Марк Азов - «Мир приключений» 1987 (№30) [Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов]

Опытные грабители, как известно, не дети (хотя теперь такие дети пошли…). Поэтому мы готовимся очень тщательно. Чистим и проверяем наши 45-е калибры, “токи-уоки”, наручники, маленькие пистолеты, телескопические дубинки. Надеваем ботинки на легкой резиновой подошве. Мы с О’Нилом выпиваем по паре банок пива, Джон-маленький примеряет пуленепробиваемый жилет, но он ему не годится, и Джон бросает эту затею.

Магазин торгует допоздна. Когда мы подходим к нему, уже темно, улица освещена, народу много, особенно туристов, и в магазине людно. Так что мы, затерявшись среди покупателей, незаметно поодиночке исчезаем в служебном помещении и запираемся в кабинете хозяина. Он весь зеленый от страха. Нет, не за нашу жизнь, что вы! За судьбу своего драгоценного товара.

— А они не могут всех вас убить и все унести? А гранаты они не взорвут? Ведь все погибнет здесь! А во время перестрелки не пострадают витрины? — Он прыгает вокруг нас, как козлик на лугу, и морочит голову своими дурацкими вопросами.

Мы сообщаем ему, что весь квартал оцеплен, на крыше дома затаились снайперы, в решительный момент подлетят вертолеты… Он уже почти успокаивается, но все портит этот остряк Гонсалес:

— И потом на улицу должен вплыть ракетный крейсер, — добавляет он с невинным видом, — сейчас начнут воду напускать.

И сам же начинает хохотать своей идиотской шутке. Хозяин опять впадает в панику.

Нас спасает звонок — конец рабочего дня. Продавцы, накрыв стеклянные прилавки холстами и заперев несгораемые шкафы, опускают перед дверью и витринами металлические жалюзи и исчезают с такой быстротой, словно грабители уже в помещении. Последним, качаясь от страха, уходит хозяин, предварительно включив сигнализацию.

Этот мерзавец, у которого в лавке на миллионы бриллиантов, изумрудов, золота, серебра, не догадался оставить нам хоть полдюжины банок пива. Мог бы, между прочим, и чего покрепче.

Сидим с пересохшими глотками, мрачные, ждем. Бывает, что по неделям сидят в таких засадах, пока голубчики не явятся. Могут и вообще не прийти.

Ждем.

Уже два часа ночи, улица, хоть и одна из центральных, затихла, изредка машина проедет… начинается дождь. Он косой и под ветром стучит в металлические ставни.

Мы уже начали дремать, когда, как гром с ясного неба, раздается грохот с потолка, и мы понимаем, что наши клиенты пробили-таки потолок и через минуту пожалуют в гости.

Конечно, мы немного дали маху, следовало рассредоточиться, а мы как засели в этом кабинете, так и сидим. Но тут начинаем действовать быстро и энергично — все-таки опыт и школа сказываются.

Беззвучно выходим в коридор, что отделяет кабинет от торгового зала, подходим к его дверям и, затаив дыхание, ждем. Наконец, слышим глухой стук — видимо, кто-то спустился по веревке и спрыгнул, через несколько секунд стук повторяется — второй, а вскоре и третий. Сколько же их? Наверху наверняка остался еще один.

Проходит несколько минут, и мы слышим звук разбитого стекла. Они особенно не стесняются и правильно делают — кто здесь, что услышит?

Значит, трое или четверо…

— Черт знает что, — театральным шепотом шипит Гонсалес, — как у себя дома работают, бьют стекло, ходят-бродят. Я помню…

— Да замолчи ты, — говорю и толкаю локтем О’Нила, — начали?

Он кивает и вынимает мощный карманный фонарь, в другой руке у него пистолет.

Мы с грохотом раскрываем дверь и врываемся в торговый зал.

Яркий луч выхватывает трех человек в черных комбинезонах. Они возятся возле несгораемого шкафа, в руках у них отмычки, сверла, всякая аппаратура и никакого оружия. Они настолько поражены нашим появлением, что, когда Гонсалес орет: “Руки на затылок!”, даже не реагируют. Наконец, повернувшись к нам лицом, медленно поднимают руки. Вид у них дурацкий, растерянный и испуганный. Один постарше, судя по морщинистой в шрамах физиономии, прошел огни и воды, двое других — мальчишки, лет по двадцать. Они еще не могут понять, что произошло.

Джон-маленький выходит вперед и ловко, с поразительной быстротой обшаривает карманы грабителей. К нашему изумлению, выясняется, что у них нет оружия! Что это — нахальная уверенность, что оно им не понадобится, или, наоборот, хитрость: поймают, обвинить в вооруженном налете не удастся.

Мы уже достаем наручники, но в этот момент Гонсалес совершает роковую ошибку — нажимает выключатель у двери, и в комнате зажигается свет.

Все последующее происходит мгновенно и занимает в десять раз меньше времени, чем мне требуется, чтоб это рассказать.

Из дыры в потолке гремят два выстрела. Джон-маленький хватается за руку, я стреляю в черную дыру на звук, и там раздается глухой вскрик. О’Нил разряжает свою обойму в грабителей, они валятся, как колоды, и застывают неподвижно. Гонсалес нажимает выключатель, в комнате воцаряется темнота, и тут же мощный фонарь О’Нила устремляет свой луч на дыру в потолке.

Повторяю, все это длится две — три секунды. Это, знаете ли, в детективных фильмах все стреляют направо и налево, и все остаются живы. В жизни иначе: когда профессионалы такого класса, как мы с О’Нилом, стреляют, то требуется доля секунды, чтобы продырявить человеку башку, — мы не промахиваемся.

Другой вопрос, в кого и зачем стрелять. Ну, то, что я первым же выстрелом прикончил того, который палил в нас с потолка — это, конечно, удача. Да просто спасло нам всем жизнь (в отличие от этого идиота Гонсалеса, который, включив свет, чуть нас всех не угробил).

А вот зачем О’Нилу потребовалось убивать тех троих, безоружных, с руками на затылке? Именно этот вопрос задает ему Джон-маленький.

— Тебя, дурака, спасал, — ухмыляется О’Нил.

Он смело лезет по веревке, свисающей из дыры. (А вдруг тот, четвертый, еще жив или есть пятый?) Я страхую его, направив пистолет в дыру. Гонсалес перевязывает Джону-маленькому руку — пуля резанула по мякоти, ничего опасного.

— Зачем он это сделал? — теперь уже у меня спрашивает Джон-маленький. Его широко раскрытые глаза устремлены на меня, и сейчас особенно ясно видно, как он еще молод. — У них же не было оружия.

— Никто ничего не может знать в таких обстоятельствах, — туманно отвечаю я.

А что я еще могу сказать? Я и сам не понимаю, зачем О’Нилу понадобилось убивать тех двух мальчишек, ладно бы уж старшего.

О’Нил в этот момент быстро спускается по веревке обратно.

— Порядок, — говорит он. — Тебе, Леруа, прямо в цирке выступать, точно в лоб.

Он неторопливо подходит к лежащим грабителям и вкладывает одному из них в руку револьвер, нажимает, чтоб остались отпечатки пальцев. Достает второй револьвер и проделывает такую же операцию.

— Хорошо, у того две пушки было, — говорит он с довольной улыбкой, — внушительней получается. А ты, — он поворачивается к Джону-маленькому, говорит зло и резко, — запомни: когда четверо опасных бандитов открывают огонь по полицейским, да еще ранят одного из них, нам ничего другого не остается, как отвечать. После предупредительного выстрела, разумеется, — он поднимает свой 45-й калибр и стреляет в потолок. — Ясно?