Джереми Робинсон - Гидра

Пустыня Наска, Перу, 454 г. до н. э.

Сотни ног топали по сухой земле, наполняя воздух теми самыми зловещими звуками, которые производят солдаты на марше. Но это были вовсе не воины, а последователи, почитатели человека, странный корабль которого всего неделю назад причалил к перуанскому берегу, покрытому буйной растительностью. Он увел их от богатых родных краев, и теперь они шли куда-то по засушливой безжизненной равнине Наска.

Чужеземец шагал без устали, не останавливаясь, чтобы перекусить, попить воды или отдохнуть. С каждым безжалостным днем людей становилось все меньше. Женщины и дети первыми повернули назад. Голод и ответственность за свое потомство пересилили в матерях желание повиноваться заезжему божеству. Мужчины, продолжавшие следовать за молчаливым незнакомцем, страдали от жажды, иссушившей горло, от боли в ступнях, израненных до крови, но решимость увидеть, куда ведет их этот великан, все же толкала вперед. Один за другим самые слабые падали на спекшийся песок, лежавший невысокими дюнами, и медленно умирали под немилосердным взором палящего солнца.

Наконец великан остановился в тени, у подножия высокого холма, обернулся и обвел мужчин равнодушным взглядом. Из ста тридцати семи, тронувшихся в путь, их уцелело двадцать три. Они были самыми сильными и храбрыми в племени и, конечно, считали себя достойными тех почестей, которые им мог пожаловать богочеловек.

Великан молча снял львиную шкуру, покрывавшую его голову и плечи. Под гривой могучего зверя оказалась его собственная. Промокшие от пота черные курчавые волосы прилипли ко лбу, но он не стал их убирать. Чужеземец не стер и бусинки пота, заливавшего его темно-карие глаза и струйками стекавшего на раны, гноящиеся на груди, спине и ногах.

Когда великан появился на песчаном берегу, где стояла деревня, то ее жители сразу же убедились в его божественной природе. Слишком уж быстро заживали его глубокие раны. Кроме того, имея рост около шести футов, он был выше любого деревенского мужчины. Загадочная львиная шкура, покрывавшая голову и спину гиганта, подсказала жителям деревни, что он пришел из страны богов.

В правой руке он держал дубинку, выпачканную в запекшейся крови, а значит, был воином, достойным уважения и поклонения. Левой чужак сжимал мешок из рогожи, намокший от свежей крови. В нем что-то извивалось и дергалось, издавая жуткую вонь, смешанную с сильным запахом меди.

Таинственный незнакомец, конечно же, принес с собой останки какого-то древнего зла. На первый взгляд, судя по размеру мешка, можно было предположить, что великан прикончил крупного вепря. Но крови из рогожи, где что-то все еще дергалось, вытекало столько, что жители деревни решили — это не вепрь. Ничто смертное не могло после этого все еще жить.

Великан опустился на колени, ткнул пальцем в жесткую землю и начал что-то чертить на ней. Маленькие камешки и песок рассыпались в стороны от его пальца. Он закончил рисунок, поднялся, встретился взглядом с мужчинами, смотрящими на него, раскинул руки и обвел ими плоскую равнину у подножия холма. Затем чужеземец указал в середину своего рисунка и на большой камень, лежащий футах в пятидесяти. Его сторона, противоположная холму, была плоской, ровной, поднималась футов на десять в высоту. Ширина ее была почти такой же. Другая сторона камня была округлой, как у валуна, и зловеще нависала над землей. Мужчинам этот камень показался похожим на половинку уродливой гигантской дыни, которую в незапамятные времена выбросил какой-то древний бог.

Индейцы все поняли. Странный камень представлял собой как бы голову неземного существа, изображенного богочеловеком.

Солнце село, стало прохладнее, мужчины принялись за работу. Когда стемнело, они продолжали трудиться при свете факелов и луны. В пустыне по ночам было холодно. Мужчины мерзли, им отчаянно хотелось пить и есть, но они всеми силами стремились ублажить богоподобного пришлеца.

К утру огромная копия рисунка великана была готова. Сверху донизу она равнялась пятистам футам, из стороны в сторону — тремстам. Светло-коричневые линии рисунка резко контрастировали с темной каменистой шкурой равнины, из-за чего массивное изображение выглядело воистину величественно.

Мужчины еле держались на ногах. Солнце взошло недавно, но уже палило вовсю, отнимало у них последние силы, высасывало остатки влаги из тел. С каждой каплей крови, вытекавшей из израненных рук, жизнь покидала их. Каждый знал, что его дни закончатся здесь, в пустыне, но индейцы перебарывали желание бежать. Они верили, что богочеловек вознаградит их за усердную службу.

Мужчины сбились в кучку и кое-как побрели к вершине своего рисунка, где их ждал великан.

Он стоял рядом с глубокой ямой, которую вырыл у подножия большого камня, где с двух сторон сходились линии рисунка. Гигант занес над ямой мешок, из которого на ее дно все еще сочилась кровь. Там она тут же высыхала и превращалась в пепел. Мужчины стали негромко бормотать что-то насчет странного колдовства, из-за которого такое происходило, но никто из них не двинулся с места — и от усталости, и из-за желания увидеть, что же будет дальше. Богочеловек отпустил рогожу, та рухнула в яму и упала на лужицу крови, превратившуюся в пепел.

Мешок ударился о горячую, сухую землю и начал извиваться, сперва бешено, потом все медленнее. Когда влажная кровь на рогоже высохла, движение совсем прекратилось.

Индейцы затаив дыхание ждали, что будет теперь. Когда богочеловек поднял руку и указал в яму, ужас сковал измученные тела мужчин. Знай они свою судьбу, ни один из них не пошел бы за великаном, не стал бы помогать ему рисовать на земле. Глаза туземцев наполнились испугом и отчаянием, но великан крепко сжал в руке дубинку, и они поняли, что бежать бесполезно. Никому из них не было суждено уйти за пределы рисунка, не получив удара.