Владимир Смирнов - Над океаном

Истребитель, сияя бело-голубым текучим пламенем из сопла, уходил вперед и вверх, словно услышав, и растворялся в тумане. Путеводная звезда, символ веры и надежды, блещущий свет факела уплывал вверх, туда, где и должна быть звезда. Упруго тряханула Ту-16 спутная струя, корабль норовисто мотнулся, Кучеров задержал его рывок и покосился на Савченко. Николай улыбался! Николай смотрел на командира и счастливо улыбался.

...Опять заработал динамик на КДП.

— «Барьер», я «Вымпел-шесть». Перехват выполнил. Это Пятьдесят третий...

Тагиев положил ладонь на глаза и прижал веки так, что в глазах заметались разноцветные вспышки-искры. Динамик после паузы устало-спокойно доложил:

— Развернул его на компасный курс двадцать пять. Высота — триста пятьдесят по прибору. Следует в зону ожидания. Иду в наборе. Жду указаний. Ведомый к работе готов.

Тагиев открыл глаза и, помотав головой, взялся за микрофон:

— «Шестой Вымпел»! — сипло сказал он и кашлянул. Но никаких эмоций, никаких не надо эмоций — все потом, потом! — «Вымпела́»! Спасибо вам... Гм-м... Там на подходе наш, будет заводить лидером. Теперь он успевает. Уходите домой. Уходите. С вами пока все, «Вымпела́». До встречи. Девять ноль девятый!

— На связи, — немедленно отозвался глуховатый голос Царева.

— Пока все нормально, Девятый.

— Слышу...

— Начинаем наведение.

— Есть...

Черняк шумно перевел дух, потряс головой и навис над экранами. Судьбы нескольких человек — в его тонких пальцах музыканта и кибернетика.

— Девять ноль девятый! Готов?

— Поехали!..

— Разворот влево тридцать пять.

— Выполняю...

— Снижение до пятисот. Увеличить скорость до семисот...

Черняк словно конструирует в пространстве и времени сложнейшую, одному ему понятную модель спасения — модель спасенной жизни...

...— Командир, — тревожно предупредил Агеев, — осталось минут семь. Пора садиться, командир.

Кучеров перчаткой быстро потер щеки. Мудрят... Чего они мудрят? Что дальше? Время, время... «25» — посадочный курс?

— Штурман, начинаем снижение на прямой. — Даже голос, кажется, сел от усталости. Или уже нервы-нервишки? — Ракеты?

— Готов.

— Командир! — вскрикивает в наушниках Щербак. — Смотри слева, смотри!

Рядом, то появляясь, то исчезая в разрывах в тумане, призраком висит-мелькает серебристый Ил-28.

— А этот откуда?

— Жорка! — хохочет Щербак. — Жорик, глянь, какой тебе почет, князь гор!

Ил-28 замигал фарами. На лице Щербака мелькают сполохи света.

— Пишет вызов, командир. Читаю... Жорка, наблюдай! Так... И-ду ли-де-ром зэпэтэ вни-зу лес... Во, парни, гробанулись бы! Так. Во-семь ми-нут вы-хо-дим за-пас-ной толчке строй па-рой дер-жись ме-ня кре-пче тэчека Ку-че-ров я Ца-рев де-ржи хвост пис-то-ле-том...

У Кучерова щиплет глаза — наверно, переутомление; он зло трет глаза кулаком — только этого сейчас не хватало... Георгий качает головой, ритмично ударяя кулаком в переборку; Машков прижался лицом к стеклам кабины и, не мигая, смотрит на самолет, висящий не более чем в двадцати — пятнадцати метрах. Кучеров негромко буднично приказывает:

— Закрылки, щитки, шасси — к выпуску. Всем приготовиться к посадке.

...— Метео?

— Есть метео.

— Подтвердите, не понял.

— Уходит, туман уходит! Работает ветер, три-четыре метра, восемьдесят градусов.

