Сергей Гомонов - Душехранитель

Нет, Ормона действовала иначе. Звери в стае понимают лишь закон силы. Дикари принимали молодую, красивую и сильную женщину за вожака, за богиню. Она могла ударить, могла унизить, могла внушить страх. Если она и говорила, то говорила на родном языке, но пользовалась такой интонацией, что аборигены понимали ее и бросались исполнять любые приказы.

Сегодня Ормона была в ударе. В отличие от своих соплеменников-ори, жена Тессетена никогда не гнушалась верховой ездой, которой выучилась очень давно. Здесь водились животные, которых называли «гайна» — крупные, сильные, быстрые. Их лапы были защищены не когтями, а широким роговым слоем — копытами. На Оритане и в Северной Ариноре такие звери никогда не водились, а здесь их смогли приручить и заставить служить человеку. Вызывающе, великолепно смотрелась Ормона верхом на этих травоядных существах!

— Проклятые обезьяны! — прокричала она, галопом приближаясь к собравшимся ровным строем аборигенам, и те отвечали радостными, восторженными возгласами. — Покажите себя сегодня!

Дрэян едва держался на попоне, привязанной к спине гайны, и мечтал лишь об одном: не свалиться оттуда наземь.

Дикари стучали копьями по камням, а души их уже нацеливались на взгорье, покрытое влажным лесом, где всегда и происходило продуманное Ормоной действо .

— Кто поставит нам преграды, проклятые обезьяны?! — кричала она.

— Э-э-э! — ревела и бесновалась толпа.

— Кто посмеет перебежать нам дорогу?!

— Э-э-э!

— Так сокрушите любое препятствие! Вы — никто, пока сидите в своих вонючих хижинах!

Дрэян с облегчением остановил своего зверя и перевел дух. Гайна Ормоны рыла землю копытом и всхрапывала, тряся волосатой головой на изогнутой, тоже волосатой, шее.

— Дай мне своих ястребов, Дрэян! — сверкая очами, крикнула женщина, оборачиваясь к командиру гвардейцев. — Я прошу тебя в последний раз! Мне нужна ваша помощь! Я хочу сделать мужчин из твоих сопляков!

— Хорошо, Ормона, я отдам приказ. Но что они должны будут делать?

— Им все покажут, — усмехнулась она. — Им понравится. Настоящему ори не может не понравиться охота! Хей! — Ормона вскинула руку, вооруженную кнутом.

— Э-э-э! — последовал вопль тридцати дикарских глоток.

Вокруг нее клубился иссушающий смерч. Временами он отрывался от Ормоны и кружил меж темнокожих тел. И глаза дикарей разгорались бешеным огнем.

— Я ненавижу вас, отродья! Пойдите и сделайте, чтобы я увидела, что вы не зря жрете из моих рук!

Дрэян уже почти привык слышать подобные речи из ее уст. Он готов был на все, ничто не могло отпугнуть его, даже это, даже безобразная маска ярости, налипавшая на прекрасное лицо Ормоны в такие минуты, даже нарочитая грязь и грубость слов, коими она пользовалась в общении с верными ей дикарями. Странно: красавица ори тогда становилась похожей на своего безобразного мужа-северянина — настолько, насколько тот позволял посторонним разглядеть себя. Дрэян гадал: знает ли это косматое чудовище о занятиях своей супруги? Наверняка знает, недаром древняя пословица гласит о том, что един «куарт» у Попутчиков…

Экономист и кулаптр возвращались воздушным транспортом — на свой страх и риск. Но сейчас водный путь мог оказаться куда опаснее.

Сетен хмуро отмалчивался. С ними летело еще сто семьдесят переселенцев, потерявших свой кров в Эйсетти и других городах Оритана. Прежде в Кула-Ори не было детей, кроме дикарят. Теперь эмигранты уезжали целыми семьями.

Паском баловался с прилипчивой детворой (ребятишки любили старого кулаптра), а сам время от времени поглядывал на Тессетена.

— Что ты решил? — спросил он, почти заставив экономиста перевести на него взгляд.

— Что тут решать? О налетах станет известно и без нас, — Сетен кивнул на шумливых спутников и едва заметно поморщился. — А вот о распаде, — голос его понизился почти до шепота, — об ударах распада я предлагаю умолчать… Об этом от меня узнает только Ормона.

— Хорошо, я согласен, мальчик… Я с тобой полностью согласен, — и по стариковской привычке Паском принялся размышлять вслух, бормоча себе под нос: — Если удары оританян будут нанесены, аринорцы ответят, и тогда не выжить никому на планете. А до этих пор о планах Совета нашим в Кула-Ори знать не нужно…

Орэмашина резко снизилась. У Тессетена захватило дух, голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Кулаптр поднялся.

— Что это, господин Паском? — спросила молодая пассажирка, сидевшая перед ними.

— Воздушная яма, — суховато отозвался кулаптр и быстро взглянул на Сетена.

Экономист отбросил от лица свою гриву и последовал за учителем.

Орэмастер воздушного судна, Этанирэ, был учеником Зейтори. Несколько минут назад он обнаружил, что их преследуют две боевые орэмашины северян. Приборы показывали, что расстояние между ними быстро сокращается. Две синие молнии — цвет летающих кораблей аринорцев — приближались, и не стоило надеяться, что их маневр подразумевал мирные намерения.

Внизу синел океан, посадить орэмашину было невозможно.

Боевые машины догонят тяжелый пассажирский корабль через несколько секунд: они только что разлетелись в разные стороны, чтобы подойти к орэмашине южан справа и слева.

Этанирэ обнаружил, что чувствует лишь то, как колотится его сердце, и совсем не ощущает собственных рук. Еще немного — и северяне подойдут на расстояние верного выстрела. По одному удару от каждого будет достаточно, чтобы уничтожить корабль.

Не о ста семидесяти двух пассажирах думал сейчас Этанирэ. В голове его метались мысли о том, как спасти свою жизнь, с губ готовы были срываться страшные проклятья. Южанин почти не думал. Бесчувственные руки все делали сами…

Северяне дали залп. Орэмастер знал, на что идет, но все же воспользовался заготовленным на этот случай планом.

Тяжелый корабль ухнул вниз. Несколько мгновений невесомости, даже у привычного Этанирэ заложило уши. Он слышал, как в салоне закричали и заплакали напуганные дети.

Заряды аринорцев прошли мимо и, плавно снижаясь, наконец рухнули в океан.

В рубку орэмастера заглянули кулаптр и его ученик, Тессетен.

— Нападение? — спросил последний.

— Нападение, — ничего не выражающим голосом откликнулся Этанирэ, не отрывая взгляда от приборной панели.

— Откуда можно связаться с землей? — Сетен наклонился над разноцветными кристаллами, быстро прочитывая символы.

— Вот, — орэмастер указал на кристалл со знаком «тэо». — «Тэуру».

Боевые машины, судя по показаниям приборов, после внезапного «нырка» пассажирского корабля унеслись далеко вперед, и теперь, возвращаясь, готовились к фронтальному выстрелу.

Этанирэ ощутил на плече руку кулаптра. Отчего-то стало спокойнее.