Виталий Гладкий - Приключения-91

А через два часа в камеру вошел полковник погранвойск и еще один тип в летной форме, но ясно, что не пилот.

— Ваша виза, — заявил полковник, — аннулирована.

— Почему? — возмутился Боря простодушно.

— Вот об этом мы вас как раз и хотели спросить, — заметил тип в летной униформе. — Ваша виза аннулирована... ОВИРом.

— А вы, наверное, командир корабля? — вопросил Боря. — Что, рейс задерживается?

— Рейс улетел, — сказал тип в летном раздраженно. — Так, может, вы соблаговолите объяснить, почему...

— Я?! — возмутился Борис повторно. — Объяснить? Я из-за вас потерял все... Билет, новую родину... и должен еще объяснять вам, почему? Не угодно ли вам объяснить это мне?

Боря театрально гневался, сам же соображая: расчет на воскресный день оказался верен, комитетчики попросту не сумели созвониться с нужными людьми из милиции.

— Езжайте в ОВИР по месту жительства, — произнес полковник, возвращая Борису авоську. — И разберитесь там... Мы ни при чем.

«Благодарю за совет», — едва не сорвалось у Бори с сарказмом, но — удержался.

— А виза? — строго спросил он. — Не вижу визы.

— Зачем вам недействительная виза? — в свою очередь осведомился полковник.

— Это для вас она такова, — ответил Боря. — Для меня же виза — основной документ. Там фото с печатью, прочие атрибуты моей неповторимой личности. Вот выйду сейчас я на улицу, а ко мне — милиционер... — Он козырнул собеседникам. — Ваши документики, гражданин! Что, я ему буду рассказывать об аннулированной визе, а он будет меня слушать, тем более и слов-то таких не знает... Визу — вернуть! — закончил категорически.

Люди в разных форменных одеждах очень одинаково переглянулись. Во взглядах их читалась мысль: все равно документу грош цена...

И через пятнадцать минут, извлекши остаток денег из-за общественного аэрофлотовского унитаза, Боря бежал к стоянке такси, вынашивая на ходу спасительную, хотя и рискованную крайне идею. Впрочем, о риске он теперь не думал. Игра пошла беспощадная, будь, что будет! Так решил он, мчась на такси в центр Москвы, к одной из своих случайных знакомых дам, профессиональной машинистке, разглядывая возвращенный ему документик. На документике было, в частности, напечатано: «Выезд через Шереметьево-2».

Дама оказалась, к Бориному счастью, на месте, и под искомой формулировкой о выезде через Шереметьево-2 Боря, воспользовавшись ее машинкой, подпечатал: «Или через Брест». Машинописный шрифт несколько разнился, но... Боря уповал на ангела-хранителя. Расцеловав подругу и обещая ей обязательно звякнуть на следующей недельке с целью свидания, Боря ринулся в поджидавшее его около подъезда такси, не забыв, правда, переговорить из телефона-автомата, находившегося в подъезде, с дружком Мишей Авериным, у кого держал все свои ценности, ибо супружницам доверия не было. Наказал Мише ценности хранить.

А через несколько часов Борис Клейн предъявлял пограничному стражу в городе Бресте свою замечательную визу.

Страж недоуменно разглядывал документ, впервые, видимо, встречаясь с такой формулировкой, порывался звонить начальству, совершая незаконченные телодвижения в сторону аппарата связи, но Боря попросту деморализовывал его наглыми выкриками с хамской, заметим, интонацией. Мол, и тут бюрократия или... что, виз. не видел, служивый? Или там роман детективный напечатан? На остаток денег был Борей уже приобретен дефицитный железнодорожный билет Брест — Вена, и все имущество беглеца ныне состояло из авоськи, широкой души и стремительно седеющих волос.

— Проходите, — процедил пограничник со злобой, и — свершилось! — Боря оказался за границей, пока, правда, в сотрудничающей с советскими органами правопорядка Польше.

Когда поезд пересек границу с Чехословакией, Боря, трясшийся от страха и вагонных вибраций на верхней полке, всерьез раздумывал: а может, спрыгнуть? Может, на следующей границе с демократической Австрией его снимут с этого чудного рейса? Ведь кто знает этих чехов... А так — спрыгнул и — по лесам и пашням... Бегать Боря умеет, никакая овчарка не догонит...

Однако оборвал Боря безумные мысли, закусил подушку крепкими зубами и вновь доверился ангелу-хранителю. И правильно сделал, ибо вскоре гулял уже по прелестной Вене с товарищами по общему счастью эмиграции. Большая удача сопровождалась удачами малыми: в частности, удалось Боре наткнуться в столице расчетливого капиталистического государства на бесплатный, а вернее, дефектный уличный телефонный аппарат, из которого позвонил в столицу покинутого отечества. Подлой предательнице Галине.

— Боря? — послышалось с испугом. — Где ты?

— В Орехово-Кокосово [6] Имеется в виду Орехово-Борисово, район Москвы. , — сказал Боря.

— Такое ощущение, будто ты тут, в Сокольниках, — сказала Галина. — Надо же, как хорошо слышно.

— Тут, в Орехово, импортная АТС, — поведал Боря.

— Борис, — начала Галина раскаянно, — нам надо поговорить. Что случилось, то случилось, но я была у следователя, он хороший мужик...

— И щедрый, — заметил Боря. — Целых двенадцать лет мне подарит.

— Нет... От силы — восемь... Но он сказал: ты скрываешься, это бессмысленно...

— Ты когда болеешь, к врачу идешь? — спросил Боря. — А я, когда меня ищут, бегаю... Тут тоже своя логика.

— Но если придешь с повинной, вообще могут дать пять...

— Сильная перспектива, — согласился Борис, а далее продолжил, надеясь на запись разговора и последующее прослушивание. — А может, твоему начальнику ГАИ денег дать? У него связи большие, договорится. Я ведь ему, удаву, через тебя ну... сорок тысяч за все про все точно отдал... А за «Волгу» последнюю — ту, серую — так ведь только за нее трешник... Неужели добра не помнит человек, откажет?

— Да он же сейчас сам дрожит, — вяло отвечала подруга, поддаваясь на провокацию. — Самому бы живу остаться...

Боря развивал диалог в надлежащем ключе, млея от предвкушения мести. В итоге назначили встречу у следователя через день, в десять часов утра.

Разговор, следует заметить, Боря провел впустую. Что случилось с Галиной в дальнейшем, было ему неизвестно, однако беседу их если и записали, то явно не прослушали, ибо минул год, а Борю все искали милицейские власти по просторам Союза...

В назначенные же десять часов утра Боря действительно стоял навытяжку перед официальным лицом, — консулом посольства США в Италии. Рассказывал Боря консулу о своей невесте, проживающей в Нью-Йорке вместе с его малолетней дочерью, о своем математическом образовании, безусловной своей полезности для Америки...

Консул, глядя на спортивный костюм Бориса, несвежую тенниску, спросил как бы между прочим:

— А... какое везете с собой имущество?

— Вот. — Боря предъявил авоську, где находилось спортивное бельишко и единственный мятый помидор.