Генерал негромко сказал Тагиеву:

— Ну, вот теперь — самое главное. Командуйте запуск спасательным вертолетам. ПДГ — в воздух.

Тагиев включил микрофон:

— «Гранат-четыре»! Занять исполнительный. «Гранаты Сорок девятый, Пятидесятый... — он покосился на документы, — Пятьдесят третий и Пятьдесят шестой», вам запуск.

— Четвертый понял, выруливаю.

— «Гранат Сорок девятый» понял. Запуск разрешили.

— Полсотни третий — запускаюсь.

— Полсотни шестой — запускаюсь.

Окна уже тряслись от рева моторов. В открытую дверь хорошо был слышен своеобразный звук работы вертолетов: длинные свистящие хлопки под аккомпанемент слитного басовитого рокотания.

Тагиев повернулся к генералу:

— Товарищ генерал-майор, прошу «добро» вылететь на вертолете.

— Первый раз слышу, чтоб руководитель полетов вылетал сам. — Генерал надвинул фуражку на лоб и почти улыбнулся: — Вы полагаете, меня там будет недостаточно? Работайте, майор, действуйте!

Включился динамик, донеслись переговоры истребительного аэродрома:

— «Вышка-один», я «Вымпел-шесть». Дальность... Шасси выпущено, щитки выпущены, зеленые горят, на курсе, на глиссаде, прошу посадку.

— Шестому «Вышка-один». Полоса занята. Посадку запрещаю, станьте в круг.

— Понял...

Тагиев перещелкнул тумблером.

— Отправляйте Четвертого, «Старт», — приказал он.

— «Гранату-четыре», — тут же раздалось в динамике. — Вам взлет.

— Понял, — пробасил динамик. — Разрешили. Взлетаю.

Тагиев был спокоен. Сама атмосфера аэродрома стала такой, какой она должна быть. Аэродром жил — значит, все шло, как надо, и будет идти именно так — как надо.

Волной докатился рев моторов, задрожал на высокой ноте и стал стихать, удаляясь.

— Я «Гранат-четыре». Взлет произвел. Шасси убрано. Иду в наборе.

— Четвертому — задание.

— «Вымпел-шесть», я «Вышка-один». Полоса свободна. Посадку разрешаю...

— Ну, майор... — Генерал потер отросшую за ночь щетину. — Я — на вертолетную площадку. Предупредите, скажем... ну, Пятьдесят третьего — пойду с ним. Будем надеяться, что число «53» — счастливое.

Он звучно шлепнул ладонью по зеленоватому стеклу планшета, заставив вздрогнуть планшетистов.

— Командуй, майор! Удачи всем нам!

...Замигали фары «ила».

— До-во-рот пра-во де-сять. По-шли.

Ил-28 и Ту-16 слаженно чуть накренились и, закончив поворот, так же слаженно одновременно выровнялись. Теперь они так и пойдут до самой посадки, до победы или поражения, вместе, связанные невидимой, но неразрывной, крепчайшей нитью.

— При-го-то-вить-ся по-сад-ке с хо-ду. Ша-сси.

— Поплыли, славяне, — негромко сказал Кучеров. — Поезд прибывает на конечную станцию. Шасси на выпуск!

— Готов.

— Закрылки двадцать пять градусов! — И тут же Кучеров увидел, как поползли выпускаемые закрылки Ил-28. Точно дозированными движениями он помалу оттягивал назад сектор газа, удерживая Ту-16 точно на своем месте — чуть правее и позади «ила»-поводыря.

— Закрылки двадцать пять... — доложил тихо Савченко.

— Выпустить шасси.

— Есть...

Глухо перестукнули створки ниш шасси, машина вздрогнула.

— Шасси выпущено.

— Вижу... — Па доске вспыхнули зеленые сигнализаторы. И слева, под Ил-28, повисли выставленные «ноги». Да, такое зрелище увидишь раз в жизни — будто сам на себя смотришь.

— Двести... Сто семьдесят... — вновь забубнил высоту Машков.

226