Сборник - Приключения-76

— Нет, — следователь пожал плечами и слегка снисходительно объяснил: — Это вообще не был допрос. Я придал нашей с ней встрече характер непринужденного разговора. Но сформулировал свои вопросы очень точно. Завтра встретимся снова, и я запротоколирую ее показания.

— Завтра она откажется от всего, что говорила сегодня, — настаивал Кудрявин.

— Приходите завтра на допрос Гапичевой. И вы убедитесь, что вы не правы.

... — Я действительно знаю Лихарева Олега Вадимовича, — чуть монотонно говорила Гапичева на следующий день. — Была с ним в близких отношениях, но о его преступлениях мне ничего не известно. Если бы я узнала об этом, я немедленно порвала бы с Лихаревым. Я не могу по своим жизненным принципам общаться с вором...

— Как?! — воскликнул следователь. — Но ведь вчера, только вчера вы говорили обратное...

— Видимо, вы меня поняли превратно. — Гапичева ослепительно улыбнулась. — Я не могла говорить иное. Мои жизненные принципы не позволяют мне...

— Спасибо, гражданка Гапичева, — гневно прервал ее Кудрявин. — Спасибо за то, что вы так откровенно раскрыли свои подлинные принципы, истинное лицо. Для исхода дела Лихарева ваши показания не имеют особого значения. У нас достаточно объективных улик против Лихарева, да и сам он искреннее и честнее, чем вы...

— Ну, знаете!.. — оскорбленно воскликнула Гапичева.

— Да, честнее! Кражу называет кражей, а себя вором. А вы, пользуясь краденым, ломаете фальшивое благородство.

...В уютной квартире на другом конце Москвы Владимир Михайлович Шемякин тоже разговаривал с женщиной. То была Марина, первая жена Виктора Костылева.

Едва закончив институт, она уехала работать на Колыму. Там и повстречала Виктора. Недоучившийся студент педагогического института умел красиво и остроумно порассуждать на любую тему. Он показался Марине волевым, целеустремленным человеком. А главное, он был таким заботливым, нежным, любил ее до самозабвения. Они поженились, вскоре родилась дочь. Но семейное счастье оказалось недолгим.

Марина, забрав дочь, возвратилась в Москву к родителям. Костылев несколько раз появлялся у жены. Это были тяжелые дни. Виктор пьянствовал, явно тяготился семьей. И все в доме вздохнули с облегчением, когда около двух лет назад он заявил, что уходит к другой женщине. Потом из Сибири пришло известие о самоубийстве Костылева. Марина вылетела на его похороны. Этот беспутный, опустившийся вконец человек все-таки был отцом ее дочери...

Лейтенант Шемякин уже встречался с Мариной Костылевой, знал, как больно ей вспоминать о прошлом, но все же навестил ее снова.

— Извините, пожалуйста, Марина Яковлевна, но речь опять пойдет о вашем бывшем супруге, о его так называемом наследстве.

— Наследство у бродяги, — она пожала плечами, слегка улыбнулась. — Парадоксально.

— И тем не менее оно есть, — сказал Шемякин. — Во всяком случае, ходят слухи, что есть. Я не могу сказать вам всего, но нам необходимо срочно установить адрес или хотя бы фамилию женщины по имени Валентина. Той самой женщины, к которой ушел Костылев от вас. — По лицу Марины пробежала презрительная гримаса. «Она знакома с Валентиной», — понял Шемякин. — В прошлый раз вы передали мне записную книжку Костылева, которую привезли из Сибири. Мы надеялись найти в книжке адрес Валентины. Но обнаружили рядом с ее именем лишь номер телефона. Костылев, очевидно, зашифровал его. Это телефон руководителя одного крупного учреждения. Никто из сотрудников им не пользуется. Никакой Валентины там нет. А нужна она нам немедленно. — Шемякин, глядя в глаза собеседнице, продолжал доверительно: — Вот почему я пришел к вам снова. Ведь вы знаете Валентину. Бывали у нее, виделись с ней...

В настороженном взгляде Марины промелькнуло смятение. Она вспомнила о чем-то печальном и стыдном для нее. Лицо ее стало брезгливым, потом грустным.

— Откуда вы знаете? — спросила она, покусывая губу. — Впрочем, оспаривать бессмысленно. Да, я дважды видела эту женщину. Татаринцева Валентина. Отчества знать не имею чести. Работает в Москве. Живет в Кунцеве. — Марина замолкла и попросила очень тихо: — Только, ради бога, не говорите ей, что узнали от меня. Она подумает, я из мести, из ревности, из-за того, что к ней ушел... Витя. Но у меня уже все перегорело давно. А вам, чувствую, она действительно очень нужна.

— ...Спасибо, Владимир Михайлович, — тепло сказал Кудрявин, выслушав доклад Шемякина о его встрече с Костылевой. — Спасибо за инициативу в личном сыске и за ценную новость. Завтра же вместе с московскими товарищами побываем у Татаринцевой, — полковник покачал головой, задумчиво улыбнулся: — Что день грядущий нам готовит...

В одной из районных контор Мосгаза раздался телефонный звонок. Сотрудница подняла трубку, услышала женский голос:

— Пригласите, пожалуйста, Татаринцеву Валентину Григорьевну. Ах, она вышла? Очень жаль. Тогда, будьте добры, передайте ей, что звонили из почтового отделения. Пусть сегодня в четыре часа она непременно будет на работе. Мы доставим ей в контору ценную бандероль. Получили на ее имя неделю назад. И все не можем вручить.

Ровно в четыре часа к столу Татаринцевой подошел светловолосый молодой человек.

— Вы с почты? — спросила она.

— Нет, я из милиции, — вполголоса ответил Шемякин. — Вот постановление прокурора о проведении обыска в вашей квартире. Придется вам пройти со мной в машину.

Татаринцева прочитала постановление, недоумевающе пожала плечами, накинула плащ, чуть взлохматила перед зеркалом волосы. Вместе с Шемякиным они подошли к стоявшему за углом микроавтобусу. Там Татаринцеву ожидали полковник Кудрявин, оперативные работники МосУБХСС и эксперты со специальной аппаратурой.

Они приехали в отдаленный район Москвы. Полутемная лестница с щербатыми ступенями и скрипучими перилами привела на площадку третьего этажа, к двери, обитой продранной клеенкой. Едва вошли в чистую, скромно обставленную квартиру, Кудрявин обвел взглядом комнату, зорко присматриваясь к электрическим розеткам и выключателям.

— Костылев ремонтировал у вас что-либо в квартире? — спросил Кудрявин.

— Костылев ремонтировал?! — удивленно повторила Татаринцева и засмеялась. — Какой он работник по дому. Ему бы только выпить да сказки порассказать про старательскую жизнь. Один раз поменял тот черный выключатель на белый. Только и всего ремонту.

— Выключатель? — спросил Кудрявин. Снят белый выключатель. За ним, именно в том месте, где и указал Лихарев, углубление в стене. Но в тайнике пусто. Ничего, кроме пожелтелых обрывков бумаги.

Проверка специальной аппаратурой показала: других тайников и металла, скрытого в стенах, под полом, в потолочном перекрытии, в квартире Татаринцевой нет.