Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

— Хотела хоть раз увидеть, чего стоит монах-фаустянин в бою, — невозмутимо ответила женщина на кванторлингве, стряхивая с одежды мокрую прошлогоднюю листву и грязь.

— Нашла время! — горячился кудрявый брюнет, а третий, сухощавый и грызущий что-то, сплюнул в сторону скорлупки.

— Чез, не забывайся!

— Извини. Прости меня, Джо, но это неразумно. Он ежедневно наматывает мили в этих горах и охотится, а ты два раза в неделю посещаешь тренажеры и думаешь, что способна его одолеть?

— Чез! — ее брови сошлись у переносицы, а в голосе лязгнул металл.

Брюнет отвернулся и со злостью пнул палку парализованного монаха.

Джо присела на корточки возле лежащего:

— Мы не враги вам, Квай Шух, — сказала она. — Нам нужна ваша помощь. Вы меня понимаете? Чез, Витторио, перенесите его в… ну, вон туда, — женщина махнула рукой в сторону цилиндра и оглянулась на оставшегося с нею рядом блондина. — Марчелло, а что это за конструкция?

— Точно не уверен, но похоже на отвалившуюся ступень древней ракеты-носителя, — сказал он, светя фонариком в ту сторону. — Кажется, в прошлую эпоху здесь недалеко был космодром, откуда вели запуски на орбиту. А траектория падения ступеней приходилась как раз на этот берег озера, и здесь официально был заповедник, но на самом деле — запретная зона. Тут таких недогнивших болванок много…

— О! — только и сказала Джоконда. — Ну что ж, пойдем, поговорим с ним.

— Джо, ты только не злись, но я тоже считаю, что если мы команда, то…

— Концордато [16] «Договорились» — искаж. итал. , Марчелло. Концордато, и больше к этому не возвращаемся!

И они вошли следом за остальными.

Квай Шух лежал на своей импровизированной кровати, ничем не связанный, но способный лишь водить зрачками из стороны в сторону. Мужчины светили фонариками ему в лицо, и голос подошедшей Джоконды — это все, что он воспринимал из внешнего мира.

— Вам нужно поехать с нами, Квай, — сказала она. — Почему бы вам не перейти на легальное положение? Зачем вы скрываетесь, живете здесь отшельником? Война закончилась, и закончилась давно.

Фаустянин понял, что теперь сможет говорить:

— Вы кто? — спросил он.

— Комитет по надзору за нелегалами! — хохотнул блондин-Марчелло.

— Ваша помощь нужна Кристиану Элинору, Квай.

— А он что, жив? На Фаусте было жарко. Мало кому из наших удалось уцелеть…

— Я могу распеленать вас? Вы не будете делать глупостей?

— Распеленайте, — буркнул бывший монах, и тут же бессилие кончилось, а он смог сесть. — Я никому здесь не мешал, ничего не нарушал. Я и в город-то не наведываюсь никогда, чтобы не маячить на глазах у ваших… Не хочется мне жить по вашим законам, странные вы.

Псионики переглянулись.

— Значит человек, добровольно заточивший себя на два десятка лет в упавшую ступень древней ракеты — не странный? — уточнил блондин.

— Что ж, вы вольны выбирать, — согласилась Джоконда. — Я не думаю, что кто-то откажет вам в удовольствии жить здесь, — она повела рукой. — Но только прошу вас: помогите своему другу.

Квай провел рукой по лысине:

— Как?

— Мы отвезем вас в один институт, где вам будет нужно войти в медитативное состояние. В это время вас понаблюдают, запишут характеристики — и вы полностью свободны.

— И что, меня не заставят жить в этих ваших сумасшедших городах?

— Если вы сами того не пожелаете.

— Не пожелаю.

— Тогда не заставят, — усмехнулась Джо.

Квай поднялся под настороженным взором кудрявого брюнета.

— Не знаю, как так я смогу помочь Зи… Кристиану, но вам виднее… А как вы нашли меня?

Джо посторонилась, уступая ему дорогу. Они вышли из цилиндра и, растянувшись цепочкой, направились вниз. Вместо Джоконды ответил Витторио, плюясь по обыкновению скорлупками:

— А ты думаешь, спутники летают просто так? — он указал в небо. — Найти несложно, когда знаешь, что искать.

— Лучше расскажите, как вам удалось выжить? — спросила Джо. — Ведь Кристиан видел вас мертвым.

— Меня?

— Не совсем вас, — поправилась она, — скорее материализацию.

Квай нахмурился:

— Это как?

— Вы помните на Фаусте женщину с младенцем на руках?

— Да в том городе было много таких женщин. Я не знаю, скольких видел их тогда…

— Но, похоже, что на глазах у одной из них с вами что-то случилось.

— Ну да! — удивленно подтвердил монах, оглядываясь на нее. — Так и есть. В меня выстрелили, а неподалеку были какие-то женщины… с нашим, из целителей… Только я не помер. Полежал там до темноты и отполз в сторонку, а потом увязался с некоторыми, кто выжил, и улетел сюда. А откуда вы знаете?

— Какая разница? Но я очень рада, что вы живы.

Он пожал плечами. Ему было все равно, ему было плевать, и Джоконда это понимала. За двадцать лет забылась и старая, еще детская дружба. В постоянном одиночестве стерлись чувства, сердце захлопнулось перед лицом мира, не желая впускать туда больше никого и ничего. Душа высохла, а в глазах уже никогда не зажечься звездам. Джо ощутила боль. А что, если… Но это не имеет значения! Любой, каким бы ни стал! Каким бы ни стал…

Флайер поджидал их на мосту, куда они за несколько минут домчались на моторке. Внутри Марчелло предложил Кваю посетить душевую и переодеться ради появления в обществе, но фаустянин в раздражении отмахнулся:

— Я и сам моюсь и стираю одежду каждый день! Что, вы скажете, будто я…

Блондин указал на перепачканные глиной штаны:

— Но вы же немного повеселились с Джо, как я понимаю…

Джоконда тем временем уединилась в своей кабинке и вызвала на связь Фреда Калиостро.

— Квай согласился, — сказала она шефу, едва тот возник перед глазами. — Мы везем его в Москву.

— Понятно. У нас плохие новости, Джо.

— Что случилось, синьор?!

— Я не хотел тебя расстраивать, но, видимо, выяснить все быстро нам не удастся. Пропали почти все материалы по этому делу. Их попросту уничтожили.

Она невольно коснулась пальцами виска и что есть силы прикусила губу.

— Риккардо занялся этим, девочка, — гораздо мягче добавил Фред, утешая. — Я тоже не сижу сиднем. Но пока — ничего… Вот так… Прилетай, потребуется и твоя помощь…

— Конечно, синьор… Все в порядке, я просто не…

— Ну прекрати лицедействовать, Джо! Всё! Хочешь — закричи, хочешь — что-нибудь разбей. Не нужно притворяться.

— Я… я потом… — она отвернулась, чтобы скрыть слезы, но изображение переместилось вслед за нею, ведь это была всего лишь голографическая проекция.

— А теперь то, что перетянет чашу весов. Мы нашли Омегу.

И краем глаза Джоконда заметила, как за полупрозрачной пластиковой дверцей кабины мелькнул чей-то отпрянувший силуэт.