Вячеслав Перекальский - Солнце в кармане

— Что это? Это более похоже на философский трактат и инструкцию по магии одновременно.

— С эти мы и будем разбираться.

— Да… Ну, вот что это?"… До начала Всего была Тьма. И во Тьме, из Тьмы родилось Желание. *(по аналогии со спеленатым и безвременно брошенным в темноту камеры человеческим существом произведения Джека Лондона "Человек в Смирительной Рубашке".) Только Я помню это чувство с младенчества. Это было первым запомнившимся ощущением — чувством — важнейшим, основополагающим жизни, по своей силе, целостности и емкости.

Представьте человечка, еще не умеющего не ходить, не говорить, вдруг со всей полнотой осознающим что он Есть.

Он лежит в темной спальне спеленатый по самые ноздри, с руками плотно прижатыми к телу. Он не помнит как и когда описался, только вот стало ему мокро и холодно, и он рвется из-за всех младенческих сил, но не поддаются мокрые пеленки. Он кричит, и не слышит крика. И в этот миг сплетаются во едино и на веки — хлад, дрожь, тьма, одинокость и неимоверное напряжение в бесполезном усилии — порвать пеленки, спеленатые со тьмой, и выйти к свету….

И у меня было ощущение, что свет родился внутри меня. Свет этот был зеленоватым, с магниевыми искорками. Он пролился из глаз, и разогнав черноту, осветил предметы комнаты: шкаф, двустворчатую дверь и пару окон с закрытыми ставнями.

В начале каждого опыта есть Желание, Решение и Усилие.

И Тьма родила Свет…"

Или вот это:

"… Если свет это движение, переменчивость, рост и умаление, Если он всё то, чем наполняется Пространство и Время, то, как не банально звучит, во Тьме нет Света, а с ним нет пространства и времени.

То есть возникшее во тьме пребывает сразу везде.

Структура тьмы в свете стала структурой информационных каналов. Значит, при определенном усилии через тьму можно извлечь, все что угодно. Но только как информацию, образ. Воплощать это придется своей собственной плотью, в каком-то смысле саморазрушаясь (или трансформируясь).

Вообще, исходя из данной логики, все события случайны, но структура тьмы, пронзая плоть света, моментально распространяя образ случайности, делает ее закономерностью, провоцируя ее повторяемость, не уникальность. Так как в структурах тьмы нет времени.

Мир света, наращивая со временем и во времени свою плоть, свою массу через червоточины тьмы, способен информационно замыкаться на свои первоначала. Тем самым воспринимая созидаемого Бога Всегда Бывшим и Всесущим. Что, пусть и саркастически звучит, сообразуясь с правилом Тьмы об отсутствии прав у кого бы то ни было на Первородность, так и есть.

Уж не погонимся мы в сонме первочастиц выделить именно ту, перворожденную, да еще тогда, когда и Времени самого не было. Так что Бог есть, потому что Бог это Свет. И Богом будет, перманентно возвращаясь из созидаемого нами Будущего в каждую точку в каждую первоединицу сущего Настоящего и Прошлого. Через структуру тьмы пребывая всегда и везде единовременно…"

— С этим мы и будем разбираться, — упорно повторил Кейн.

— Мне сказали, что вы привезли действующий образец силовой установки?

— Только снимки фото и видео, данные сканнирования с подробнейшими анализами и описаниями, — извините, вас неверно информировали. — Извините меня Джон, но я на некоторое время покину вас. Мне нужно посетить Европу.

— Но мне сказали, что вы будете с нами, пока мы не разберемся со всеми вопросами. Начальство наверно этот дневник и эти документы имело в виду.

— Всего на пару дней. Это личное. И вас, Джон, я информирую лишь потому, что вы сразу вызвали к себе симпатию. Мы сработаемся — я уверен. До свиданья, коллега.

Чехия.

Дар

Проснувшись поздним утром, Фридрих после принятого душа и чашечки кофе заглянул в кабинет управляющего. Он удивился застав в нём Ваню, всего в делах. Секретарша доложила, шепотом:

— Он вчера уехал с вашем другом, — она имела ввиду Гюнтера. — Рано утром уже вернулся на базу. И уже дал длинный список телефонных переговоров с абонентами из Германии, Польши, и еще из нескольких стран.

Вообще, ощущение революционного штаба было на лицо.

Немецкий Ваня увидел в приоткрытую дверь Фридриха, прервал разговор с посетителем, и кивком головы предложил ему зайти.

— Присаживайтесь, герр Корбер, у меня от вас теперь не будет тайн. И первая "Не тайна", — вчера, когда я мирно почивал на этой базе, какой-то господин, очень на меня похожий и мной представившийся, нагло, при свидетелях, убил в кафе Александера Йенса.

Фриззи почесал нос и, глянув на посетителя, уже примелькавшегося господина, по имени "Гелли", кажется, решился спросить:

— А ваша секретарша в курсе, что вы ночевали здесь, на базе? А то она мелет черте что. Не выспалась наверно?

— Что мелет?

— Что вы приехали сегодня рано утром.

— Н-да…

— Я и говорю: не выспалась. И это именно вы мешали бедной девушке выспаться своей неумеренной прытью, герр Ваня.

— Точно. Совсем девушка заморочилась. Кстати- вы, как раз и не забудьте ей напомнить: с кем она провела время сегодня ночью.

— Всенепременно…

Ваня о чем-то задумался, постукивая авторучкой по столу.

— Фридрих…. а с вами удобно работать. Даже просто — удобно, когда вы рядом. Я знаю, что вы не имеете своего офисного помещения и назначенные встречи проводите по всяким забегаловкам. Я предлагаю вам устроить кабинеты во всех зданиях принадлежащих мне и дружественным мне организациям.

— Спасибо. Согласен. Надо будет выбрать.

— Нет, вы не поняли, — во всех зданиях, в которых я преимущественно работаю, должен быть ваш кабинет или хотя бы стол. Стол — напротив моего — если нет других кабинетов.

Фридриха это почему то рассмешило. Он представил себя мотающегося по Германию с одной целью — присесть и посидеть минутку на своем очередном рабочем стуле.

— Нет, вы не смейтесь. Вы не представляете — я добился на всех предприятиях, где больше пяти работающих, своего питания, пусть по договоренности с ближайшей закусочной, но — своего. И какая во всех местах одинаково вкусная, но такая разная, разных народностей кухня! Впору проводить кулинарные туры не по ресторанам Парижа, а по обеденным столам моих работников…

Тут Ваня прервался и указал рукой на сидящего перед ним человека:

— Вот, Фридрих, послушайте. Вы, конечно знакомы с Гелли? Вот он просит отпустить его на вольные хлеба. В Америку, музыку играть. И это старый школьный товарищ…. Я, что — рабовладелец? Я никого не держу. Просто у всех людей в обществе есть обязательства — они держат. — И, выйдя из-за стола Ваня подошел к Гелли и опустившись передним на корточки взял его за руки и заглянул в глаза:

— Что главное в людях, Гелли?