Александр Кикнадзе - Кто там стучится в дверь?

Словари, о которых ты просил, выслала. Дядя здоров, руководит строительством бомбоубежищ в районе Принцрегентенплац. Полон сил, по-моему, у него снова проснулся интерес к жизни. Как-никак фортификационное искусство!

Целую моих дорогих мужчин крепко-крепко.

«Солдат, выстоявший под Москвой, не отдавший Москвы, не уронивший чести! Я вижу тебя, опаленного дымом, вижу твою обожженную шинель, твою каску, хранящую следы осколков, вижу твои упрямые глаза и лицо, на котором явственно, как никогда, — от бессонных ночей, от ненависти к врагу — обозначились скулы... Горжусь тобой, как младший брат. Завидую званию, которое ты будешь носить отныне и во веки веков, — участник московской обороны, проникни взором в иные — далекие мирные годы, забудь на минуту про эти еще полыхающие пожары, про эти смерти, забудь на одно только мгновение, через что тебе еще предстоит пройти до победного часа, до рейхстага, перенесись в иные времена — через десятилетия и убедись: нет на свете слов почетнее, чем эти: участник московской обороны!

Я помню колонны пленных, которых вели фашисты... Пришла, пришла пора иных колонн... Фашистов — и генералов, и офицеров, и тысячи, многие тысячи рядовых — поведут под конвоем по улицам русских городов; на сколько километров протянется эта колонна? Одним бы взглядом посмотреть на нее!

Обращаюсь к тебе мыслью, советский солдат! Ты взял на себя ответственность не только за судьбу Москвы — за судьбу Родины. Показал, как надо биться за нее. Показал многим. И мне тоже. Ты не знаешь, что дал мне. Как увеличил мои силы. Как обострил зрение. Какую радость влил в сердце. Суждено ли мне когда-нибудь высказать то, что испытываю я, — тот удивительный подъем души, то неодолимое желание превзойти свои возможности, которые дает такая весть!»

В апреле и мае 1943 года из-под Харькова, Белгорода и Орла шли в Германию эшелоны с сельскохозяйственными рабочими.

Неожиданно появлялись в деревеньках и хуторах полномочные представители «новой власти», выставляли кордоны, сгоняли к церквушке или к базару все население, отбирали наиболее здоровых молодух и подростков, вручали им предписания о явке. Другие отряды с ищейками прочесывали леса, охотясь на беглецов. Крестьянский — в голос — плач разносился с вокзалов.

Наглухо, на специальные замки закрывались двери товарных вагонов. Состав за составом уходил на запад.

Из заметки фронтового корреспондента «Вечерней газеты» Герхарда Каля:

«Все больше русских и украинских крестьян изъявляют желание познакомиться с передовыми современными способами возделывания земли в третьем рейхе. Учитывая пожелания местного населения, германская администрация открыла пункты регистрации добровольцев. Предполагалось во второй декаде мая отправить два состава в Верхнюю Силезию и Померанию, но желающих оказалось так много, что пришлось внести коррективы в первоначальные планы. Дополнительно выделено сто семьдесят восемь вагонов. Добровольцы обеспечиваются на время пути всем необходимым.

В беседе с корреспондентом молодая смуглолицая крестьянка с веселыми озорными глазами Дуся Давыдова сказала, что эта поездка послужит дальнейшему укреплению связей русских и украинских земледельцев с их немецкими коллегами».

Расшифровывался этот текст так:

«В районе Курского выступа сосредоточение крупных танковых сил ...Знакомство с сыном генерала Александра Ашенбаха обер-лейтенантом абвера Юргеном Ашенбахом состоялось».

Пепельное небо над Ворсклой и Сеймом. Холодное, спокойное небо. Птица не пролетит от лесочка к лесочку. Нет птиц. И зверья нет. Кажется, все живое ушло из этих мест.

Летит над Среднерусской возвышенностью самолет. В его кабине Станислав Пантелеев, Шаген Мнацаканян, Константин Канделаки и Вероника Струнцова.

Они второй раз отправляются на задание все вместе. За их плечами семь месяцев, проведенных в отряде подполковника Озерникова: отряд из восемнадцати человек превратился в мобильную, хорошо оснащенную бригаду; орден Красной Звезды, полученный Пантелеевым, хранится в Москве, в сейфе.

Воспоминания о тех днях согревают Станислава. Вручил награду в Кремле Калинин, на следующий день после антифашистского митинга советской молодежи.

...Пантелеева вызвали на митинг из отряда. «Кукурузник» летел невысоко, его два раза обстреливали. Едва перевалили через линию фронта, юный усыпанный веснушками пилотик повел машину на посадку. «Значит, все же подбили, проклятые! — подумал в сердцах Станислав. — Сколько теперь загорать?» Самолет неуклюже запрыгал по неровному полю, уткнулся носом в густые заросли. Пилотик бросил угрюмо: «Я разом». Минут через пять возвратился из-за кустов с просветленным лицом, лихо поднял самолет и повел его дальше. Вечером того же дня Пантелеева пригласили в Центральный Комитет комсомола, долго беседовали, расспрашивали о делах партизанской бригады, попросили выступить на митинге, дали в помощники инструктора. Тот обложился подшивками «Правды» и «Красной звезды» и помог написать Станиславу вступительную часть. Речь несколько раз переделывалась и согласовывалась, Станислав постарался запомнить ее наизусть, но, когда вышел на трибуну, все, что помнил, вдруг перевернулось, перемешалось, улетело прочь. Чтобы совладать с собой, неторопливо вынул из нагрудного кармана гимнастерки листки, бережно разгладил их, спросил себя: как это я мог так стушеваться — и голосом громким и четким выдохнул в микрофон:

— Товарищи! Позвольте мне от имени молодых партизан Н-ской бригады, громящей немецко-фашистских агрессоров за линией фронта, передать пламенный комсомольский привет лучшим представителям советского юношества, собравшимся на этот антифашистский митинг.

Он не ожидал резонанса, который вызовут его слова. Зал поднялся и долго аплодировал... Председатель не назвал оратора по фамилии: «Слово предоставляется товарищу Станиславу, партизану Н-ского отряда, награжденному за боевые подвиги орденом Красной Звезды». Больше ничего не сказал председатель, но и этих слов было достаточно, чтобы зал проникся симпатией и уважением к человеку, перебравшемуся с риском для жизни через линию фронта. Станислав смотрел на себя чужими глазами, он понимал, что сам бы с очень добрым чувством отнесся к такому человеку.