Виктор Вучетич - Искатель. 1976. Выпуск №6

Лариса немного успокоилась, почувствовала холод и воды и ветра, который тихо и неслышно тек меж скал, поежилась. После долгого, пристального и, казалось, бессмысленного глядения вдоль мелководного берега с более медленным течением она отметила одну особенность, не особенность, но радостную для себя закономерность: если отталкиваться от валунов в сторону скал на мелководье, то можно приблизительно рассчитать траекторию движения лодки в потоке — он же виден на глаз — и направлять ее от валуна к валуну, от скального обломка к скальному обломку. Она прикидывала и рассчитывала про себя движение лодки несколько раз. Наконец Лариса уверила себя: этот единственный шанс стоит испытать.

И тогда она сильно толкнула оморочку в воду наискось против течения, наметив ближайший валун, к которому ее прибьет. Опыт удался. Она начала действовать смелее, и все пошло хорошо. Лариса благополучно преодолела поворот вдоль берега со сравнительно медленным течением. Она осталась довольна собой.

Федор по-прежнему был без сознания. Но дышал он ровно, хоть и очень часто и резко, словно запыхавшись после быстрого бега.

— Ничего, Федор, ты дыши, дыши, — приговаривала Пичугина. — А то что я Сергуньке скажу?…

За поворотом грохот порога усилился. Перед новым поворотом, примерно в километре от нее, поперек реки четко обозначилась белопенная полоса еще одного перепада. Валунов и торчащих из воды камней на этом участке было совсем немного. Однако глубина и здесь оставалась незначительной. Лариса решилась на рискованный шаг. Столкнув берестянку в реку, она, чтоб продлить движение лодки наискось течения, время от времени опускалась под воду, не отпуская борта, и толкала оморочку в сторону. Маневр удался как нельзя лучше. Лариса привела хрупкую посудину к первому, очень далеко отстоящему валуну.

Так она прошла до самого перепада. И здесь Ларисе тоже очень повезло, во всяком случае на ее взгляд. Напротив многоводного отбойного берега уступ порога оказался особенно высок — больше метра. Но поток здесь тек с ленцой, толстой, но еще прозрачной занавеской. Внизу, на ровной каменной плите, выбоина была совсем незначительной. Однако пустить берестянку даже с метровой высоты вместе с Федором нечего было и думать.

Лариса решилась на отчаянный шаг Она подвела берестянку к самому порогу, где она, будучи тяжелогруженой, притормозила днищем о каменную плиту водосброса. Затем Лариса спрыгнула за перепад. Вода здесь доходила ей до колен. Нос оморочки пришелся немного выше плеча. Она стала потихоньку стаскивать лодку с Федором с каменной плиты, предварительно намотав на руку веревку, привязанную к корме. Так постепенно она перекладывала тяжесть берестянки себе на спину. И все шло хорошо, но когда она готова была неторопливо и осторожна согнуться и поставить оморочку на воду, то поскользнулась и плюхнулась лицом в реку, а груженая лодка едва не придавила ее ко дну. Лариса в кровь разодрала колени и ладони о камни. Чертыхаясь, она вылезла из-под оморочки, но дело было сделано. Они благополучно миновали второй перепад Змеиного.

Участок за ним оказался довольно прям. Но ложе в теснине меж скал особенно круто. Поток мчался по нему с таким неистовым бешенством и буруны за камнями и окатышами оказались столь высоки и пенны, что Ларису взяла оторопь.

— Не пройдем… — сказала себе, и не только не услышала своего голоса — ей подумалось, будто она и не произносила этих слов вслух, а лишь мысленно оценила обстановку.

— Не пройдем! — уже закричала она. Однако и теперь голос ее потонул в грохоте, громогласном шипении и плеске. Некоторое время она стояла в душевном смятении. Наклонилась к Федору, потрепала его по щеке, напрасно пытаясь привести его в чувство. Если бы Федор очнулся, подумалось Ларисе, то она не испытывала бы такого глубокого ощущения отрешенности и отчужденности от мира, от людей. Никогда ей еще не приходилось испытывать столь безнадежного одиночества. Мельком припомнилось ей письмо Прокла Рыжих и он сам: хмуроватый, не очень-то разговорчивый и предельно упрямый.

«А ты бы прошел здесь? — мысленно спросила она Прокла и ответила: — Ты-то, да. А вот я как? И ведь не одна… Ладно. Хватит скулить. По что пошла, то и нашла. И иди, черт тебя побери! Любой ценой выручай Федора, которого загнала в ловушку…»

Не спеша, теперь уже более опытным взглядом оглядев реку, Лариса решила: идти по-прежнему от камня к камню и собой, своим телом стопорить берестянку, чтоб та ни в коем случае не набирала скорости течения. Тогда Лариса не справилась бы с груженой лодкой, и оморочка стала бы совершенно неуправляемой, и ее наверняка разнесло бы в щепки о прибрежные скальные стенки.

«Если бы я шла одна, то наплевала бы на самолюбие, гордость там, осталась здесь, у перепада, в относительной безопасности и ждала бы помощи, — подумала Лариса. — Вертолета… Ведь догадается в конце концов Шухов ли, Бондарь ли послать на поиски вертолет. Только когда это будет? А что с Федором — я не знаю. Может, чтоб он выжил, дело в часах или в минутах! Я не могу ждать. Не могу!.. Пусть риск, пусть… Хуже того, но ждать нельзя!»

И все-таки она продолжала слепо верить в свою счастливую звезду. Ни на мгновение мысль о гибели не посетила ее, не смутила ее разума. Она считала себя будто заговоренной — по молодости, по складу характера, по вере в себя.

Она еще постояла, продрогла на холодном тягучем ветру в теснине. Оглядела поверху скалы, на которых по краям, словно любопытствующие зрители, толпились кое-где хилые березки, флаговые кедры, кряжистые корявостволые.

«Ну, хватит тянуть, — подумала Лариса. — Иди!»

В последней надежде она глянула на Федора, лежащего в берестянке. Он по-прежнему дышал очень часто, будто загнанный. И еще она очень удивлялась, что Федор до сих пор не пришел в себя. Это не предвещало ничего хорошего. Значит, человек действительно сильно пострадал, если столько времени находится без сознания.

Желая основательно подстраховаться, Лариса принайтовила веревку к корме оморочки, а второй конец намертво обвязала вокруг пояса.

«Надежнее быть не может, — сказала она себе, — теперь, что бы ни случилось, мы останемся вместе».

И пошла, выбрав направление на ближайший обломок скалы, у которого решила сделать первую остановку.

Течение все-таки сильно разогнало лодку, и, когда Лариса, словно якорь, уцепилась за обломок, ее чуть не сдернуло в поток. Однако она удержалась. Подтянула оморочку к себе и, выбрав солидный окатыш, двинулась к нему. Но с него разогнавшаяся лодка все-таки сдернула Ларису. Она нахлебалась воды, окунувшись глубоко в реку, едва откашлялась и сумела задержаться у торчащего неподалеку куска скалы.