Сборник - Приключения-75

При этом полиция выяснила, что на всей территории древней Этрурии на «северных антикваров» систематически работает бесчисленное множество «могилокопателей», а в Чирвитери этим практически занимается в свободное от сельскохозяйственных занятий время все трудоспособное население района. Местные жители хвалились, что умеют обнаруживать места захоронений по цвету покрывающей их травы. Они знают, где находится вход и каково внутреннее расположение камер склепа. Они, так сказать, потомственные «археологи», от отца к сыну передающие свое ремесло. Еще бы, ведь подпольные раскопки в Италии ведутся по крайней мере на протяжении последних двух тысяч лет... Подлинными археологами как раз и являются эти «тайные археологи», учитывая мизерность средств, отпускаемых правительством на раскопки. Подсчитано, что в Италии из всех обнаруженных археологических ценностей 95 процентов было найдено как раз ими и лишь 5 процентов явились результатом официальных раскопок. Вот почему теперь уже никого не удивляет тот факт, что довольно часто археолог, проникая в древнее захоронение, как правило, обнаруживает, что кто-то побывал здесь уже до него — или в древности, или теперь.

В вечной игре в полицейских и воров, как правило, чаще выигрывают воры, нежели полицейские, — иначе вряд ли существовала бы преступность. Этому закону направленной случайности подвержено и ремесло «грабителей могил», о чем красноречиво свидетельствует недавний случай с известным английским археологом Джеймсом Меллаартом, ставшим знаменитым после открытия в Малой Азии самого древнего города планеты — Чатал-Уйюка, прославившего имя этого исследователя. А вся история, кстати говоря, чистейший детектив [27] Подробнее об этом см. в журнале «Техника — молодежи», 1973, № 4, статью Г. Малиничева «Нераскопанная Троя» и комментарий Г. Еремина. , началась очень уж просто и буднично.

В экспрессе Стамбул — Измир Меллаарт обратил внимание на свою спутницу, миловидную девушку, вошедшую на одной из остановок в его купе. Его привлекло не красивое лицо девушки, говорившей, как отметил профессор, с легким американским акцентом, а массивный золотой браслет на ее правой руке. Он был явно очень древним, и от него «пахло тысячелетиями». Меллаарт давно мечтал извлечь такое сокровище из земли. Так началось первое действие драмы, которую поставил очень опытный и хитроумный режиссер. Определенное место в ней отводилось и девушке, и древнему браслету — приманке, на которую должен был клюнуть маститый ученый, и самому ученому, игравшему главную роль в спектакле, который затем произошел.

Профессор привстал со своего места и представился. Девица с американским акцентом и не пыталась разыграть удивление, она хорошо знала, кто перед ней, — случайная встреча в поезде была далеко не «случайной». Видимо, с легкой руки Агаты Кристи, трасса Багдадского (Восточного) экспресса, частью которой является линия Стамбул — Измир, стала для Меллаарта началом его собственного, пережитого им детектива. Одним словом, они познакомились, и спутница сказала, что браслет — семейная реликвия, бабушкино наследство, передающееся из поколения в поколение. Еще спутница сказала, что у них дома «кое-что от бабушки» сохранилось в сундучке, подобное этому браслету. Естественно, загоревшийся от волнения Меллаарт сразу же упросил девушку, жившую в Измире, взять его с собой, чтобы посмотреть семейные реликвии.

Поезд останавливается в Измире, девица перемигивается с «таксистом», который только ее и ждал, машина долго колесит по извилистым, узким улочкам турецкого города и останавливается где-то на окраине у одноэтажного дома. Началось второе действие детектива; профессору показали сундук с драгоценностями. Осторожно перебирал он древние украшения, фигурки людей, посуду. Вот гравированное изображение парусной лодки — неведомый, праисторический тип корабля; вот массивное кольцо с двумя камнями — рубин и смарагд, а вот ритуальный сосуд с геометрическим орнаментом или ритуальный светильник в виде идола с птицами, а вот...

У Меллаарта закружилась голова — все предметы относились к неизвестной археологам мира цивилизации, причем очень древней, существовавшей не позднее III тысячелетия до новой эры. «Позвольте мне все это заснять на пленку. Вы даже не представляете, какая это ценность для мировой науки!» — «Нет, нельзя! Это запрещено... Но вы можете все это изучить на месте, зарисовать в блокнот, если пожелаете. Только никуда нельзя выходить. Таково наше единственное условие». Профессор давно уже понял, что нет здесь никакой «бабушки», а что он попал в расставленные сети какой-то очень сильной и опытной организации профессионалов грабителей сокровищ... Но чувство ученого, прикоснувшегося к волнующей тайне, оказалось сильнее осторожности и отвращения. Меллаарт согласился.

...Это было подобие домашнего ареста с тем лишь отличием, что узник мог в любую минуту покинуть свое узилище. Но его не торопили, приносили пищу, давали возможность сделать научное описание коллекции, зарисовать находки. Однако очень неохотно отвечали на вопросы. Но Меллаарт уже о многом догадался сам — так знаток по голосу определяет редкую породу птицы, даже если он ее не видел никогда. Все вещи были взяты из какого-то неизвестного могильника, в котором были погребены правитель и его жена, включая и любимую собаку царской четы. Кроме того, речь шла о развитой земледельческой державе, о городах с ремесленниками и купцами, со сложившейся культурной и исторической традицией — каким совершенством обладали произведения древних мастеров! Но где место этой культуры на исторической карте мира? Это не греки, не египтяне, не хетты, хотя есть и сходные черты... «И впрямь нераскопанная Троя! — с восторгом подумал Меллаарт. — Но где искать? В Анатолии открыта едва лишь сотая часть того, что скрывает эта древняя земля...»

Из очень тонких и осторожных расспросов ученый уяснил, что находка сделана в местности Дорак, где-то на берегу Мраморного моря. Вероятно, именно здесь существовала «нераскопанная Троя» — какое-то загадочное, весьма развитое государство, достигшее расцвета в начале III тысячелетия до новой эры, торговавшее с соседними городами Малой Азии, Египтом, Критом... Прошла неделя полудобровольного заточения Меллаарта. Ночью профессора бесцеремонно выводят на темную улицу, сажают в такси и оставляют одного. Спектакль закончен: в последний вечер с записок Меллаарта была сделана копия, с его слов зафиксированы данные о примерной стоимости таинственных сокровищ, о примерной хронологии находок...

А затем в прессе замелькали слова «провокация», «ловушка», «гангстеры», «разбазаривание исторических реликвий», «судьба сокровищ царей из Дорака» и т. п. «Режиссер» спектакля мог радоваться: таинственность всего случившегося, нервный тон прессы, оттенок криминального романа в комментариях журналистов — все это стало превосходной рекламой. Почва для соответствующей распродажи была подготовлена... А последний, заключительный акт спектакля разыгрался спустя десять лет после «открытия»: на «черном рынке» в США вдруг появились следы золотых вещей, описанных Меллаартом. Продавцы скрылись за вереницей подставных лиц, покупатели проявляли тоже известную осторожность — боясь подделки вещей из скандальной коллекции, они обратились к экспертам. «Им около 45 веков», — заключили специалисты после ряда специальных физико-химических анализов... Сделка состоялась, и сокровища уплыли в неизвестном направлении — за прошедшие годы их цена возросла примерно в десять раз. При этом оценщики ссылались на авторитет Меллаарта, у которого грабителям удалось таким криминальным путем получить экспертизу. Мсье Гобе был прав, говоря о специалистах, к услугам которых прибегают антикварные дельцы — любым способом, какой окажется удобнее.