Марианна Алферова - Хрустальный лабиринт

Помню, как-то я сказала:

— Когда я стану пилотом…

Эрп рассмеялся, не дав мне закончить фразы:

— Ты? Да я, скорее, стану президентом Лиги Миров, чем ты сядешь в кресло пилота.

Но это так, к слову. Теперь, вспоминая те дни, я понимаю, что надо было наплевать на поведение Эрпа и не замечать его стараний. Ведь это огромное счастье — попасть на такой корабль, пройти по коридору, постоять на пороге научного центра, и быть на несколько минут допущенной в рубку, чтобы пройти идентификацию и подать команду живущему где-то под трехслойной броней неистребимому мозгу корабля. Все эти годы меня порой и спасала только эта мысль: корабль помнит меня… И я когда-нибудь сяду в кресло пилота.

Что за авария приключилась с кораблем, не знаю, Но внезапно вспыхнули синие лампы тревоги, взвыли сирены, и «Елена» всем велела забраться в защитные капсулы. Кажется, был взрыв. Корабль дрожал, все в нем трещало — переборки, корпус… Стены пульсировали, как живые, будто волна за волной катилась по сверхпрочным материалам. Но они тут же восстанавливались, затягивались трещины, по шпангоутам стекали струйки катализаторной жидкости. Помню — я окаменела. Лежала в капсуле и смотрела на пульсирующие стены и капли влаги на переборках — будто пот выступал на теле корабля от запредельных усилий. Я ни о чем не думала в тот момент — не могла. Я как будто была в одном времени, а корабль — в другом. И мы относительно друг друга перемещались…

Перегрузки были страшные. Кто не успел забраться в компенсационную камеру, погиб. Но даже в камере мне казалось, что желудок ворочается в горле. Все тело сделалась неподъемным, шея одеревенела. Будто невидимая рука давила и давила все сильнее. Если бы я могла кричать, я бы визжала от ужаса. Но я рта не могла открыть. А потом удар… И все прекратилось. Прошло несколько минут… Мне показалось, что в живых осталась я одна на незнакомой планете… представила… выхожу и…

И тут раздался голос капитана Эклскона: «Всем собраться в спасательном отсеке!» Я выбралась из защитной капсулы. Столкнулась с Валентиной. Она специалист по космическому излучению, член научной группы. Мы иногда беседовали. Она чуть-чуть свысока на меня смотрела, как будто ей известно нечто такое, что мне, глупышке, никогда не понять. А тут мы разрыдались и обнялись, будто всю жизнь были самыми близкими подругами.

— Как я рада, что ты жива… Так рада… — повторяла Валентина. — Знаешь, я первым делом подумала о тебе. Ты — еще ребенок… Семнадцать лет… У тебя вся жизнь впереди!

Экипаж собрался в спасательном отсеке. Все, кто остался в живых… нас было тридцать два человека. Восемь женщин… вместе со мной…

Капитан держался великолепно. Как будто он не катастрофу пережил, а прошелся по палубе и узнал от бортового компа, что на обшивке пара вмятин от метеоритов.

— Думаю, вы убедились, что корабли класса «Вечный бой» недурно сработаны, — сказал капитан с улыбкой. — К сожалению, нам придется его оставить. Таковы инструкции. Поскольку мы совершили посадку на цивилизованной планете, входящей в состав Лиги Миров, пребывание экипажа более получаса на корабле такого класса недопустимо.

— Как здорово! — кричала я Валентине. Говорить спокойно не могла. — Сколько можно всего рассказать… И какой замечательный отчет…

Но какой к черту отчет! В суматохе я потеряла свой миникомп. Напрасно искала… И, не найдя, разрыдалась. Эрп, глядя на мои слезы, презрительно усмехнулся… Тем временем аварийный отсек уже оторвался от корабля… И тут в иллюминаторы все увидели плотную синеву. И яркие желтые черточки и… Синева светлела. Небо…

И вдруг кто-то крикнул:

— Море! Мы упали на дно моря.

