Николай Непомнящий - 100 великих приключений

Консервные банки били его по спине и ниже спины. Ружейный ствол то и дело стукал по голове. Ни шевельнуться, ни поменять положение ног. А тот, кто его тащит, пыхтит — знать, приустал. А вот он, кажется, стал спускаться вниз, под гору. Спальник Альберта коснулся земли, и он изловчился передвинуть затёкшие ноги. Похититель поволок мешок по земле: спускается вниз. Потом сильно встряхнул Альберта вместе с мешком — похоже, вскинул себе на плечо — и затрусил рысцой. Скоро ли он доберётся до места назначения? Альберту казалось, что он путешествует в мешке уже больше четырёх часов…

То, что он испытал спустя полминуты, было страшнее любой боли. Альберт почувствовал, как его перевернули головой вниз и начали опускать в… пропасть? В бездну? Он висел над пустотой, а тот, кто его держал, спускал его вниз, как ведро в колодец. Альберт покрылся холодным потом…

Его бросили на твёрдую почву — как мешок с картошкой. Он выкатился головой вперёд и жадно сделал глоток холодного предрассветного воздуха. Живой… Сведённые судорогой ноги никак не выпрямлялись. Рядом кто-то стоял, тяжело дыша. Было ещё темно, и он не видел — кто. В полумраке вырисовывалось лишь что-то очень большое, тёмное и почти квадратное.

Альберт встал, сделал неуверенный шаг, огляделся. Поблизости темнели четыре силуэта. Тот, первый, рядом, остальные — вдали. Впервые в жизни Альберт не знал, как себя вести.

Он кашлянул и неуверенно произнёс.

— Ну, что? А?

Молчание.

— Хм, ребята, что вам от меня надо?

В ответ смутное бормотание. Но не злобное. Силуэты оставались неподвижны. Немного рассвело, и Альберт наконец смог рассмотреть своего похитителя. Колоритный персонаж! Как будто буйвола захотели превратить в человека, да бросили, работу не закончив. Весь в шерсти! Глазки маленькие, красноватые. Случись ему увидеть такое невзначай, может, и напала бы на Альберта оторопь. Но после четырёх часов путешествия в мешке он уже был готов ко всему.

Убивать Альберта явно никто не собирался. Его разглядывали, как в зоопарке. Но куда его притащили? Это, надо полагать, семья. Главный — тот самый гигант, сасквач, о котором говорил индеец, ростом метра два с половиной. Не то очень сутулый, не то просто горбатый. Поодаль — трое ростом поменьше. Старая «леди» — это можно понять по мешкам, покрытым мехом, что висели у неё впереди. Молодая «мисс» — меховые мешки чуть-чуть свисают. И молодой парень — ростом её повыше.

Теперь, когда рассвело, Альберт увидел: эти трое испуганы не меньше его. «Подарок» отца семейства, кажется, показался им слишком экстравагантным. «Старая леди» что-то гортанно бормотала: мадам явно не одобряла поступок своего супруга. Сасквач-старший отвернулся от Альберта, на которого смотрел с нескрываемым любопытством, подошёл к тем троим и начал издавать хриплые звуки, как если бы глухонемой пытался говорить. Нелепо взмахивая в воздухе огромными ручищами, он, очевидно, объяснял цель своего странного приобретения. Двое молодых, стоя поодаль, не спускали глаз с Альберта.

Когда совсем рассвело, все четверо ушли за кусты и исчезли — будто и не было их. К Альберту помаленьку возвращалось его обычное хладнокровие. У него есть с собой всё необходимое: еда, ружьё, патроны, компас. Через неделю индеец-перевозчик будет ждать его вон в той стороне. Да, но как ему отсюда выбраться? Вокруг отвесные скалы, он сидит под ними, как в колодце. Он не альпинист, у него нет никакого снаряжения. Правда, вон там, в середине, зелень погуще — видимо, ручей или речка, а значит, есть и русло. Ведь если вода втекает в этот каменный мешок, то значит, как-то и вытекает!

Альберт собрал свои пожитки, взобрался на дерево, повесил спальник на сук и из подзорной трубы начал осматривать окрестности. Да, горы вокруг таковы, что отсюда не выбраться. Опустил трубу вниз, туда, где виднелась густая зелень, и увидел ручей с быстрым течением. Перевёл трубу вправо — и в поле зрения попала молодая «мисс». Наклонившись к воде, она встала на колени; мохнатые груди свисли. Вытянув вперёд голову, она начала лакать воду, как животное. Потом встала, опёршись руками, и объела листья с ветки. Были хорошо видны красный язык — им она охватывала листья, и белые, крупные зубы. Она перетирала ими листья так, как это делают коровы.

«Н-да, красавица, — подумал Альберт и опустил трубу. — Может, папаша меня для неё в женихи присмотрел? Как же удрать?»

Два последующих дня прошли довольно мирно. Вероятно, сасквачи наблюдали за ним издали. Один раз появился глава семейства: постоял, побормотал и ушёл. Альберт перенёс свои пожитки в другое место, выше по течению ручья. Отсюда было видно, как вода вытекает из подгорного туннеля. Он частенько смотрел в этот проём. Сасквачи сюда не пролезут (в случае преследования) — даже «мисс», самая субтильная из их семейства, имела ширину плеч около метра. А вот он, пожалуй, сможет… Альберт ещё ближе подошёл к туннелю, наклонился, успел заметить просвет…

— Ссоакха! Ссоакха! — сзади раздался внезапный крик, громкий и резкий. Сильный толчок мохнатых рук — и Альберт, как отфутболенный мяч, отлетел в сторону, ударившись о землю. Встал, огляделся — никого. Только ветки кустов шевелятся, потревоженные. И короткий вскрик где-то там, за кустами — не то рыдающий, не то хохочущий.

…Альберт сидел на спальнике, перебирая свои запасы. На сколько дней их хватит? Ясно одно: есть надо как можно меньше. Взял из пакета с сушёным черносливом сморщенную ягоду, положил в рот. Уложил все запасы в спальник, вытащил подзорную трубу и начал осматривать каменные стены. На восточной, самой крутой горе, он заметил выступ с нависающим над ним карнизом. Это была довольно длинная площадка глубиной метра три. Похоже, она служила его хозяевам «спальней»: её устилала циновка, сотканная из полос кедровой коры, забитая сухим мхом. Комфортабельно устроились, черти! Альберт медленно двинул подзорную трубу вдоль площадки, и в поле его зрения у самого конца «балкона» попало чёрное пятно. Похоже на вход в пещеру. Может, там они прячутся и оттуда наблюдают за ним?

Альберт пошёл зачерпнуть воды в ручье. Вернулся — а у него гость! Около его вещей сидел на корточках меньшой сасквач, с любопытством разглядывая их. Но ничего не трогал. Когда подошёл Альберт, он отпрыгнул в сторону, как лягушка. И остался сидеть поодаль — не спрятался. С жадным любопытством смотрел, как Альберт варит на спиртовке кофе. Запах ему явно нравился: он смешно водил носом, вернее, ноздрями — только они и были видны, как если бы человек задрал голову и прижался к стеклу, расплющив нос. Придётся с ним поделиться чем-нибудь, подумал Альберт и вытащил из спальника пустую банку из-под тушёнки — доел её сегодня утром. Он бросил её, как собаке кость. Сасквач упруго подпрыгнул, с кошачьей ловкостью поймал банку, понюхал, быстро облизал её изнутри и скрылся. Вернулся почти тотчас, таща за руку сестру.