Николай Трублаини - «Лахтак». Глубинный путь

Внизу, у остановки лифта, стояло несколько человек; на их лицах отражалось смятение.

Я заметил, что почти везде светились синенькие лампочки, кое-где зеленые, а вдали — ярко-красные. Мне объяснили, что синие лампочки — сигналы тревоги, зеленые указывают дороги, по которым еще можно передвигаться в шахте, а красные означают большую опасность.

Вокруг царила тишина. Не слышалось ни скрежета машин, ни взрывов.

Один из техников рассказал, что, как только произошла катастрофа, по всему руднику были переданы сигналы аварийного положения. Не зная еще, что случилось, большинство людей бросились к подъемным механизмам. Когда они по дороге встретили воду, паника усилилась. Люди бежали, натыкались на камни, на механизмы, толкали друг друга, падали, калечились. В этот момент вдруг погасло электричество, и в подземельях воцарилась абсолютная темнота. Еще страшнее стал грохот воды, которая бурным потоком устремилась в туннель. К счастью, минуты через две свет появился. Работники почти всех участков, кроме Северной штольни и группы, работавшей в районе шлюзов, быстро добрались к выходу, и их немедленно подняли на поверхность. Северную же штольню отрезала от туннеля вода, и выйти оттуда не было возможности.

Как все это случилось? На это никто ответить не мог.

— У меня такое впечатление, будто шлюзы почему-то сами открылись, — угрюмо сказал техник. — Но пока никто еще точно не знает причин катастрофы.

Он рассказал, что первая спасательная команда спустилась в шахту через десять минут после появления воды, но спасатели ничего не могли поделать с потоком. Не было также лодок, чтобы двинуться в разведку по шахте, превратившейся не то в реку, не то в озеро.

В это время из туннеля вышли несколько человек и, по пояс в воде, подошли к нам. В первом из них я узнал старшего механика отряда литостатчиков, с которым мне уже приходилось встречаться на этой шахте в мой первый приезд.

Кротов сразу же начал его расспрашивать:

— Литостаты могут работать?

— Безусловно, — ответил механик, — но конвейеры едва двигаются в воде.

— А если мы усилим подачу электроэнергии?

— Вряд ли это поможет.

— А смогут литостаты выйти из Северной штольни и вывезти оттуда людей?

— Там оборваны электрические провода. Я уже посылал туда один литостат, но он не смог пройти через выемку. Вода покрывает его.

— Готовьте людей на литостаты. Сейчас мы окончательно выясним обстановку и решим, что делать.

Кротов подошел к телефону и позвонил Макаренко:

— Ярослав Васильевич, вода проломила шлюзовые заграждения. Бригадиру Яхонтову удалось спустить запасные шлюзы. Сейчас вода прибывает на четыре миллиметра в час, литостаты работать могут… Из Северной штольни литостаты выйти не могут… Слушаю, слушаю… Значит, вы согласны? Хорошо. Сейчас начнем работу. Свяжитесь с Самборским, пусть добавят нам электроэнергии… Да, да, все сделаю.

Он повесил трубку и обратился к окружающим:

— Товарищи, инженер Макаренко предлагает как можно скорее соединить Восточный сектор туннеля с Забайкальским. Тогда мы воду из туннеля и ту, что осталась в озере, спустим прямо в море. Начальник строительства академик Саклатвала одобрил этот план и распорядился усилить работу в Восточном секторе. Но от нас тоже зависит ускорить осуществление намеченных мероприятий. Мы должны бросить все силы на пробивку туннеля в восточном направлении. Конечно, все литостаты направить в туннель нельзя. Возьмем самые лучшие. Пусть люди часто сменяются, но работать нужно с полным напряжением. Остальные переключатся на конвейеры и отгрузку породы. Кроме того, необходимо принять все меры, чтобы вывести людей из Северной штольни.

План Макаренко был ясен и прост: пробить перегородку между двумя частями туннеля, уже приблизившимися одна к другой, и выпустить подземное озеро в Охотское море. Очевидно было, что это сделать легче, чем выкачать целое озеро с глубины в полтора километра на поверхность.

Старший механик сказал:

— Через час мы сможем начать работы. Что касается Северной штольни, то метрах в четырехстах отсюда палеонтолог Догадов уже заканчивает постройку плота, на котором будет отправлена спасательная экспедиция.

— Почему же мне до сих пор никто об этом не сказал? — удивился Кротов.

— Наверху еще не знают. Этот ученый очень энергичный человек. С момента катастрофы он не поднимался наверх и очень нам помог, особенно во время паники.

— Когда же он собирается плыть в штольню?

— Да уже скоро. Там задержка только из-за машиниста для электровоза. Я обещал немедленно прислать. Нужно, чтобы электровоз буксировал плот до выемки… Товарищ Прохоров, — обратился механик к молодому рабочему, стоявшему возле него, — вы не побоитесь такой экспедиции?

— Что я, хуже других? — ответил тот. — Куда угодно!

И Прохоров направился к электровозу.

— Мне можно туда? — спросил я у Кротова.

— Идите.

— Нужно позвонить в Северную штольню и сказать, что сейчас за ними поедут, — предложил механик.

Кротов подошел к телефону. Мне хотелось сказать несколько слов Лиде или Аркадию Михайловичу, и я приблизился к инженеру. Он вызвал Северную штольню, но ответа не было.

— Что такое?

Кротов позвонил на станцию и спросил, в чем дело. Потом повесил трубку и тихо сказал:

— Северная штольня уже полчаса не отвечает. Ускорьте посылку плота Догадова.

Я ступил по пояс в воду и направился в полутемное подземелье вслед за машинистом электровоза.

Возле одной из гигантских гранитных колонн была площадка, поднимавшаяся над уровнем туннеля больше чем на полметра. На этой площадке мы увидели Догадова и нескольких помогавших ему людей. Тут же, поднимаясь над водой, стоял один из самых мощных электровозов. Это был так называемый экспериментальный танкоход, последнее слово техники. Его испытывали в туннеле, прежде чем пустить в серийное производство.

Узнав меня, Догадов, как всегда, обрадовался. Но сегодня ему было не до разговоров.

Барахтаясь в воде, палеонтолог и его товарищи собрали все плавающие вещи, какие только можно было найти поблизости. Таких вещей в шахте было не так уж много, но все-таки нашлось несколько десятков досок и бревен и несколько автомобильных камер. Раньше, до введения электровозов-танкоходов, в руднике работали электровозы на автомобильных шинах. Оставшиеся шины теперь очень пригодились. Все, что могло пригодиться, было на скорую руку связано тросами, сбито гвоздями. Вышло три плота, не очень больших, но достаточных, чтобы выдержать десятка по два людей. Теперь оставалось прикрепить плоты к танкоходу, которому предстояло отбуксировать всю флотилию до выемки возле Северной штольни. На это ушло еще с четверть часа.