Подъем был довольно быстрый. Вот уже спасательный отсек вынырнул из воды, как пробка, и закачался на волнах.

— Компьютер сообщает, что к востоку от спасательного блока суша, — любезно проинформировал нас капитан.

— Как называется планета? — вдруг спросил кто-то.

Мы только сейчас сообразили, что даже не знаем, где опустились.

— Эгейское море, — сказала Валентина. — Ты что-нибудь знаешь о здешнем климате? — обратилась она ко мне. — Ты ведь изучала обитаемые планеты.

Ну да! Я изучала, но все данные внезапно вылетели из головы напрочь. Я чувствовала себя полной идиоткой.

— Название хорошее, — промямлила я. — Думаю, здесь должен быть теплый климат и можно вволю плескаться в волнах.

— В такие минуты надо заниматься самоорганизацией и медитацией, — снисходительно заметил Эрп.

Вскоре ночь спустилась на планету, но двигатели отсека исправно работали, к утру мы были на суше. Твердь! Обожаю это слово, хотя на Эгеиде оно звучит как ругательство. Островок в теплом Океане, песок на берегу яркий, золотой, изумрудные волны лизали берег. Будто ласкались. А на макушке зеленая шапка леса. Краски столь яркие, что порой невозможно смотреть. Приборы давно сделали анализ воздуха и воды, и мы знали, что можем выйти наружу, не надевая скафандров.

Все выбежали на берег и принялись кататься по песку. Многие разделись и полезли в Океан купаться.

Я подошла к капитану и попросила:

— Поручите мне составить отчет об аварии корабля. Я смогу…

Почему-то была уверена, что он согласится.

— Я с удовольствием, Кира, — улыбнулся Эклскон. — Но пилот Эрп уже получил это задание. Ты можешь ему помочь.

Я отошла в сторону и уселась на песок.

— Эй, Кирюха! Ты, я вижу, здорово перетрухнула! — смеясь, Эрп подошел ко мне. — Не волнуйся, капитан уже послал просьбу о помощи к местным властям. Через пару часов нашей свободе придет конец. И долой скафандр. Или вид без скафандра ужасен? Ничего, мы скромно закроем глазки.

— Отвяжись.

— Тогда иди и пиши отчет по практике, а то получишь неуд! — Эрп побежал купаться.

Люди — удивительные существа. Одним словом, они умеют заставить свет померкнуть, а море из бирюзового превратить в черное.

— Черт возьми! Выходит, мы робинзоны всего на два часа? — возмутилась Валентина. — А я всегда мечтала попасть на какой-нибудь островок, не тронутый цивилизацией, и устроить там оргию местного масштаба.

Все полезли купаться. Как будто боялись, что местные власти могут запретить купанье. А я пошла вверх по тропинке. Не знаю, почему я ушла от всех. Может, потому, что чувствовала себя чужой на этом корабле? И еще — злилась на Эрпа. Наверное, в моем поступке было много детского. Пусть, когда явятся спасатели, меня поищут — отдельно от прочих. Хоть так обратить на себя внимание. Конечно, глупо. Уважительнее капитан Эклскон ко мне относиться не станет.

Но быть глупой иногда полезно…

Я не сразу поняла, что иду по старинной дороге. Она мощеная — камень к камню. По краям росли какие-то ярко-зеленые растения с синими душистыми цветами. Я принялась их рвать, и вскоре набрала целую охапку. Запах пьянил. Голова кружилась. Пальцы и руки у меня стали липкими. Вокруг с шумом кружились какие-то светло-коричневые жуки с золотыми крыльями. Решила идти не останавливаясь. Раз это дорога, она меня куда-нибудь выведет. И вывела. Я увидела старинный домик, сложенный из каменных блоков. Стены метра три высотой, крыши нет, окна узкие. Вернее, не окна, а какие-то провалы… И вместо двери — пролом в стене. Я вошла. Почему-то не испытывала страха. Может быть, тому причиной — яркая природа, виноцветное море, небо прозрачное и чистое, и яркий блеск здешнего светила… Или запах синих цветов? Голова кружилась все сильнее…