Марианна Алферова - Хрустальный лабиринт

— Дальний — для стада. И кроме стада, там никого нет. Как и остров Волка.

— Там есть изображения, по-видимому, древние. Эгейцы на рельефах похожи на людей.

— Такие на Эгеиде есть повсюду. Когда-то мы тоже стояли на двух ногах и жили на суше. Был ли тот мир лучше или хуже, мы не знаем. Знаем одно: он невозвратим. Мы думали, что сбросили путы суши, как, впрочем, и многие другие путы, и ощутили невиданную дотоле свободу, и слились со стихией. Бурлящая жизнь под водой казалась сказочной, и мы вообразили себя ее повелителями. Однако желание возвратить прежнее одолевает эгейцев все чаще и чаще. Все дело в том, что мы не принадлежим полностью морю. Мы не смогли измениться настолько, чтобы научиться дышать водой. Мы дышим воздухом, спариваемся и размножаемся на суше. Мы разрушили прежнюю Эгеиду, чтобы приспособить ее к нашей новой жизни. Мы были уверены, что сможем обойтись без суши. Что море нас примет и взлелеет. Но мы вынуждены были вернуться. Не на сушу — на ее обломки. Эта половинчатость нас и погубит. Либо мы избираем Океан, либо сушу. Нельзя одновременно принадлежать тверди и морю. Но что выбрать? Физиология влечет нас в Океан. Но какая-то неистребимая мечта, беспочвенная — ах, это очарование старых слов — заставляет возвращаться на сушу. Лучшим было бы предоставить каждому возможность выбрать свой путь. Ведь не для всех он одинаково желанен. Кому суша, кому — море. Но неумолимость нашептывает: выбора не будет. Те, для кого притягательна суша, — умрут. Остальные уйдут в Океан и забудут, что когда-то могли выходить из него.

Профессора Рассольникова неприятно задела эта фраза: выбора нет. Сам он думал о том же совсем недавно на острове Дальнем. И вдруг сразу же (или почти сразу) услышал эту мысль в заявлении леди Эгеиды. Как будто она ее украла. Но как? Океан нашептал?

— Главная проблема — проблема выбора. Но способен ли разум вообще выбирать? В том смысле, что не способен оценить все далеко идущие последствия и потому выбирает наугад. — Его собеседница отвернулась, как будто не хотела больше разговаривать.

«Мы разрушили прежнюю Эгеиду, чтобы приспособить ее к нашей новой жизни».

— То есть, первоначально были изменения самих эгейцев, а потом уже растаяли льды, и Океан затопил большую часть суши. Так получается?

— Правивший планетой совет решил растопить ледники, чтобы уничтожить твердь. Были многие, кто не желал погружаться в море. Они бились за сушу, отстаивая ее право быть твердью, а не ругательным словом. Бились за право на этой суше пребывать. Но море победило. Эгеида превратилась в многочисленные архипелаги, разбросанные по необъятной груди теплого Океана. Эгейцы не опирались больше на твердь — они к ней прислонялись — на время. И возненавидели ее. Но и Океан не полюбили.

Разговор их прервался: молодой эгеец, с выкрашенным черной краской лицом подлетел к даме и протянул ей несколько листов серой толстой бумаги — точь-в-точь такую давали в таверне стражей.

— Все прочли, — сообщил чернолицый. — Многие хвалили. Кое-кто даже запомнил несколько строк.

— Ты тщеславен, мой друг, — отвечала леди Эгеиды. И, размахнувшись, швырнула листы в Океан.

— Когда Эгеида одумается, мы уйдем в воду. А пока — мы не желаем принадлежать ни суше, ни морю.

— Кто же вас кормит? Кто строит эти корабли? — подивился профессор.

— Неужто ты такой недогадливый? — женщина улыбнулась.

Бреген?.. Но Атлантида не успел задать свой вопрос. Здоровяк-эгеец, который час назад вытащил его из воды, подлетел, ухватил щупальцами за руки и потащил за собой. Пролетев метров двадцать, эгеец разжал щупальца, и археолог упал в воду.

