Виталий Гладкий - Приключения-91

— Почему бы и нет? — произнес Ким тихо, будто про себя. Он никогда не продавал свои пейзажи и не думал об этом. Но ситуация подсказала ему правильную манеру дальнейшего разговора. — Только я его еще не закончил. Ладно, уговорили. Лишняя сотня не помешает.

— Мне тоже.

— А вам-то за что?

— А как же, комиссионные. С чего бы мне с вами за здорово живешь умные разговоры вести. Мне эрудированные экскурсанты до смерти надоели. Подходите сюда часам к восьми, я освобожусь и поедем к моему знакомому. Вы, надеюсь, на машине? — спросила Лида, оглядываясь и как бы ища взглядом средство передвижения, которое должно стоять поблизости.

— Естественно, — безразлично ответил Ким, кивнув в сторону стоянки. Он начал сомневаться, что разговор окажется стоящим.

— Тогда все в порядке, — кокетливо склонила набок голову женщина, — до вечера, Володя.

Игриво размахивая на ходу сумочкой, она поспешила к приближающемуся экскурсионному «Икарусу». Едва Лида приостановилась, чтобы подкрасить губы, из стоящих неподалеку «Жигулей» вылез невысокий человек в распахнутой дубленке и без головного убора, несмотря на приметную лысину. Ким бросил кисть на тряпку, отодвинулся от мольберта и, быстро поднявшись, пошел ему наперерез. Они оказались рядом с Лидой почти одновременно.

— Простите, — быстро взглянув на мужчину, твердо произнес Логвинов и не очень церемонно отвел женщину в сторону, взяв ее под локоть. — Я, кажется, не представился как положено. Моя фамилия Волгин, Владимир Сергеевич Волгин, режиссер Ленинградского телевидения. Я буду ровно в восемь, как договорились.

— Хорошо, — улыбнулась Лида, — как договорились.

Складывая мольберт, Ким видел, как человек в дубленке о чем-то спросил женщину, кивнув в его сторону, и они оба рассмеялись. Логвинов был возбужден. «Смейтесь, смейтесь, Алексей Федорович, — торжествующе шептал он про себя. — Как-то вы потом будете веселиться? Не повезло вам, гражданин Коптев, 1932 года рождения, холостой, ранее судимый. Прилетел, голубчик. Ласточка ты моя весенняя. Освободился, сменил телогреечку на дубленочку. Посмотрим, каков ты в новом оперении, птаха моя ненаглядная».

Ким был озадачен: где достать машину за пару оставшихся часов? В управление идти нельзя, могут проследить. Значит, по телефону. Хорошо, если Смолянинов окажется на месте и не придется его долго разыскивать. Живописцу-любителю, совершающему одинокое путешествие по древним городам и при возможности приторговывающему своими творениями, не пристало оказаться «безлошадным».

Позвонив полковнику, Ким отправился в гостиницу. Не вдаваясь в подробности, Смолянинов тут же связался с администратором. Заполняя регистрационную карточку, новоиспеченный Владимир Сергеевич Волгин не колеблясь указал свою должность: кинорежиссер. В этом городе без желания вряд ли набредешь на собрата по вымышленной профессии. В том же, что сегодня вечером ему предстоит общаться с другими представителями богемы, Ким уже не сомневался.

Чем ближе время подходило к десяти, тем больше народа собиралось у дверей комиссионного магазина. Сквозь стеклянную витрину можно было разглядеть со свежей обивкой диваны и стулья с фигурными ножками и гнутыми спинками, картины в фигурных рамах, гобелены, вазы, скульптуры и модный атрибут домашнего хозяйства пузатый, позеленевшей меди самовар.

С этим магазином у сотрудников милиции было связано немало печальных и между тем приятных воспоминаний. Именно здесь Степану Акоповичу Карзаняну в бытность его начальником уголовного розыска области удалось «выловить» среди товаров, сложенных в подсобном помещении, почти все вещи, пропавшие, после квартирной кражи у директора драмтеатра. Их искали на рынке и в камерах хранения железнодорожного вокзала, расспрашивали подозреваемых, проверяли ранее судимых за аналогичные преступления. Все безуспешно. Карзаняну-старшему повезло непросто. Он перебрал своими руками все, что лежало на прилавках и, главным образом, под ними. Он не успокоился, пока не осмотрел все закоулки магазина и подвалов. Там-то и нашлись директорская скрипка старинной работы, фарфоровые статуэтки и еще десятка полтора ценных мелочей. Неопровержимые улики помогли изобличить рабочего магазина и через него выйти на преступную группу, совершившую кражу.

...Народ все прибывал. Среди покупателей в самый разгар рабочего дня не было ни одного пенсионера или, на худой случай, хотя бы просто пожилого человека. Собравшиеся — люди в основном среднего возраста, хорошо одетые, со степенными движениями и значительными интонациями в голосе.

Илья обратил внимание на трех молодых людей с одинаковыми чемоданчиками-«дипломатами», на которых красовались аляповатые переводные картинки, и шикарно одетую женщину с болонкой на поводке. Когда открылся магазин, в дверях тут же образовалась пробка. Ценители и любители нерядовых товаров не хотели уступать друг другу дорогу к прекрасному. Они оттирали соперников плечами и локтями, стоявшие сзади молча, с сопением давили на передних. Слышался мягкий шорох кожаных и замшевых пальто, а над толпой колыхался зверинец из ондатровых, песцовых, норковых и лисьих шапок. Кроличьих, как подметил Илья среди них не было ни одной. Хищники травоядных в свою стаю не пускали. Некоторые оглядывались на стоявшего в сторонке старшего лейтенанта милиции, как бы призывая его навести порядок, но о том, чтобы самим соблюдать его, и не думали. Карзанян смотрел на них с сожалением.

— Директор в торге, сегодня не будет, — на обращение Ильи, не оглянувшись, бросила, словно плюнула через плечо, сдобная молодая продавщица. Глядя на ее туго затянутую в розовый халат, складками вырисовывающуюся спину, можно было подумать, что она со вчерашнего дня не уходила домой к ночь напролет отвечала на сложные вопросы по экономике и планированию торговли и потому сейчас, смертельно усталая, видеть не может бессердечных покупателей. Илье пришлось вплотную придвинуться к прилавку и, повысив голос, попросить:

— Девушка, уделите, пожалуйста, внимание.

Поняв, что к ней обращается человек в милицейской форме, она заговорщически улыбнулась ему как своему старому знакомому и показала на дверь за противоположным прилавком.

Илья прошел через торговый зал и оказался в длинном узком коридоре. На дверях не было никаких табличек. Он попытался открывать их все подряд, но ни одна не поддавалась.

В конце коридора за углом оказалась еще одна дверь, обитая искусственной кожей с ярко выделяющимися на темно-коричневом фоне большими желтыми шляпками гвоздей. Директор, если он на самом деле был на месте, мог находиться только здесь. На маленькой латунной пластинке, укрепленной на уровне глаз, было выгравировано: «Смирнов В. К.».