Клайв Касслер - Навигатор

Саксон взял с полки большое увеличительное стекло и наклонился над свитком.

— Папирус изготовлен из стеблей водного растения семейства осоковых, произрастающего в долине Нила, — прокомментировал он. — Эти листы высочайшего качества сделаны из тонких пластинок. Их как следует расплющили молотком, превратили в тонкие полоски, которые затем переплели крест-накрест, как коврик. Чернила тоже отличаются превосходным качеством. Они изготовлены на прочной клеевой основе с добавлением пигмента и смолы. Что же до надписи, то она сделана тростниковым пером, которое придает буквам некоторую округлость.

— Ну а сейчас расскажи о самой письменности, — попросил Остин. — Это действительно финикийское письмо?

Саксон посмотрел на папирус придирчивым взглядом.

— Вне всяких сомнений. Финикийский алфавит, состоявший из двадцати двух букв, был единственным великим вкладом этой цивилизации в мировую культуру. Само слово «алфавит» является не более чем соединением первых двух его букв. Из этого древнейшего алфавита в более поздние времена произошли все остальные, включая арабский, иудейский, греческий, латинский и в конце концов английский. Финикийцы писали справа налево без каких бы то ни было пропусков, поскольку использовали только согласные звуки. А вертикальные линии играли роль пунктуации и разделяли отдельные слова и предложения.

— Забудь о том, что мы не можем прочитать весь текст целиком. Попробуй прочитать только то, что поддается прочтению. Даже на Розеттском камне не было какой-то части текста.

— В таком случае вам придется подвергнуться мотивационной терапии, то есть попросту набраться терпения.

Саксон взял блокнот, ручку и склонился над текстом папируса. Он что-то быстро писал, облизывая пересохшие губы и переходя от одного листа к другому. Иногда он замирал над каким-то словом, а потом снова начинал быстро писать. При этом он что-то бормотал про себя и теребил пальцами кончики усов.

В конце концов он закончил работу и посмотрел на них с триумфальным блеском в глазах.

— Могу расцеловать тебя, мой друг! — торжественно объявил он, глядя на Остина.

— Я не привык целоваться с людьми с такими роскошными усами, — усмехнулся тот. — Причем вне зависимости от того, мужчина это или женщина. Ты лучше скажи, что там написано.

Саксон похлопал рукой по блокноту.

— Первый фрагмент текста написан Менеликом, который изображает себя в качестве любимого сына царя Соломона. Он рассказывает о своей миссии.

— Менелик является также сыном царицы Савской, — напомнил ему Остин.

— Не стоит удивляться, что он не упоминает ее в этом послании. У Соломона было множество жен и еще больше наложниц и рабынь. — Саксон ткнул пальцем в отрывок текста. — Вот здесь, например, он пишет, что благодарен за оказанное ему доверие, причем повторяет эту мысль несколько раз. Для меня этот факт представляется крайне интересным.

— Почему именно этот? — спросил Остин.

— В легендах говорится, что когда Менелик был еще юношей, он вместе со своим сводным братом, сыном служанки царицы Савской, выкрал из храма Ковчег Завета и увез в Эфиопию, чтобы установить там правление царей из рода Соломона. Правда, в некоторых источниках утверждается, что это было сделано отнюдь не без ведома самого Соломона, который приказал соорудить точную копию священной реликвии, чтобы заполнить пустое место в храме. А одна легенда гласит, что он сам инспирировал кражу Ковчега, чтобы спрятать его в далекой Эфиопии. Впрочем, существуют и другие теории, в соответствии с которыми он попытался вернуть реликвию, чтобы восстановить свое доброе имя и вернуть дух религии в свою страну. Есть данные, что измученный сомнениями и чувством греха Менелик вернул Ковчег Завета, а Соломон простил его за прежние прегрешения.

— Похоже, Соломону тоже пришлось испытать сеанс мотивационной терапии, — грустно пошутил Остин.

— Кому можно доверять больше, чем человеку, который испытывает искренние раскаяния за прошлые грехи?

— Да, мудрость царя Соломона никогда и никем не подвергалась сомнению. На этом папирусе есть фрагменты текста, в которых недвусмысленно указывается, что Менелик перевозил какой-то груз необыкновенной ценности.

— И ничего более конкретного? — удивился Остин.

— К сожалению, нет. Остальная часть папируса больше напоминает сгнившую корабельную мачту. Автором этого текста был сам Менелик, из чего можно сделать вывод, что он же являлся и капитаном судна. В нескольких местах я встретил слово «скифы», из чего тоже можно заключить, что финикийцы использовали наемников для охраны судна. Есть несколько ссылок на какой-то таинственный «Великий океан», содержатся сведения о погодных условиях, однако прочитать большую часть текста пока не представляется возможным.

— Ну что ж, сейчас твоя очередь хоть как-то взбодрить меня, — грустно заметил Остин и покачал головой.

— Думаю, что могу это сделать, — улыбнулся Саксон и показал пальцем на несколько чистых мест на папирусе. — Вот в этих местах свиток был свернут так туго, что влага сюда не проникла. Эти линии изображают береговой ландшафт. Капитан судна рассказывает о каком-то заливе, похожем размерами на небольшое море, на котором он уже не ощущает запах океана.

Остин жадно впитывал каждое слово.

— Чесапикский залив?

— Пока это всего лишь предположение. Судно бросило якорь возле небольшого острова, расположенного в устье широкой реки. Он пишет, что вода в ней скорее коричневая, чем синяя.

— Сегодня, когда мы подъехали к реке, я заметил, что вода очень мутная, — сказал Завала. — А потом мы проехали мимо острова возле Абердинской испытательной станции.

Остин вспомнил про свою карту залива, достал ее из пластикового футляра и развернул на полу. Затем он попросил у Саксона карандаш и поставил крестик возле городка Хавр-де-Грас, расположенного у самого устья Саскуэханны.

— Мы пришли к выводу, что финикийцы могли остановиться вот в этом месте. Что же они сделали со своим грузом?

— Возможно, спрятали его в одной из золотоносных шахт, — предположил Саксон.

— В твоей книге высказывается предположение, что страна Офир находилась в Северной Америке. Ты хочешь сказать, что эта вещь могла быть спрятана в копях царя Соломона?

— Когда я впервые приступил к поиску копей царя Соломона, — сказал Саксон, — то сосредоточился вокруг района Чесапикского залива и реки Саскуэханны. Здесь, в двух шагах от Вашингтона, когда-то располагались золотоносные рудники. Причем задолго до того, как в тысяча восемьсот сорок девятом году в Калифорнии началась золотая лихорадка.

— Как-то раз я остановился в захолустном городке в штате Мэриленд и нашел там кафе под названием «Золотая шахта», — задумчиво произнес Остин. — Владелец сказал, что его заведение было названо по заброшенной старой золотоносной шахте.