Евгений Войскунский - Искатель. 1975. Выпуск №2

— Нет. Она никому не причинит вреда. Она добрая.

— ОНА СКАЗАЛА, ЧТО УМРЕТ, НО НЕ ОТДАСТ ТЕБЯ. ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?

— Это значит, что она не захочет жить, если меня увезут на Эйр. Она меня любит.

— А ТЫ?

— Что я? Лучше и мне умереть, чем расстаться с ней. Мы с ней не можем расстаться. Мы не можем жить порознь.

Связь опять прервалась. Но Ур продолжал стоять не шевелясь, не оборачиваясь к Нонне. Он чувствовал на себе ее тревожный взгляд. Слышал, как Валерий шептал ей что-то успокоительное… Вызов!

— В КОРАБЛЕ РОЖДЕННЫЙ, СООБЩАЮ ТЕБЕ РЕШЕНИЕ ОБЩЕГО МНЕНИЯ. МЫ НЕ ХОТИМ ВАШЕЙ СМЕРТИ. И ХОТЯ ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ ОСТАТЬСЯ НА МАЛОРАЗВИТОЙ ПЛАНЕТЕ НАМ НЕ ВПОЛНЕ ПОНЯТНО, ТЕБЕ РАЗРЕШЕНО НЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ НА ЭЙР.

— Спасибо, Учитель! Спасибо всем, всем…

— ТЫ БУДЕШЬ ВЫКЛЮЧЕН ИЗ ОБЩЕГО РАЗУМА. БУДЬ ОСТОРОЖЕН. СКАЖИ ЖИТЕЛЯМ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, ЧТО КРУПНЫЕ ВЫБРОСЫ ЭНЕРГИИ В КОРОТКОЕ ВРЕМЯ НЕ БЫВАЮТ ПОЛЕЗНЫМИ. ОНИ МОГУТ ВЫЗВАТЬ ТРЕВОГУ В ЦИВИЛИЗОВАННЫХ МИРАХ. ПУСТЬ ЖИТЕЛИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ БУДУТ ОСТОРОЖНЫ С ЭНЕРГИЕЙ.

Связь выключилась. На этот раз, как видно, навсегда… Ур вдруг почувствовал, что ноги перестали его держать. Он сел и несколько секунд дышал, широко разевая рот.

— Ну что? — услышал он шепот Нонны. — Они не отпускают?..

Он повернул к ней голову и медленно, трудно улыбнулся.

— Отпустили?! — ее глаза просияли.

Ур кивнул.

Потом он ушел во тьму кабины, его силуэт трижды пересек светлое пятно звездного неба. Слабо гудели странные голоса. Ур прощался с экипажем звездолета.

Потом они втроем вернулись по кольцевому коридору, через шлюз, в свою лодку. Он усадил Нонну и Валерия в кресла в соседнем отсеке — тут только Валерий вспомнил, что это были кресла Шама и его жены, Каа. Сам Ур уселся в пилотское кресло перед пультом. Снаружи зашипело, донесся короткий стук: звездолет разверз свое чрево, чтобы выпустить лодку. Перегрузка нарастала, но теперь было легче ее переносить.

— Блокнот-то у Ура отобрали, — сказал Валерий. Он испытывал неудержимую потребность говорить. — И лодочку после посадки заберут обратно. И будет наш Ур как все люди…

Нонна молчала. Она лежала в кресле, закрыв глаза. Но Валерию почудилась слабая улыбка на ее измученном лице.

— Ну что ж, — сказал Валерий, — все хорошо, что хорошо кончается, как говорили в древнем Шумере.

Участковый инспектор, старший лейтенант Шухов, выходит в тайгу: один из охотников сообщил, что на дальнем участке таежного промхоза появлялся дым от костров. Охота в том месте запрещена; поблизости же от запретного участка мог находиться лишь один из охотников — Антон Комолов. Шухову предстоит выяснить, не появился ли в тайге браконьер, промышляющий панты…

Инспектор не вернулся из тайги в назначенный срок. На поиски его отправились друг Шухова, егерь Федор Зимогоров, и жена инспектора, Степанида Кондратьевна, учительница поселковой школы.

