Елена Езерская - Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

Я однажды попытался объяснить одному человеку, что думать – непросто. Глеб работал простым монтировщиком сцены в известном театре, его сбила машина, после удара он выжил и приобрел новый дар – стал домашним психологом. Говорят, что к нему за советом даже звезды ходили. С ним меня повстречал знакомый редактор и, памятуя о моих моделях мотиваций, попросил натаскать неофита на логику рассуждения и изложения – он сказал, что у парня талант и сейчас его книги могли бы пойти. Я подумал и решился на эксперимент – научил монтировщика думать. Через три месяца Глеб позвонил мне однажды глубокой ночью и горестно заскулил в трубку – оказалось, он почти перестал спать, он все время думал и у него никак не получалось контролировать этот процесс. Я посоветовал выпить снотворного. Глеб сказал, что от таблеток голова болит больше, чем от водки. Выпей, пожал я плечами. Через полгода Глеб спился и слег, он, кажется, до сих пор пребывает в одной из известных и недешевых клиник за гонорары – мой приятель-редактор «причесал» его книги, и теперь они очень в ходу.

Мы остались с Олегом друзьями. Наверное, прежде всего потому, что школьная дружба отныне уже была в прошлом и не мешала нам жить в нашем будущем. Независимость помогла избежать очень многих проблем. Я слышал не раз, как отец в сердцах говорил, что не смог отказать старинному другу и теперь не знает, куда бы сплавить никчемного аспиранта, какие слова подыскать для бездарной статьи. Однажды я тоже поддался искушению и дал рекомендацию однокурснику, который должен был заменить меня в какой-то комиссии. Лучше бы я этого не делал и – больше не делаю. Не заменяю никого и не отдаю свое. Пусть мне никто не должен, но и я не должен никому. Чистота эксперимента – достаточное условие правильных результатов.

И зачем только он позвонил! В его тоне я услышал волнение, совершенно несвойственное Олегу. Он – юрист и прагматик. И не в его привычках отвлекать меня по пустякам. А уж тем более – проявлять завидную настойчивость и почти школьное упорство. Он хотел меня удивить? Это точно ему удалось. Четыре звонка за пять дней! Представляю, как разрывался бы мой мобильный, если бы я не ввел правило оставлять его дома. Уезжая, я ничего не терял – все заранее было согласовано и рассчитано, проведены все встречи, прочитаны все лекции. Перед каждой командировкой, перед отпуском я подводил итог делам – ничего на потом, когда я вернусь. А когда я вернусь?.. Это классика шестидесятых, это наш образ мыслей, наш способ сохранить свежесть восприятия будущего, не предсказывая его. Горизонт должен быть чистым, и поэтому ничто не может помешать возвращению в новую жизнь – в мое настоящее завтра.

Все же Олег не зря так долго был связан с интригующими сюжетами громких дел и светских скандалов. Я стал нервничать, я почувствовал странный азарт и неловкость за то, что не ответил на его звонок. Я задернул все шторы, опустил жалюзи в кабинете и на лоджии. Я вдруг вспомнил, что бросил курить, а наверное, рано и зря. Мне уже не спалось. Водяная аура испарилась, и вместо неги я ощутил неприятную влажность на теле. Я достал свежее сухое полотенце и заново промокнул им всю кожу. Я был зол и какое-то время метался по комнате, чтобы сбить пожар непонятного мне возбуждения. И не смог. Я оделся и вышел из квартиры и снова вошел в нее – вернулся взять подарок для Анны Петровны и поднялся на десятый этаж.

– Проходи, чай попьем. – Она, кажется, все поняла, принимая у меня из рук коробку с кедровыми орешками в шоколаде. Иногда мне казалось, что тетя Аня всегда была старой, то есть – мудрой. Я представить не мог ее юной и пылкой влюбленной – ровный взгляд и пробор длинных, теперь уже совершенно седых волос, мягкий овал лица, как будто бесстрастный и беспристрастный тихий голос, движения мелкие, плавные, и все время казалось, будто она смотрит не на тебя, а вглубь тебя.

Анна Петровна заварила зеленый чай – не магазинный, подарочный. Отец привез такой комплект из Китая, где читал лекции в университете Харбина. Десять маленьких ювелирных коробочек, в каждой из которых – некрученые, маленькие, молодые верхние листки разных сортов зеленого чая. Чтобы понять разницу во вкусе, надо сосредоточиться на оттенках аромата – это очень тонкая процедура, требующая церемониальной погруженности в процесс приготовления и питья. Мама заваривала чайную ложку рассыпной смеси «с верхом» в большую кружку. Анна Петровна выбирала аккуратным движением несколько листиков и медленно опускала в тонкие китайские чашечки, стоявшие на фарфоровом подносе, едва не касаясь подушечками пальцев поверхности кипятка. Потом мы молча ждали двадцать минут, пока чай настоится, – я сидел за столом и крутил колесико миниатюрного блюдца от чайной пары, а она собирала на стол – у Анны Петровны всегда были вкусное печенье и восточные сласти. Я догадался: отец привез из Харбина не один подарочный комплект зеленого чая.

– Очень вкусно.

– Сереже подарили в командировке.

– Анна Петровна. – Я поставил чашечку на стол. – В следующем году мне исполнится сорок семь, а мы никогда с вами об этом не говорили.

Она отвернулась к окну.

– Почему вы терпите все это?

– Ты выбрал неверное слово. – Она посмотрела на меня с укоряющей прямотой. – Это моя жизнь. Тебя же твоя жизнь устраивает.

– Я так живу, чтобы не жить, как он.

– Значит, это не твоя жизнь.

Забавно, я никогда не рассматривал этот вопрос в таком аспекте. То есть она полагает, что все это время я живу не своей жизнью, а любыми иными не-другими жизнями. Я с удивлением взглянул на Анну Петровну – кажется, я начал понимать, почему они с отцом столько лет вместе. И почему-то вдруг разом успокоился – медленно, не отрываясь от чашечки, выпил остывший чай одним долгим глотком, поднялся из-за стола, обнял ее и вернулся к себе.

В спальне я с удобством устроился на кровати: бросил рядом с собой поверх одеяла трубку радиотелефона, подложил подушку под спину – пусть понежится и расслабится, включил телевизор – без звука, чтоб мелькало, пока буду маме звонить, и замер у засветившегося экрана, с которого на меня смотрел Олег. Адвокат Емельянов. Дорогой и успешный. Судя по тексту бегущей строки, он говорил о своей подопечной – Стелла Чернова обвиняется в убийстве мужа-бизнесмена. А еще – при невыясненных обстоятельствах, запутанное дело, сложное расследование, субъективность криминальных факторов, амнезия и неясность побудительных мотивов, если таковые были у его подзащитной. И потом – фотография Стеллы на гламурной тусовке под руку с мужем, оба кажутся такими счастливыми! И такими безнадежно красивыми.

Я не успел позвонить – раздался звонок, мама тоже смотрела «Криминальный час».