Евгений Войскунский - Искатель. 1975. Выпуск №2

— Боишься? — спросил егерь, едва стих раскат.

— Нет. Только в доме не люблю быть…

— Сбоку от двери навес. Идем.

Они вышли и стали под козырек из корья, настеленный рядом с дверью.

Снова ударил дальний гром. Забухал в облаках. И вдруг раскат звонко разорвался в высоком ярко-белом облаке над их головами.

Гроза, видимо, долго собиралась за горами. Там она набиралась сил, пока ветер не нажал на нее с такой силой, что она перевалилась через хребет. От заимки было видно, как на отрогах свирепствовал ураган. Их мгновенно затянула пылевая волна, которая стремительно скатилась в долину. Скопище туч затягивало небо клином. Оголовье походило на летящего дракона, а днище, темно-фиолетовое, перевивающееся, туловище, многочленистое, опершееся на вершины. Потом тяжелое скопище точно вознеслось над горами и полетело над землей. Вспышки молний метались почти беспрерывно, зловеще-багровые, угрюмые.

За пылевой бурей следовала бледная по сравнению с тучей стена дождя.

— Это крыло тайфуна… — прошептал Федор.

Около заимки все еще держалась глухая деревянная тишь; не дрема, а недвижность, подобная отрешенности.

— Крыло… — шепотом отозвалась Стеша. — Что ж там, в тайге, творится?

Федор промолчал, да жена инспектора и не ожидала ответа.

Теперь на широком сизом речном плесе ветер обозначился тяжелыми пятнами ряби. Они растекались, судорожно подергивались под порывами, вспыхнули пенными барашками.

А по долине, обрывавшейся мысом, уже несся пылевой вал. Он выглядел очень светлым, словно пронизанным солнцем, желто-рыжим. Перед ним метались клубки сухой травы, ветви, а выше кувыркались обезумевшие птахи. Они искрами мелькали на мрачном занавесе ливневой стены…

— Не нравится мне эта кутерьма… — пробормотал Федор и переступил с ноги на ногу. — Ей-ей, не нравится.

— Обойдется… — Опершись плечом на поленницу, Стеша глядела на катящуюся на них волну шквала с любопытством и без страха.

— Бежим! — Федор схватил ее за рукав.

— Зачем?

— Разнесет все вихрь! Избушку разметает! Под откос, к реке. Бежим. — И, не дожидаясь, пока Стеша последует за ним, Федор потянул ее.

— А вещи, мотор?

— Поздно! Скорей, скорей!

У спуска егерь хотел пропустить Стешу вперед, но она замешкалась. Тогда, не слушая ее причитания, Федор потащил Стешу за собой вниз по извилистой тропинке. Они не сделали и десяти шагов, когда слабое колыхание ветра коснулось лица Федора. Он рванул Стешу за руку с такой силой, что она, словно в танце, повернулась вокруг себя и, миновав егеря, уперлась в травянистый выступ у очередного поворота тропинки.

— Дальше не успеем! Держись! — крикнул Федор. И тут на них повалились трава и ветви, и тугая, плотная волна вихря обрушилась сверху. Стеша сжалась в комок и уткнулась в грудь Федору, ухватилась руками за его плечи, словно он был камнем, который не сдвинет ничто.

Новый свирепый порыв прошел верхом. Напор его оказался столь стремительным, что вся пыль, и сушняк, и бревнышки, и корья с крыши избенки перелетели дальше, прямо в реку. Дикий храп и стенанье раздались вверху.

Рядом упало скатившееся бревно. Федор поднял карабин, чтобы хоть как-нибудь защититься от деревянной ветоши, из которой была собрана хлипкая избушка.

Сверху посыпались и покатились дрова из разметанной поленницы. Они били Федора по спине и по голове, а он думал лишь об одном: как бы понадежнее прикрыть Стешу, которая притулилась к нему и изредка вздрагивала, когда удар бывал особенно силен. Наконец вой вихря стих. Федор, поднатужившись, скинул навалившиеся на них дрова:

— Бежим к лодке!

И, но выпуская Стешиного рукава, егерь снова потянул ее вниз. Стеша беспрекословно последовала за Федором.

Кругом стояла странная тишь. А в нескольких сотнях метров от них, над рекой, крутился пыльный смерч. Он был высок и плотен, а вода под ним словно кипела. У берега в грязной пене плавали бревна и сучья, поленья и закрученная в клубки сухая трава. Все это Стеша отметила мельком, потому что вдруг, без обычных первых щелкающих капель, в блеклом свете сумеречного дня с неба низвергся водопад, словно вверху обрушилась плотина. Впечатление усилилось оттого, что удар ливня пришелся в такт громовому раскату.

Струи воды, тут же хлынувшей с яра, едва не сбили Стешу с ног. Она, наверное, упала бы, если бы сильная рука Федора не поддержала ее. Около лодки они оказались уже по колено в вязкой селевой грязи.

Федор понимал всю бессмысленность своей попытки спрятаться от этого потопа под лодкой, но и стоять под водой было того бессмысленней. Они подлезли под перевернутую лодку. Федор приподнял посудину на плечах и приткнул носом в береговой выступ.

— Дышать тут можно! — Егерь перекричал ливневый грохот. Стеша кивнула. Потом она отерла ладонями лицо, размазав по нему грязь, и покрутила головой, как делают при внезапном пробуждении.

— Что ж это, Федор?

— Крыло тайфуна.

— Сесть бы… Ноги не держат.

— Некуда!

Она закивала и обхватила руками плечи. Знобило, потому что одежда промокла до нитки.

— Терпи… — бросил Федор.

— Что?

— Терпи, говорю!

— Терплю…

Водопад с неба то вроде бы слабел, то опять припускал с новой силой. Грязь лилась под ноги нескончаемым потоком, словно ливень старался смыть мыс до основания.

— Долго еще? — спросила Стеша.

Федор пожал плечами:

— Как перестанет, так и хватит.

— Скорее бы…

Подмытая каменная глыба рядом с лодкой неожиданно стала ползти в реку.

— Проваливаемся! — не поняв, в чем дело, закричала учительница.

— Стой! Стой! — заорал на нее Федор. — Стороной камень пройдет!

Стеша замерла, прижала руки к груди и что-то лепетала невнятное. Ей из-под края лодки было видно, как седой от брызг камень постепенно уходил вглубь, пока не пропал в мутной коловерти. Точно сделав задуманное, ливень стал стихать и вскоре прекратился.

Выбравшись из-под лодки, Стеша не узнала окрестных мест и реку. Грязная бурливая вода поднималась на глазах. По ней скользили сломанные деревья и сушняк, будто гроза угробила целую флотилию парусников.

— Наверх, наверх! — торопил Федор. — Карабкайся быстрее.

— Не сумею.

— Тогда за мной бреди.

Над ними спешили иссякшие светлые тучи. Было холодно, промозгло, будто в леднике. Оскальзываясь и чертыхаясь, Стеша старалась не отставать от егеря.

— Как в кино показывают… после бомбежки, — промолвила Стеша, когда они поднялись к разваленной вихрем избушке.

— Похоже, наверное, — ответил Федор. — Тут до моей хибара из корья стояла. Лет двадцать, однако, и ничего. А вот поди ж… и хоромину в минуту развалило.

— Сам говоришь — крыло тайфуна.

— Подвезло тебе, Степанида Кондратьевна. Угостила тебя тайга горячим аж до слез.