Владимир Мазур - Граница у трапа

— Юра! — услышал я чей-то дрожащий голос. — Мне надо срочно тебя видеть.

— Кто это?

— Даже не знает, с кем говорит, — не унимается Кобец.

— Это я, Юля. Срочно надо тебя увидеть. Сейчас!

— Я не могу. Я на работе, а до конца смены...

— Знаю, знаю, что на работе, поэтому и звоню. Это касается, кажется, твоей работы. Приезжай скорее в парк Ленина. Я буду на нашей скамеечке. Помнишь? Пожалуйста, приезжай. Прямо сейчас, а то мне страшно.

— А ты не хочешь приехать сюда и здесь все рассказать?

— Я боюсь. А вдруг они меня там ждут? Юра, приезжай!

Я слышал явственно всхлипывания и тут же пообещал:

— Еду!

Положил трубку. Вот те на! Что за новости? Посмотрел на Тарасова, попросил так, что он понял — стряслось что-то серьезное:

— Мне надо сейчас же уехать. Говорит, связанное с нашей работой.

— Хитрюга! — веселил сам себя Кобец.

Я с такой свирепостью показал ему кулак, что он сразу унялся.

Тарасов посмотрел на часы, согласился.

— Можешь ехать. У тебя переработок — на две недели. Если что, звони.

Я схватил фуражку и вышел. Что стряслось с Юлей? Что может быть связано с моей работой? Наташа? Морозов? Явился пьяный Кучерявый и приставал к Юле? Что же произошло?

Мы сидели на «нашей» лавочке, и Юля уже не рассказывала пятое через десятое, а отвечала на мои вопросы.

Постепенно я восстановил точную картину того, что произошло около часа назад в Наташиной квартире.

...Юля после ночной смены (Наташа ошиблась, полагая, что ее квартирантка работает на этой неделе в дневную) была в своей небольшой «темной» комнате. Ждала Наташу, не дождавшись, уснула.

Вообще-то у них сразу завязались почти родственные отношения. Наташа даже подарила ей несколько ненужных вещей — синтетическую кофточку, ношенную джинсовую юбку, кое-что из косметики. Юля не хотела брать дорогие подарки, но Наташа уверяла, что все это мелочи, что она хочет видеть Юлю красивой.

Итак, Юля спала после ночной.

Она услышала, как щелкнул замок входной двери, и проснулась. Однако встать и встретить Наташу не было сил — ночь выдалась тяжелой, не было ни минуты покоя. Сквозь забытье услышала, как в квартиру вошли двое. Наташа сразу пошла в туалет.

Морозов громко сказал:

— Наташа, сделай мне кофе!

Он начал с чем-то возиться. Потом раздался легкий стук, что-то зазвенело, и вошедшая в комнату Наташа вскрикнула:

— Что это?

— А-а, с... — прорычал Морозов, и Юля, совсем проснувшись, напрягла слух. Что-то звякнуло.

— Юра! — прошептала Наташа. — Что это у тебя?

Встать и тем самым обнаружить свое присутствие Юле мешала робость. Она не знала, как себя вести.

— Не видишь? — раздраженно спросил Морозов. — Скажи спасибо, что на проходной их не вынули. Плохо запрессовал.

В это время раздался дверной звонок.

— Кто? — вскинулся Морозов, — Кого-то ждешь? Не открывай!

Наташа пошла в переднюю, Морозов устремился за ней.

— Не открывай! — шипел он.

Юля рискнула приподняться и выглянуть из-за занавески.

На столе стояла магнитола. Рядом — вещи. Задняя крыша магнитолы была снята.

— Пусти! — так же шепотом отвечала Наташа. — Пусти! Я не хочу иметь с этим дело!

— Да не мое, не мое это! — умоляющим голосом спешил убедить Морозов. — Пришел один мерзавец перед самым выходом, заставил меня... Это его, не мое!

— И ты подсунул мне? Пусти!