Об этом рассказывается в первых главах повести Н. Коротеева «Крыло тайфуна».

За долгое время пути Федору надоела река, плывущие мимо берега, и он был слишком обеспокоен судьбой Семена Васильевича, чтобы замечать красоту окружающего его таежного мира. «Да, все хорошо, кабы не злополучная задержка Семена Васильевича, — думал Федор. Хотя были они погодками, егерь называл инспектора по имени-отчеству. Однако по-дружески, на «ты». — Куда старший лейтенант мог запропаститься? Что за тайные значки на его карте? Почему он интересовался Комоловым? Стеша толком не знает».

И хотя Федор противился Стешиному выходу в тайгу и понимал — решиться на такое могла только горожанка, — в душе он был рад за Семена, которого так любят.

Стеша сидела на средней скамье длинной лодки егеря, на которой при надобности и груз солидный можно было перевезти, и едва не копну сена. Вспомнив нечаянно, что Семен называл скамьи в лодках по-морски «банками», Степанида Кондратьевна едва удержалась от слез. Зажав ладони между коленями, Стеша томилась вынужденным бездействием. Ей казалось, что если бы они шли, а не плыли, то ее состояние, настроение было бы другим. Она тогда как-то физически ощущала бы приближение к разгадке происшедшего с Семеном и Комоловым. Стеша убедила себя, что между ними возникла какая-то неразрывная связь. Не по прихоти же Семен спрашивал ее об Антоне. Для себя Стеша не признавала Антона любимчиком, как говорится, но ответственность и за поведение Комолова не давала ей покоя. Пусть в рассуждениях с мужем она кокетничала, говоря о своей профессии, но, коли дошло до дела, Стеша не могла исключить и собственной вины. И ждать развязки дома совесть не позволяла.

После размолвки с Зимогоровым еще на кордоне Стеша без нужды не заговаривала с егерем. Федор, в свою очередь, тоже не навязывался в собеседники. За двое суток с короткими ночлегами они около двухсот километров прошли против течения. Идти по реке Федор решил в последний момент, рассудив, что повторять путь Семена Васильевича посуху да еще пешком бессмысленно. Надо как можно скорее выйти к Хребтовой, к Комолову, мимо которого инспектор не пройдет, раз спрашивал о нем. А к Антону можно было добраться и минуя участки охотников-удэгейцев.

Против приподнятого над водой носа моторки маячила слепящая, искристая полоска солнечных бликов. Она словно преследовала лодку. Глаза егеря устали и слезились. Он натянул фуражку до бровей, но и это плохо помогало.

Вскоре моторка пошла мимо отвесных скал-щек. Федор немного отдохнул от слепящего надоедливого света в сумрачной прохладной тени. Егерь нетерпеливо ждал последнего поворота, выжал из мотора все, что тот мог дать, выкатился на приволье плеса с широким разворотом и увидел вдали, среди поймы, рыжий скалистый мыс, крохотную избушку-заимку около его вершины. Вся эта яркая картина четко вырисовывалась на фоне огромной иссиня-аспидной тучи, которая по-медвежьи вздыбилась над дальними вершинами гор.

Очень слабая надежда Федора, что Семен Васильевич, может быть, окажется здесь, на заимке, растаяла. Никто из избушки не вышел на косогор, хотя Федору показалось, будто кто-то понаблюдал за ними и исчез.

Едва лодка подошла к мысу и ткнулась носом в песок, Стеша выпрыгнула на берег и пошла по чуть приметной тропке вверх, к заимке.

«Не-ет, далеко тебе, Стеша, до таежницы, хоть ты и жена Семена Васильевича», — ухмыльнулся Федор, глядя ей вслед.

Егерь долго оставался около лодки. На узкой полосе песка под скалой егерь заметил следы охотничьих олоч. Все-таки кто-то и впрямь спускался к реке за водой. По ровному шагу, по манере ясно было, что чувствовал человек здесь себя покойно, действовал не торопясь, не суетливо. Судя по резкой вмятине у носка, был он молод, шагал широко, чуточку с вывертом внутрь. Так ходят люди, недавно надевшие таежную обувь без каблуков.