Виктор Смирнов - Приключения-1966

Рыба была крупная. Скорее всего линь килограмма на два, но мог быть и судак, знатная добыча. Браконьерствовал свой, знакомый, при виде которого у Валерия отхлынула кровь с лица. Он узнал Харитона Лутака. Забыв о выстреле, почему-то обеспокоившем его, Валерий устремился вперед.

Расстояние между лодками быстро сокращалось, и по некоторым признакам Валерий понял, что Харитон увидел его, хотя и не показывал виду. Он даже затянул песенку о космонавтах, которым осталось до старта четырнадцать минут. Но тут на Валеркином пути оказалась тесная группа осин. Они росли на западном выступе Скакуна — одного из крупнейших островов, сейчас затопленного, и нужно было обогнуть его. На две-три минуты Валерий потерял из виду браконьера — только слышно было, как тот напевает о космонавтах. А когда опять показался веселый певец, то в руках он держал уже не гарпун, а обыкновеннейшую удочку и на воде покачивался самодельный поплавок из пробки и гусиного перышка. Теперь и юный Лутак не скрывал, что видит Валерия, и как ни в чем ни бывало закричал:

— Салют, кэптен! Какими ветрами?

Такой наглый тип!

— Ну-ка, давай сюда гарпун! — приказал Валерий и направил челнок по прямой, будто собирался идти на таран.

— Псих! — закричал Харитон, вовремя оттолкнув рукой черный нос Валеркиной лодки. — Искупаться захотел?

— Я все видел, слышишь? — негромко, с достоинством сказал Валерий, хотя кипел от злости. — Отдавай гарпун, или я тебя силой заставлю отдать.

— Ух как страшно! — насмешливо ответил Харитон, и его красивое, уже загоревшее на солнце лицо выразило полнейшее пренебрежение к угрозе противника. — Мне так страшно, — повторил он, — что я весь трясусь...

Он продолжал насмехаться.

— Только я не пойму, о каком ты гарпуне болтаешь. Не об этом ли? — И он приподнял длинную жердь. — Фантастика!

Валерий пришвартовался к браконьеру и заглянул в челн.

— Хитришь? — неуверенно сказал Валерий. — Я же сам видел, как ты бил острогой рыбу.

— А где же рыба?

Рыбы тоже не было. «Неужели Харя все выбросил за борт, пока я огибал мысок Скакуна?» — подумал Валерий. И его утешала лишь мысль, что Харитон все же испугался, хоть и перехитрил его.

— Гад ты, вот кто! — сказал Валерий. — Подлый человек.

— А ты легавый Бондаренки. Все вынюхиваешь? Боишься, рыбы в реке не хватит тебе и твоему батьке?

— Ты моего батьку не трожь! — предупредил Валерий.

Ничего не ответив — знал, с кем имеет дело, — Харитон отвернулся и стал наблюдать за поплавком. А Валерий внимательно окинул взглядом поверхность реки вокруг Харитошиного челна, как будто надеялся увидеть на дне гарпун и кукан с рыбой. Но место было глубокое, возможно, Харитон вообще не здесь стоил, когда Валерий увидел его первый раз, и не тут выбросил гарпун и кукан.

Ай да Харя! Валерке и в голову не пришло, что невинный поплавок качается над браконьерской добычей, спущенной ловким парнем под воду за те считанные минуты, пока его противник обходил выступ Скакуна.

Повернув челн двумя взмахами на сто восемьдесят градусов, Валерий возвратился к Скакуну, чтобы продолжать зарисовки.

Валерий вытянул челн на берег и перевернул под деревьями вверх дном. Подхватив сумку, он уже собирался оставить артельный стан, когда увидел старшего Лутака.

— Валерий, — окликнул тот, — ты случаем не видел моего парня? Как ушел в школу, так только его и видели! Уж не случилось ли чего...

Григорий Каленикович стоял перед Валеркой, опираясь на палку, а маленькие глазки на широком лице остро уставились в лицо юноши.

