Александр Мартынов - В заповедной глуши

Это было его последним сознательным желанием.

* * *

Тёплый ветер гладил щёки. Сухо пахло травяной пылью, стрекотала по сторонам выложенной серо-жёлтым камнем дороги насекомая мелочь. В белом небе размытым пятном пылало солнце.

Валька узнал место.И не удивился, не испугался. Хотя понимал, что это уже не сон. Ну - уже не совсем сон.

- Что ж... - сказал он. Переступил кроссовками по камню. И зашагал - неспешно, прогу-лочным шагом, ни о чём не думая, даже не глядя по сторонам, где перекатывались плав-ные волны высокого ковыля.

Он не смог бы сказать, сколько шёл. Наверное, долго. Просто вокруг ничего не ме-нялось. И в этой неизменности было усыпляющее спокойствие, от которого вспомнились строки Макаревича - их любил отец...

215.

- Когда поднимались травы -

Высокие, словно сосны -

Неправый казался правым

И боль становилась сносной...

Вся прошлая жизнь стала стремительно отдаляться - словно Валька не просто шёл по дороге, а и правда уходил от прошлого. И даже самые тяжёлые моменты вспоми-нались просто с грустью. Несколько раз он садился, отдыхал, глядя в небо. Несколько раз - ему чудились чьи-то шаги и голоса. Но вокруг было пусто.

Солнце перевалило через зенит и стало садиться - всё ближе и ближе к травам. Но Валька знал, как долог летний закат и не торопился устраивать ночлег. Временами он только думал,что надо проснуться - но тут же спрашивал себя: "Зачем? Тут хорошо..." - и шёл дальше.

А когда солнце коснулось нижним краем высоких метёлок и хор в траве зазвучал особенно отчётливо - Валька увидел мальчишку (1.).

Он сидел на обочине, обхватив кольцом рук широко расставленные колени и смот-рел, как подходит Валька. Наверное, был чуть помладше - но плечистый, загорелый, с вы-жженными до бронзового цвета тёмно-русыми волосами,сероглазый. Одетый в простую серую рубашку, темные штаны, босиком - не вообще, сапоги - тонкие, шевровые, но пы-льные до свинцового цвета - стояли тут же и на них сушились разостланные портянки. И, когда Валька подошёл ближе, то увидел над самыми бровями параллельный им тонень-кий белый шрам.

- Привет, - сказал Валька,подходя вплотную и садясь на траву.Мальчишка кивнул. Валь-ка с наслаждением сбросил кроссовки, стянул носки и вытянулся на ковыле, глядя в небо.

- Я Сашка, - как ни в чём не бывало, сказал мальчишка.

- Валька, - чуть повернул голову Валька.

- Ты Серёжку не видел? - без особого беспокойства спросил Сашка.

- Кайду? - почему-то спросил Валька. Сашка покачал головой:

- Не... Яшкина. Он младше меня. Светленький такой...

- Не видел, - вздохнул Валька. - А что, потерялся?

- Придёт... - ответил Сашка. - А ты кого ищешь?

- Никого, - ответил Валька. Сашка усмехнулся взрослой улыбкой:

- Так не бывает... Здесь все кого-то ищут или куда-то идут. Или ты идёшь?

- Я ухожу, - просто ответил Валька и сам удивился своему ответу.Но повторил, оценив сказанное: - Я просто ухожу. Устал... Ничего, что я подсел?

- Да ничего, конечно... С войны?

- С войны, - отозвался Валька и снова сам удивился: почему он так сказал? Но и этот ответ был правдой, и он не стал поправляться.

- Ты ведь живой, - не спросил, а уточник Сашка. Валька кивнул. - Может, зря торопи-шься? Думаешь, где-то будет лучше?

- Не знаю, - равнодушно ответил Валька. И спохватился: - Я живой, а ты, что, ты?..

- Меня в двадцатом расстреляли, - беспечно ответил Сашка. - Чекисты... А Серёжка в девяносто втором погиб. В Молдавии...

- У одного моего... друга друг - ну, его друг - тоже погиб в Молдавии, - сказал Валька, ничуть не удивившись ответу. А вот Сашка удивился:

- Так у тебя остались друзья? Зачем же ты тогда... О, Серёжка идёт.

Валька невольно повернулся в ту сторону, куда подался улыбнувшийся Сашка. И поймал себя на том, что заулыбался тоже.

По дороге к ним шагал, размахивая рукой, мальчишка лет двенадцати. Худенький, с растрёпанными светлыми волосами, тоже загорелый, в серой майке, шортах и босиком. Сандалии нёс в руке. Мальчишка улыбался.

И почему-то становилось ясно, что он такой же, как его улыбка - открытый и

1. За Сашку и Серёжку, за веру в человека, за любовь к родной земле - большое спасибо А.Шепелеву, автору романа "Грани".

216.

честный.

- Наконец-то, - проворчал Сашка. - Ты где ходишь?

- Не ругайся, Саш, - попросил мальчишка, бросая в траву сандалии и скользнув любопы-тно-дружелюбным взглядом по Вальке, который так и полулежал - с улыбкой. - Я прав-да хотел пораньше. Но так такой караван, понимаешь, там сто-о-олько всего! - он ок-руглил и без того большие серые глаза с золотистыми искрами. - Я прямо уйти не мог! - он непринуждённо плюхнулся в траву и задрал ногу на ногу. И продолжал рассуждать: - Там жонглёр один говорит: кто сможет, как я - семь ножей в воздухе чтобы крутились - тому половина выручки. Тогда я говорю: я попробую...

-- Ну и ты, конечно... - Сашка покачал головой.

-- Ну и я конечно! А чего он так говорит, как будто один на всех Гранях всё умеет? Го-

ворю: "Вы давайте мне их по одному кидайте,а я буду подхватывать и жонглировать..." - Серёжка задумался и добавил: - Он платить не хотел. Говорил, что я мало жонглиро-вал. Ну, по времени.

-- Ты с ним ничего не сделал? - серьёзно спросил Сашка. Серёжка замотал головой:

-- Не. Там люди зашумели, он и тряхнул кошельком. Вот!

И, забравшись в карман шортов, мальчишка высыпал прямо на землю горсть мед-ных и несколько серебряных монет. Сашка взял одну и хмыкнул:

-- Марки Северной Марки... Каламбур называется. Да?

Валька поднял другую серебряную монету. Ровно и ясно отчеканенная, размером с российский пятирублёвик, она с одной стороны была покрыта мелкими изображениями хитро сплетённых треугольников, а с другой - серебрился чей-то гордый усатый профиль в высоком крылатом шлеме. По ребру монеты шла надпись:

I mark. Norsmark vom Norsgoddes.

-- Бери на память, - со щедрой беспечностью предложил Серёжка. Сашка возразил:

-- Погоди... Валька, а ты всё-таки куда идёшь?

Валька промолчал, подбрасывая монетку, ловя её и крутя между пальцев. Сашка бо-льше не спрашивал, они с Серёжкой о чём-то негромко заговорили. Валька подбросил мо-нетку особенно высоко - она поймала алый луч заходящего солнца и исчезла.

- Ну вот. - засмеялся Серёжка, - сейчас перед кем-то ляпнулась она под ноги, стоит он и на небо смотрит...

Сашка коротко рассмеялся. Валька, ещё какое-то время в лёгком ошалении смотре-вший вверх, мотнул головой и кивнул на Сашку - просто чтобы что-то сказать:

-- Я вот говорил, у меня друг... а у него друг воевал в Молдавии и погиб. Михал Свя-