Сергей Гомонов - Душехранитель

Через некоторое время сюда нагрянет опергруппа и обнаружит девять плавающих в крови тел…

Пятиэтажная чебоксарская гостиница «Чувашия» была, наверное, не тем местом, где согласилась бы остановиться прежняя Сокольникова Рената Александровна. Ну а теперь девушка сочла «Чувашию» весьма уютным заведением. Мало того: им достался номер с телефоном. Это было уж совсем по-царски.

Разумеется, первым делом Рената заняла душ, а когда вышла, застала телохранителя крепко спящим и укоризненно покачала головой:

— Саш! Ты бы хоть разделся! Вот морока мне с тобой, в самом деле!

— Разбуди меня где-нибудь в шесть… — пробормотал он, просыпаясь и вяло привставая, чтобы она стянула с него пиджак и наконец дала ему покоя.

— Вот я думаю: что это за святой дух, которым ты питаешься?

— М-м-м…

— Понятно: этот стон у нас песней зовется…

Интересно, заметил он что-нибудь сегодня утром? Притворяется или действительно не помнит ее поцелуй? Он странный, с него станется…

Рената бесцельно походила по номеру, включила телевизор и, не найдя ничего для себя интересного, покосилась на спящего телохранителя. Боже, ну что ж такое?! Непреодолимое влечение к обслуге! Откуда это у нее?! Говорят, «утро вечера мудренее», а на поверку оказывается — нет.

Девушка села с краю застеленной казенным покрывалом кровати, посмотрела на Сашу. Он, по своему обыкновению, спал на животе, почти спрятав лицо в подушку. Рената погладила его по волосам, пепельно-русым и уже отросшим больше, чем нужно, за столько дней скитаний…

— Ты странный… — шепнула девушка и прилегла рядом с ним, положив его руку себе на талию. — Я таких еще не встречала. Ты самый лучший…

Он приоткрыл глаз, взглянул на нее через плечо:

— Ты что-то говорила?

Рената молчала и не шевелилась. Но все внутри нее переворачивалось — от его взгляда, пусть сонного, пусть равнодушного. Саша убрал руку с ее пояса, повернулся к ней, слегка потянувшись:

— Так что? — в глазах его мелькнула слабая улыбка.

— Ничего! — и, забыв обо всем, девушка подалась к нему. — Ничего, — повторяла она, жадно ловя губами его губы.

Саша ответил. Нежно, словно она была хрупким творением, которое можно повредить, единожды неловко двинувшись… Такого Рената и в самом деле еще не испытывала никогда в своей жизни.

— Ты колдун, Саша! — прошептала она, а он целовал ее шею, и каждое прикосновение рук его и губ вызывало в ней трепет. — Ты заколдовал меня тем танцем, на берегу… Я уже ничего не могу с собой поделать…

Он молчал. Но каждое действие сейчас говорило больше, чем слова. И в какой-то момент Рената поняла, что просто умрет, если он промедлит еще хоть минуту. Она сказала об этом, а Саша улыбнулся.

И тут все разрушил резкий, требовательный звонок телефона. Девушка сильно вздрогнула, ее взгляд замер в Сашиных глазах. Телохранитель не успел взять себя в руки и «закрыться», а потому непозволительная тревога на мгновение поселилась в его зрачках, лицо напряглось, а тело подобралось, будто готовясь к прыжку.

Звонок повторился.

Саша жестом показал Ренате хранить молчание, протянул руку и снял трубку, но ни слова не сказал. Девушка отчетливо услышала мужской голос:

— Я хотел бы поговорить с госпожой Сокольниковой! — произнесли на том конце провода.

Телохранитель быстро посмотрел на Ренату и ответил:

— Представьтесь.

— Слушайте внимательно и не кладите трубку. Дайте мне Сокольникову.

— Представьтесь, — повторил-отрезал Саша.

Незнакомец рассмеялся:

— Ну, допустим, я — доброжелатель. А вы, я так понимаю — телохранитель? Нам с вашей хозяйкой нужно встретиться. Пока вы не отделаетесь от этой штуки , они от вас не отстанут. Гарантируем вам «крышу» — конечно, только в том случае, если мы договоримся с госпожой Гроссман…

— Что за «штука»?

— Да прекратите вы! Это уже не смешно. Всех поставили на уши, а теперь невинным тоном спрашиваете «что за штука»? Взамен мы обещаем вам надежное прикрытие и хорошую сумму… У вас будет возможность уехать из страны. Без проблем! Мы все организуем. Повторяю: мы не имеем никакого отношения к организации, члены которой убили отца Ренаты Александровны. Даже наоборот, у нас тоже есть с ними свои счеты… Впрочем, это уже не телефонный разговор. Через полчаса, в Северо-Западном районе города, вниз по улице Горького к реке. Там будут два строящихся дома, увидите сами. Подъезжайте ближе к берегу, там встретимся. Больше информации не имею. У вас нет другого выхода, доверьтесь нам, и все будет в ажуре.

В трубке образовался вакуум, сменившийся короткими гудками.

Саша поднялся. Рената вопросительно смотрела на него.

— Ты ведь все слышала, — констатировал молодой человек.

— А если это шанс отвязаться и от тех, и от этих?

— Они уверены, что мы знаем всё о некой вещи , которая так им нужна. Мысль о том, чтобы переубеждать их, меня как-то не греет. Пятьдесят на пятьдесят: либо это ловушка, либо…

— Либо — что?

— Едем! Мы сделаем по-другому!

По дороге он успел объяснить Ренате, как пользоваться автоматом. «Глок» и свой «ТТ» сунул за ремень брюк и прикрыл бортами пиджака.

— Ты говорила, что немного умеешь водить. Так вот, теперь тебе придется поднапрячься. Мы сейчас сориентируемся на местности, и я скажу тебе, как поступить дальше.

— Мне? Подожди, ты хочешь сказать, что мы разделимся?!

— Придется. Оставить тебя в гостинице я не могу. Ехать со мной прямо к месту встречи — опасно.

Ренату затрясло, но, дабы казаться более уверенной в глазах Саши, она заставила себя улыбнуться и даже сострить:

— Теперь-то мне стали ясны методы средневековой Инквизиции: нравится, не нравится — гори, моя красавица!

— Ты умница, — сказал он. — Держись так и дальше. Пробьемся.

И полководец был бы не в силах ободрить своими речами армию более, чем ободрил сейчас Ренату Саша этой короткой фразой и взглядом, в котором читалось всё . Девушка ощутила прилив энергии, горячий поток захлестнул ее, готовый вырваться в небо.

Искомая стройка велась на отшибе, почти на пустыре, в стороне от дороги. Параллельно трассе и домам нового микрорайончика, разделяя их, проходил широкий каньон с заболоченным дном, мостиками, поперечно проложенным трубопроводом и валявшейся на склонах ржавой арматурой. За домами и деревьями виднелась голубая гладь Волги.

Саша придавил педаль тормоза и развернул машину, оглядываясь при этом через плечо и стискивая в зубах фильтр сигареты:

— Все. Стой здесь. Дальше я один. Если дам знак, сдавай назад и — ноги-ноги-ноги.

— Без тебя?

— Да.

Выбросив окурок, он выскочил и скрылся за грейдерной кучей. Рената стиснула брошенный ей на колени автомат. Сердце девушки заходилось в безумном беге, тело колотила дрожь, майка пропиталась ледяным потом.