— Браконьерствует ваш Харитон, ничего с ним не случилось, — ответил Валерий.

— Все злобствуешь... — вздохнул Григорий Каленикович. — Мой Харитоша смирней овцы божьей, все знают, и напрасно ты, парень, лаешься...

— Вот-вот, совсем овечка! — иронически подтвердил Валерий. — Только с острогой на икроносную рыбу ходит, божья тварь...

Лутак покачал головой.

— И откудова только у вас, Франчуков, столько черной злости? Все мало вам, все боитесь, что люди сытыми будут...

«Ну что с ним говорить, с этим баптистом!» — подумал Валерий. А Григорий Каленикович и не ждал ответа. Повернулся и зашагал к гаражу, возле которого свертывал цигарку Клим Штанько.

— Шо это вы кульгаете, Григорий Калепикович? — донесся насмешливый вопрос Штанько. И ответ Харитошиного отца:

— Поверишь, Климушка, третий день с постели не встаю, как собака с перебитыми ногами. Радикулит в гроб загонит, помилуй бог...

Дома никого не было, ни матери, у которой сегодня вечерние уроки, ни отца, и Валерий даже обрадовался этому: никто не помешает завалиться на диван со свежим номером журнала «Юность». Но в этот день он читал рассеянно, в голову все лезли события прошедшего дня, и снова его охватило непонятное беспокойство, когда он вспомнил об услышанном выстреле. Где это, интересно, стреляли? Скорее всего выстрел донесся из заповедника, рощицы которого зелеными островками разбросаны по степи среди бесчисленных озер. И тут Валерий вспомнил, что именно сегодня ночью отец с Бондаренко собирался в засаду.

Когда возвратилась мать, Валерий уже сидел за учебниками. Она сразу спросила, не приходил ли отец, и видно было, что его отсутствие удивило ее и обеспокоило.

— Что это он так задержался?

Можно было поделиться с ней своими догадками, но Валерий воздержался. Это ведь была чужая тайна, и он не хотел открывать ее. Но шли часы, уже был поздний вечер, а отец все не возвращался, и Валерий, взволнованный не меньше матери, решительно поднялся.

— Схожу к Бондаренко, — сказал он. — Может, отец у него.

— Сходи, сынок, — согласилась мать, — только скорей возвращайся.

В эту минуту из сеней послышался шум открываемой двери.

— Наконец-то! — обрадовалась мать.

Но в комнату вошел Бондаренко.

— Добрый вечер. А где ж хозяин? — спросил инспектор.

Бондаренко ждал отца с семи вечера и вот не выдержал и пришел.

Мать обессиленно опустилась на стул.

— С рыбаками поговорю, — сказал Бондаренко. — Только особенно и волноваться незачем. Егор Павлович не тот человек, с которым может случиться худое...

Однако Валерий видел, что Бондаренко и сам очень озабочен.

— Вы оставайтесь дома, — предложил Бондаренко, — а мы с Валеркой пойдем к рыбакам. Только, Евгения Васильевна, голубушка, без паники. Рыбак задержался на реке — невидаль какая...

Однако ни в ту ночь, ни в последующие дни отец не возвратился.

Недели две рыбаки искали отца по всей реке до самого устья, но безуспешно. Не была обнаружена и моторная лодка Егора Павловича. Будто ко дну пошла вместе с хозяином.

Из города приехал следователь. Это был совсем еще молодой человек, лет двадцати пяти, с коротко остриженной светлой головой. Недели две он прожил в селе, говорил со многими рыбаками, односельчанами Егора Павловича, интересовался, с кем тот дружил и с кем враждовал. С людьми он говорил как-то уж слишком обыденно, будто со старыми знакомыми, которых давненько не видел, а вот сейчас встретил и душевно рад этому. И поэтому, возможно, не было заметно, что Виктор Емельянович, как звали следователя, интересуется жизнью села и жителей его с какой-то специальной целью, а не из простого человеческого любопытства.