К вечеру Платон вернулся из похода на остров Дальний. Защитный костюм красные рыбки ему все же прогрызли в нескольких местах. И даже прокусили кожу. Вернее, вырвали маленькие ошметки плоти.

— У меня для тебя новость! — сообщил Дерпфельд.

— Как Стато? — перебил Платон.

— Живой. Что ему сделается? Все безмозглые твари живучие.

— Почему ты называешь его безмозглым? — профессор обиделся, как будто сам был эгейцем.

— Потому что у эгейцев IQ в среднем ниже, чем у людей.

— В среднем выше… в среднем ниже… Среднее не выше и не ниже — оно всегда среднее. — Платон решил не продолжать спора, чтобы не поругаться окончательно.

Приведя себя в порядок, он отправился навестить Стато. Раненый эгеец еще не пришел в себя. Он по-прежнему лежал в камере с морской водой в спальне Атлантиды, обсыпанный золотой обойной пыльцой.

— О том, что ты побывал на острове Волка, доносить было некому, — ухмыльнулся Дерпфельд.

— Он очухается?

— Откуда мне знать! — сержант начинал злиться. — Я ему не нянька. Если хочешь, поймай еще пять зайцев, обмажь его с головы до ног. Но сначала выслушай меня!

— Ну, слушаю…

— Смотритель императорских музеев приглашает тебя в Столицу на прием к Императору.

Да, это новость так новость. Неужто слава профессора Рассольникова так велика? А вдруг и в самом деле?..

— Что ж… — познакомимся с Императором.

— Ты познакомишься, меня не пригласили, — уточнил сержант сухо. — А у тебя как успехи?

— Я нашел стену, где замурован Пергамский алтарь.

— Что это такое?

После объяснений Дерпфельд удовлетворенно кивнул: теперь он это знал. Платон рассказал об острове и о невидимой находке на дне. Стена сержанта не заинтересовала. Тогда как на дне…

— Это мог быть корабль, — предположил Дерпфельд. — Судя по твоим рассказам, он размером с баржу. Что это может быть? Корман его тоже, видимо, обнаружил. Надо заняться этим кораблем.

— Корабль? Ну да, на дне Океана должно быть немало затонувших кораблей. Что с того? Нет, я считаю, надо заняться стеной. Именно о стене Корман мог написать «Пергам».

— Неужто не понимаешь? Именно этот эгейский корабль он назвал «Джи-джиду». То есть невидимость. Ты должен это знать.

— Корабль не может стоить десять миллиардов! Размером он похож на грузовые баржи, которые эгейцы таскают за собой, а после окончания срока службы топят в море. Может, это и есть баржа? — предположил Атлантида.

— Которая почему-то стала невидимой, — съязвил Дерпфельд.

Они спорили так часа два — и все безрезультатно.

Документ 7

Островитянин 7 — центру.

(Совершенно секретно)

П. Р. посетил остров Дальний. Как удалось установить с помощью неофициальных каналов информации, археологом обнаружен спасательный шлюп. Джи-джиду находится где-то севернее Дальнего на абиссали. Объект проявляет повышенный интерес. По-прежнему помощь не прибыла. Советую привести отряд «2» в готовность. Развязка может наступить в любой момент.

Стато решил не умирать. Да и как он мог умереть, если дважды его раны заливались слизью морских зайцев, если тело его покоилось в бассейне с теплой морской водой, над головой всегда была тень, и Платон раздобыл у одного из помощников Брегена несколько пластин спрессованных водорослей само-само, которые и утопленника могут поднять со дна. И хотя воскресать может лишь Прекрасная Эгеида, а все остальные — смертные и растворятся в ее теле, чтобы другая жизнь замельтешила личинками и миллионами спор, но все же прекрасно открыть глаза и увидеть виноцветное море под прозрачным полом домус-блока. Лежать в воде, обсыпанным пудрой пыльцы с цветущих обоев и пить неспешно рыбный бульон, в который человек забыл добавить листья морского укропа.