать, терять время, они могли бы только выращивать и попросту сдавать в магазины. На комиссию, что ли. Так, как это делал Камынин, сдавая свои цветы на комиссию, в сущности, спекулянтке. А когда я занимался его делом, то попросту диву давался, сколько людей увлечены цветоводством, сколько сил и энергии они тратят на добывание луковиц, семян и всякого прочего. Поставьте такого же Камынина заведующим комиссионным цветочным магазином, и через полгода он откроет десяток филиалов, сорганизует сотни цветоводов, и все станет на свои места. Потому что такие, как Камынин, не только не украдут, а скорее всего свое доложат, лишь бы двигалось их любимое дело. И появятся настоящие магазины-салоны, магазины-клубы. В них можно будет и купить, и поговорить, и обменяться… как это — посадочным? селекционным? — материалом. Ну, одним словом, всякими там луковицами и семенами. И связь установить с соседним городом. Сотни, а может быть, и тысячи людей оторвутся от ненужной им торговли, а тысячи и десятки тысяч получат цветы от настоящей торговли.

— Именно это, Грошев, я и доказываю нашему гостю. А он боится, а вдруг будут воровать? А вдруг начнут спекулировать? Ну а вдруг не начнут? А вдруг Камынин не даст? Он человек тертый и — как показала жизнь — крепкий. Ему верить можно.

— Не знаю… Не знаю, — недоверчиво качал головой руководитель торга. — Надо посоветоваться… Продумать…

— Наша докладная записка есть в горкоме партии. Вы о ней знаете?

— Да. Знакомился… Хлопотно все это… Очень хлопотно…

— Ну, это вы рассудите на досуге, в рабочем порядке, что ли. А сейчас такое дело: и меня, и Грошева в только что закончившемся деле волнует вопрос о сторожах. Как вы думаете охранять свои базы и магазины? Увеличивать количество сторожей или, наоборот, сокращать их? А на сэкономленные деньги оборудовать недоступные ворам помещения и сигнализацию?

В тот день в кабинете Ивонина побывало несколько специалистов, и Грошев задержался в нем допоздна. Но он не жалел об этом. Он узнал и еще одну сторону своей беспокойной профессии — не только раскрывать преступления, но и предотвращать их.

Мод Венделл обратила внимание на клона, когда он начал пульсировать в сливном отверстии мойки для посуды. При виде этой неприятной закупорки она попыталась пропихнуть ее в трубу, орудуя скребком для очистки дна кастрюль. Но масса не поддалась. Чертыхнувшись, Мод Венделл бросила скребок и надавила на клон пальцем.

Через легко проницаемую стенку клеточной ткани клона к ее пальцу устремился насыщенный ферментами икор… При соприкосновении с тканями человеческого тела ферменты немедленно разрушили их белковую структуру, а из образовавшихся при этом аминокислот и других веществ стали формироваться ткани клона. Палец Мод Венделл и не чувствовал никакой боли. И только спустя несколько секунд женщина поняла, что он исчез и вместо него образовалась ткань клона. Тогда она закричала и отпрянула от раковины мойки…

Ничего не подозревавший город искрился мириадами огней. С окраины, раскинувшейся вдоль озера Мичиган, на город дул тихий ночной ветерок. Ночь была ясная, и только высоко в небе плыли тонкие перистые облака, иногда затмевая звезды.

Большие города никогда по-настоящему не спят. И этот город был полон ночной суеты. Окна учреждений были ярко освещены, легковые автомобили и автобусы двигались по улицам, по тротуарам торопились прохожие. Некоторые районы города были погружены в темноту. Трудовая жизнь в фабричных корпусах, расположенных здесь, замерла до утра.

Этот ночной город выглядел как любой другой в это время суток.

Глубоко под поверхностью улиц протянулись вены, артерии и нервы города. Водопровод подает воду в каждый дом, система канализационных труб отводит отбросы и нечистоты. Телефонные кабели соединяют весь город в единое целое и его жителей с остальным миром. Электрические кабели, теплоцентрали, вышедшие из употребления трубопроводы змеятся в слоях глины, проходят сквозь твердые породы. Некоторые из них пульсируют под напором энергии, в других жизнь еле теплится, а третьи бездействуют. Все вместе они артерии, вены и нервные каналы городского организма, без которых он не может жить.