Опять раздался звонок.

— Да ты уже второй раз носишь! — шипел Морозов. — Уже давно «имеешь дело»! Да, да, радость моя! Сначала в моем портфеле, сегодня — в магнитоле. Первый раз тебя твой... досматривал, потому и пропустил.

— Не ври! Не ври!

Опять позвонили.

— Кто там? — крикнула Наташа.

— А там кто? — донеслось из-за двери. — Наташенька, это я.

Юля надевала туфли и слышала, как впущенная соседка тараторила:

— Здравствуй, Наташенька, здравствуй, Юрочка! Я слышу — голоса... Наташенька, я не вовремя? Ухожу, ухожу... Наташенька, у меня маленькая просьбочка... Ты не могла бы моей Валюше привезти белого материала на платье? Она срочно собралась замуж, а такой ткани, какую она хочет, не найти... Я уж в прокат ходила...

Испуганная Юля схватилась за чемодан, но мысль о том, что ее могут застать при сборе вещей, толкнула вперед. Взяла сумочку с документами и деревянными шагами прошла мимо оцепеневших Морозова и Наташи. Ничего не подозревавшая соседка продолжала тарахтеть.

— Юля, — слабым голосом позвала, Наташа, — разве ты дома?

— Ухожу, — ответила Юля, сбегая по лестнице.

— Кто это? — очнулся Морозов. — Стой! Девушка, подождите!

Юля кубарем скатилась по лестнице и, мысленно крича свое заветное «ура», промчалась по двору, шмыгнула в парадное, оттуда — в соседний двор, на улицу...

В парке прибавилось народу. Вечерняя прохлада манила влюбленных, мамаш с детьми, спортсменов. Естественное поведение гулявших было для меня каким-то ненатуральным, вымученным. Сразу надо было решить несколько вопросов. Как быть Юле? Где ей переночевать? Где жить? Наташа и Морозов... Что в магнитоле? Монеты? Какие у меня были улики, доказательства? Рассказ Юли? Не окажусь ли я в глупейшем положении человека, который что-то слышал, ничего не видел, что-то додумал. Скажут — «версия»! «Пунктик» у Хорунжего! Еще меня беспокоило упоминание Морозова о пропущенном мной портфеле. Я вспомнил, что действительно не проверил вещи Морозова. Врал он Наташе или просто пугал? За себя не беспокоился. Но знала ли о контрабанде в портфеле Наташа?

— Спасибо, Юля. Новость, честно признаться...

— Юра, — растерянно спросила она. — Что мне теперь делать? Я не хочу и не могу туда возвращаться. Я их боюсь.

— И правильно, — согласился я, обнимая Юлю за плечи.

Я вспомнил о «чп» на судне. Кто «помог» Суханову «упасть»? Морозов не внушал мне доверия, но предположить, что этот в общем малосимпатичный мне парень, собирающийся жениться на Наташе, занимающийся перепродажей «левого» шампанского, убивает... Нет, тут что-то не так.

— Юра! — напомнила о себе Юля. — Что же мне теперь делать?

— Домой не хочешь вернуться?

Юля напряглась, сняла руку с плеч.

Я вздохнул. Еще одна проблема. Я был поставлен в затруднительное положение. Морозов мог, в случае чего, соврать, что купил меня за ящик красок, поэтому я и пропустил золото в портфеле. Может, поговорить с ним, убедить явиться с повинной? Нет, этого он не сделает. С границей шутки плохи — за контрабанду полагается от трех до десяти. С полной конфискацией.

Получалось, что я, жаждавший разоблачить шушеру, привозящую монеты, внезапно оказался перед альтернативой — промолчать или...

— Юра!

— Сейчас, сейчас. Мыслишка появилась. Идем!

Я отвел Юлю к тетке. Представив Юлю подругой моего знакомого, в два счета уговорил сдать комнату на месяц, уплатил деньги вперед и, оставив тетку опекать квартирантку, ушел.